От злости на идиота, даже боль в спине притупилась. Колени поддались с трудом, там, где я стояла, остались аккуратные кругляшки кожи от штанов. Развернувшись, едва сдержала вопль, на месте где я сидела, камень словно ожил, поверхность серого блестящего покрытия, имеющего абрис моей фигуры, слабо пульсировала. Ее прошивали множественные очень тонкие, похожие на капилляры красные жгуты, которые в беспорядке неряшливо свешивались, заливая пол красной жидкостью. Слабый стон заставил оглянуться и найти глазами самый темный угол, где так же у стены измазанный смолой едва шевелился охотник. Клейкие нити облепили его настолько плотно, что тело походило на кокон.

Первая мысль была оставить мерзавца умирать, раз уж судьба так распорядилась. Но себя я знала слишком хорошо, и понимала, что если не попытаюсь помочь, всю оставшуюся жизнь буду видеть этот кокон в кошмарах. Со всей возможной скоростью, которую позволяла склеенная намертво одежда, хрустящая как белье с мороза, я поспешила к наемнику. Ухватила торчащие мыски щегольских сапог и резко дернула. Клейкая дрянь затрещала, а мужчина дико взвыл и задергался. Мне удалось оторвать его от пульсирующей серовато-розовой стены, с которой длинные красные капилляры частью свисали, капая алой кровью, а частью все еще тянулись к спине наемника. Мое тело отозвалось острой болью, как подкошенная, я рухнула на бок. Укутанный липкими прозрачными полосами охотник шевелился и грязно ругался, пытаясь освободить прилипшие руки.

— Фикса, проснись. Помоги мне! — крикнула спящей, чувствуя как неведомая сила, утаскивает мужчину обратно. — Вставай, соня!

Привыкшая к мгновенным пробудкам, девушка тут же подняла голову, моргая заспанными глазами.

— Лекса, что случилось? Что за дрянь возле тебя? Где Леон?

— Какая же это дрянь, это твой напарник Леон… и выглядит как всегда… — я хрипло рассмеялась, услышав особо скверное ругательство в свой адрес. — Не знаю, может ему сон страшный приснился и он обделался от страха… засранец…

Я содрогалась от истерического смеха, глядя как девушка старательно разглядывает стены-убийцы, обходит потоки жидкости на полу и освобождает с помощью кинжала напарника от сосущих его кровь капилляров, а потом от задубевшей одежды. Не желая разглядывать оголенные прелести ненавистного брюнета, я выхожу во второе помещение, а потом на воздух.

За время нашего отдыха метель сменилась крепким морозом. Небо очистилось, явив россыпи звезд, подмигивающих, словно в насмешку. В свитере и рваных на коленях брюках, тут же продрогла и, стараясь согреться, похлопала себя по предплечьям, испачканным липкой гадостью. С меня тут же обильно посыпались хлопья. Замерзший на морозе клей счищался взмахом ладони. Я обрадовалась, и с удовольствием отчистила волосы и лицо, раздумывая, стоит ли сообщать об этом наемнику или пусть помучается со склеенными в корку волосами. Решив, что торопиться мне некуда, вычистила одежду и вернулась к шурхам. Найдя своего Серого Зайчика, зарылась в его шерсть, приникнув к теплому боку и слушая происходящее в соседней пещере. Леон сдавленно ругался, а Фикса рассказывала ему о моем участии в деле его героического спасения.

— Рассказывай, что произошло? — голос охотника, не сдерживающий отрицательных эмоций, вырвал меня из полудремы.

Захотелось послать его куда подальше, в голосе промелькнуло сожаление о свершенном благородном поступке. Понимала его досаду, профессионала-проводника, заведшего в ловушку вверенных людей и пострадавшего лично.

— Знаю не больше твоего. Очнулась от того, что задыхалась. Вырвалась из клейкой заразы. Услышала твой стон и помогла. Своих сил не осталась — позвала Фиксу, — кратко перечислила события этой ночи, прячась за ящера.

— Ты ничего странного не заметила в пещере до ночевки?

— Ничего. Было несколько кучек старой одежды, брошенной путниками. Я ее собрала и сожгла.

Резкая боль обожгла плечо, за которое рванул наемник, выдергивая меня и ставя перед собой. Не помня себя от злости, мужчина тряхнул меня что есть силы, так, что зубы, клацнув, едва не раскрошились.

— Идиотки кусок, почему не показала эти тряпки мне? Ты же нас всех чуть не угробила!

Долго сдерживаемая ярость алым драконом вырвалась наружу. Колено рефлекторно впечаталось в промежность со стоном согнувшегося охотника. Я выхватила нож и отступила к проходу, боясь мести.

