— Знаю, малышка. Их всех да на Тирон, — сощурив глаза, согласно кивнула жрица. Перестав смеяться, махнула рукой в сторону, превратившихся в бледные статуи самих себя гостей.
— Теперь о деле, гости недорогие и незваные и ты, малыш — жертва обстоятельств и собственного сердечка… Три тысячи лет тому, по земному исчислению, мною Астреей, богиней справедливости было наложено заклятие на расу Светлых эльфов. Суть его — наказание расы эльфов, населяющих мир Галатус, уродством и кандалами рабства на неопределенный срок за высокомерие, жестокость, преходящую все пределы, попытку осквернения моего храма и убийства божества — хранительницы здешнего мира. Люди мира Галатус были переселены в мир Маран, а эльфы, именуемые домовиками, обязаны прислуживать человеческим магам Земли, не гнушаясь никакой работы. Мир Галатус был заморожен на весь срок действия заклинания, дабы оставшаяся троица эльфов, последних из рода Ирилингов, могла провести испытания для спасительницы…
В зале воцарилась гробовая тишина, прерываемая тяжелым дыханием обоих мужчин, замерших напротив меня. Чашка замерла у рта, я во все глаза смотрела на женщину, не замечая, как вода льется на прорехи в брюках, обжигая кожу.
Так это сама богиня! А я с ней вот так запросто! Ох, ты ж… Лекса, и где твои глаза? Черт! Так Макс, Ройдин и Триаллин — это те эльфы, из-за которых этот мир проклят. Макс — это Шанел, тот жестокий выродок из сна… Ох…
— Заклятие имело обратный ход, если сыщется среди людей мира Земли невинная девица, пройдет все мытарства, коим подвергал человечий род — защитников богини Астреи, мира Галатус Владыка Шанел-Максимилиан из рода Ирилингов и согласится отдать жизнь за спасение этого мира.
— Лекса справилась, — подал голос в наступившей тишине Макс, прожигая тяжелым взглядом беспечно жующую нежное лакомство богиню. — Освободи мой народ и верни его и наших людей на Галатус.
— Ешь, Лекса, — отвернувшись от закипающего блондина, подмигнула мне светловолосая. — Ты же всегда хотела попробовать.
Я несмело взяла усыпанный хлопьями шарик и целиком закинула в рот, уверовав, что больше ничего плохого со мной не случиться. Умом понимала значимость происходящего сейчас момента, но измученная психика требовала праздника и расслабления. Больше всего хотелось залезть в теплую ванну с горкой душистой пены, прихватив вкусный чай и таящие на языке конфеты, а не слушать решение о судьбе домовика, с которого начались мои мучения. Сказанное Астреей с трудом и опозданием доходило до сознания.
Стоп! На Галатусе нет людей?! Но как же Дин, Фишка, Мартина и Тайша, ярл Боран, Леон, лейла Суриль, пираты «Единорога», тащивший меня мародер и его подельник, наемница Фикса, и полукровка Лирель, дед Монтий и палач, отрубивший руку?! А кучи слуг и горожан? И насилие Бриза мне приснилось? Они-то кто?! Или у меня галлюцинации?
— Почти, — тихо ответил Максимилиан. Оказывается, я высказалась вслух — так велико было потрясение. — Часть из встреченных тобой — личины, которые принимали все мы трое, а народ и слуги — телесные мороки.
Конфета застряла в пищеводе, так и не достигнув желудка. Отрицательно качая головой, я переводила взгляд на зачем-то ломающих комедию эльфов, понуро глядящих на меня с дивана напротив.
— Не-е-ет, малышка Дин настоящая. Я несла ее на руках и Фишку. Они настоящие дети.
Леди Триаллина и Макс как по команде скосили глаза в сторону Ройдина. Богиня многозначительно хмыкнула, хрустнув ореховым лакомством. Мужчина замялся, тяжело вздохнул и вынул из-за пазухи красный глаз голема, в котором бился крохотный огонек.
— Я метаморф, — абрис мужской фигуры замерцал, смазался, и на меня голубыми глазами уставилась малышка, смущенно теребившая подаренный талисман. Не по-детски вздохнув, девочка произнесла:- Прости, Лекса.
Контуры тела малышки поплыли, и на ее месте появился худенький Фишка с тем же виноватым выражением на лице. Из ослабевших пальцев выскользнула чашка, и хрупкий фарфор разлетелся на сотню осколков, жалобно звякнув.
— Я же верила, что спасаю ребенка, а вы сыграли на моих чувствах?! Вы хуже чудовищ! — крикнула, срываясь с места. Эльфы вскочили следом, порываясь за мной.
Дорогу мне перегородил Ройдин, поймавший в крепкие объятия. Я билась, пытаясь вырваться, а он гладил по спине и шептал что-то утешающее.
— Лекса, прости! Таким было условие, я бы никогда…
Услышав голос блондина, я резко обернулась и обожгла взглядом, говорящего.
— Я видела сны. Я знаю, что ты творил, Максимилиан, — переведя взгляд на его руку, сжатую в кулаке заметила тусклый блеск расколотого сапфира в грубой оправе. — Твой перстень, как я могла не сообразить? Леон, Боран… это все твои личины…
Я вспоминала людей, с которыми сталкивалась за все время, проведенное на Галатосе. Память отматывала назад и выдала жестокие серые глаза предателя в глумящейся толпе Канопуса, требующей моего наказания, смрадное дыхание и боль насилия пирата Бриза. Я глянула на перемотанную бинтами культю и подняла глаза на троицу эльфов. Леди Триаллина кусала губы, не замечая, как по щекам катятся слезы. Светловолосый и бледный, словно призрак самого себя Макс не опуская глаз, прожигал меня потемневшим взглядом. Медленно с трудом, словно суставы заржавели и отказывались служить, я повернулась к бледному Ройдину.
— Кто? Кто из вас был палачом? Кто насиловал меня?
Тишина была оглушающей, одновременно давящей на мозг и выматывающей нервы ожиданием и страхом узнать изувера.
— Я…
* * *
Непривычно жаркое светило дарило тепло по-весеннему щедро и ярко. Одетая в одну лишь тонкую рубашку, я вытирала капельки пота со лба, стоя на пороге храма и с изумлением оглядываясь по сторонам, удивленно разглядывая наступивший на Галатусе апрель.
Вот тебе попала в сказку! Чем не «Двенадцать месяцев»?
Лифт послушно спустил меня к входу в храм, и открывшийся проход выпустил наружу, в настоящее царство весны. Я втянула воздух, звенящий от теплых токов, идущих от освобожденной от плена снегов земли. Буйно и дружно пробивалась зелень первоцветов и травы. На все лады жужжали первые насекомые, жадно припадая к едва раскрывшимся цветочным бутонам.
— Лекса, умница, что подождала, — на плечо опустилась рука богини. — Прошу у тебя отсрочки на перенос. Смотри, природа пробуждается, ей нужна помощь. Мне придется вернуть и леса, и всех букашек, белок, медведей и шурхов. Без магии, естественным путем восстановление на тысячи лет затянется, а люди и эльфы уже здесь. Им грозит голод. Чтобы восстановит всю экосистему Галатоса, я потрачу всю магию, и на твой перенос не хватит. Но обещаю, как только восстановлюсь — сразу верну тебя в Москву. За кисть не переживай, при переходе она отрастет.
Опустившись на траву, едва прикрывшую черные проталины, воодушевленная счастливой новостью, погладила упругий бутон крокуса и щелчком сбила с рукава надоедливую букашку.
— Как долго ты будешь восстанавливаться и где все это время мне жить? — озадачила насущными проблемами.
— Ты спасла этот мир. Выбирай город, дом и несколько… — богиня опустилась рядом, ставя блюдо со сладостями между нами. — Все здесь строилось из камня. На века. Ему сносу нет.
— Угу, — буркнула, набивая рот нежным лакомством.
— Можешь выбрать Светлый лес, — безразлично произнесла Астрея, щелчком сбивая толстого шмеля, нагло лезшего в закрытый цветочный венчик и измазавшегося в пыльце. — Теперь ты по положению выше Владыки. Тебя могут выбрать Владычицей. В любом случае в сокровищнице эльфов можешь выбрать все, что сможешь унести в руках. Если хочешь остаться на Галатусе — поспособствую.
— Я же человечка и увечная, или эльфам все равно?
— Скажем так: за три тысячи лет они пересмотрели свои взгляды на этот вопрос в сторону толерантности, — хохотнула богиня. — Тем более ты Спасительница, а не победитель конкурса Красоты.
— Не понимаю, почему я спасительница? Я не святая великомученица, принимающая все испытания со смирением. Когда я шла сюда, то жалела, постоянно жалела, что попала в передрягу и вынуждена страдать. Я проклинала всех и тебя в том числе, что подсунули мне эту «свинью» с жуткими квестом. Никогда не хотела жертвовать собой и жалела только детей и тех, кто был мне ко мне добр.