— Не смей меня обвинять! Мог бы подежурить ночь, а не заваливаться жирным задом кверху! Я тебе не за это плачу!

Развернувшись, вошла в комнату, встретив два выжидающих взгляда: напряженный Фиксы и испуганный малышки.

— Лекса! — девочка взвизгнула и кинулась ко мне на руки, ловко перескакивая растянувшиеся по полу потоки липкой слизи. — Я боюсь!

Поймав кроху, прижала к себе, убирая эльфийский кинжал в ножны и окинув взглядом картину бедствия, покачала головой. Гладя вздрагивающее тельце малышки, обратилась к наемнице:

— Фикса, что это? Я думала, кроме людей на поверхности никто не живет.

— Мутантов мало, но встречаются. Это хищник вроде прозрачной плесени, он слоем толщиной в волос покрывает стены пещеры. Пока холодно спит, но на живое тепло реагирует выделением клейкого сока, вроде желудочного. Обездвиживает жертву, притягивает к стене, вначале высасывает кровь, после — переваривает.

Значит, тряпье на полу — это останки горе-путников, не переживших встречу с хищной плесенью.

Глава 25

Оправившись от потрясения, выказывая благодарность за спасение Фикса обняла меня, получив презрительный фырк от охотника, проверяющего упряжь на шурхах. Благодарности от него не дождалась, понимая, что он остался при своем мнении. Я ждала, но не благодарности, а мести за удар ниже пояса, в прямом смысле этого слова, опасливо поглядывая на абрис широкоплечей фигуры, легко преодолевающей снежные заносы.

Плохая кормежка, несколько тревожно-бессонных ночей и я едва передвигаю ноги, все чаще спотыкаясь на ровных местах. Ни великолепие разгорающегося морозного, блистающего всеми оттенками лазури дня, ни опасность при единственном неверном движении ящера свалиться в пропасть, ни угроза дать новый повод для издевательств охотнику не вернули бодрости. Глаза слипались, хоть спички вставляй.

Переставляя ноги на автомате, я невпопад поддакивала лопочущей что-то малышке и дремала на ходу. Серый Зайчик, поименованный так совместными усилиями с Дин, сегодня вел себя намного спокойнее и буквально тащил меня на своем поводу. За пару часов, что я, пошатываясь, то и дело выныривая из дремы, на чистом упрямстве покоряла горы, вероятность свалиться в пропасть засыпанную снегом, уже не казалась худшим вариантом.

— Мы на месте, — сказанное негромко наемником прозвучало для меня райской музыкой. — Отдыхаем, запасаем воду в дорогу.

Мы остановились у входа в пещерный комплекс, который проводник решил пересечь, сэкономив время. Это последнее, что я услышала из уст Леона. Не имея сил вслушиваться, кивнула на звонкую трель малышки, окликнувшей меня откуда-то снизу. Мужчина еще что-то громко говорил про воду, пару раз повторил мое имя, когда подвела Серого к его ящеру. Усталые ноги подломились, его голос заглушил высокий гул, и я почувствовала, что сползаю по стеночке, теряя повод уздечки. Еще пыталась бороться и пару раз качнулась вперед в попытке оттолкнуться и встать, но усталость накатила с новой силой. Веки сами собой закрылись, и я провалилась в желанные объятия сна.

— Лекса, где ты идиотки кусок?! — громовой рык вырвал сознание из сладких грез.

Под ребра резко ударило что-то мягкое, выбивая дух.

— Я не специально! Я побегать хотела! Они сами прыгнули! — малышка давилась слезами и лопотала мне на ухо, тыкаясь мокрым носом в щеку. — Сначала большой, а следом Зайчик…

Сон отпускал тяжело и неохотно. Судя по яркому свету, проспала я не больше получаса. В тяжелой со сна голове мысли ворочались неохотно, я прижала девочку, успокаивающе гладя по спине, ничего не понимая в путанных объяснениях. Неожиданно резкий рывок за горло выдернул меня из сугроба, стопы повисли в воздухе, перед глазами сфокусировалось перекошенное яростью лицо охотника. Горло сдавило, и я начала задыхаться и хрипеть, царапаясь и пытаясь разжать пальцы, сдавливающие гортань все сильнее. Девочка, упавшая в снег, рыдала где-то в стороне. Я забилась, пытаясь вырваться из железной хватки, перекрывшей мне кислород. В голове нарастал гул, перед глазами запрыгали цветные круги. Носок сапога наконец-то нашел цель — беззащитный пах, хватка ослабла, наемник охнул и впечатал своим телом меня в камень так, что хрустнули ребра.