— Только не говори, что русская водочная магия сработала, — сказала Жаки.

— Я и не говорю. В данном случае работает голландская пивная магия, — сказав это, он ухватил еще одну бутылку портера «Lowlander», открыл, приложился к горлышку и продолжил эксперименты на ноутбуке.

Результат образовался еще через час. Основы физики и геометрии действительно, по существу сработали в его пользу. Круглая лодка стала почти разборной. Почти в том смысле, что она осталась цельной, но обрела способность складываться по простой и надежной «дверной» схеме: правый и левый борта — сегменты круга — поворачивались относительно неподвижной середины вверх на петлях и соединялись «домиком». В результате лодка во фронтальном сечении становилась треугольником, который без проблем входил в габариты контейнера по ширине и высоте.

В рабочем состоянии оба борта опускались и намертво фиксировались. Если даже (в соответствии с постулатом динамичности моря) фиксация нарушится, то этой лодке ничего серьезного не грозит. Она, конечно, будет играть на волнах как первобытный вязаный плот из бревен типа «Кон-Тики», но не распадется на фрагменты.

— Удовлетворительно… — произнесла голландка свое осторожное суждение.

— Ну, Аслауг, если ты сказала «удовлетворительно», то я спокоен, — сказал Юлиан и нажатием клавиши отправил файл проекта по электронному адресу некой фирмы.

— Надо дать имя этой модели! — заявила Жаки.

— Имя… — консультант по ЯД задумался, — вот что! Я назову это «Kolobok».

— Kolobok — это что? — спросила она.

— Это круглый волшебный пирожок из общего фольклора восточных славян. Колобок полежал-полежал, и прыгнул: с полки на пол, по полу к дверям, перепрыгнул порог, покатился со двора. И стал петь песенку: я от дедушки ушел, я от бабушки ушел…

— К бабушке мы как раз придем, — заметила Жаки Рюэ.

14 мая, полдень. Босния и Герцеговина, район Неум, полуостров Клек

Майор-комиссар Поль Тарен думал, что стойбище общины Сатори похоже на хиппи-кемпинг: тенты, шатры, фанерные сараи, аляповатая полевая кухня и толпа молодых людей, одетых во что-то ярко пестрое либо не одетых вообще ни во что. Атмосфера растительной релаксации. Философия «станьте травой и цветами», как-то так. Но…

Стойбище оказалось городком — уменьшенным клоном Неума, с яхтенной верфью, морским терминалом, внушительными ангарами складского или производственного назначения и с огородами на террасах вдоль склона холма, который возвышался над пляжем и причалами. Единственное сходство с ожидаемой картиной: много молодых людей, одетых во что-то ярко пестрое либо не одетых вообще ни во что. Но никакой атмосферы растительной релаксации. Наоборот, наблюдалась какая-то энергичность, свойственная любительским спортивным центрам. Зрительный диссонанс вызывали вооруженные парни в камуфляже — видимо, бойцы кого-то из неумского бандитского триумвирата (Хаш-Бакс, Зеро-Зет и Це-Це). Или бойцы из какой-то команды «второго эшелона». Что значат шевроны в форме трезубца, Поль не знал. Так или иначе, парни выглядели обученными, дисциплинированными и ухоженными. Явно им тут достойно платили, так что они держались за место. Парень постарше (лет 30 с плюсом) встретил майора-комиссара на въезде в стойбище и представился:

— Я бригадир Шусто, буду вашим гидом, мистер Тарен.

— Бригадир чего? — спросил Поль из любопытства.

— Бригадир здешней бригады, — невозмутимо пояснил Шусто, поправив на плече ремень пистолет-пулемета Uzi. — А вы, мистер Тарен, что-то конкретное хотите смотреть? Или пойдем по обычной программе?

— А что в обычной программе? — поинтересовался майор-комиссар.

— Ну, промзона, огород, медпункт, общепит, жилой комплекс и детская площадка.

— Тут что, есть детская площадка?

Бригадир Шусто искренне удивился.

— Как же иначе? Есть малыши, значит, кто-то должен заниматься ими.

— А сколько их тут?

— Кого, мистер Тарен? Малышей или вообще?

— И малышей, и вообще, — уточнил майор-комиссар свой вопрос.

— Малышей около сотни, а вообще тысячи полторы. Если вам для рапорта, то я могу глянуть в компьютере точно, — Шусто коснулся рукой смартфона в чехле на поясе.

— Нет, мне только приблизительно. А что в промзоне?

— Всякая отверточная сборка. Лодки, моторы, гаджеты навигационные. Полисмен из Мостара приезжает раз в месяц, проверяет, чтобы все было по закону. Претензий нет.

Майор-комиссар покивал головой. Он не сомневался в полиции Герцеговины — в том смысле, что она насквозь коррумпирована здешней мафией, так что не найдет ничего незаконного, даже если тут в промзоне делаются реактивные минометы на экспорт.

— Слушайте, бригадир Шусто, а откуда все это?

— Что, мистер Тарен? Люди или вообще?

— И люди, и вообще, — уточнил Поль.

— Люди просто приехали. А вообще тут много чего было. Какие-то инвесторы почти построили многокорпусный отель, как на острове Млете, в Хорватии, но они бросили стройку из-за войны. Во время войны тут базировались наемники, но они ушли после Дейтонского пакта. Тогда мигранты-косовары сделали тут лагерь и привезли всякое, чтобы бутилировать контрафактную выпивку и шить контрафактную одежду вроде Armani и Gucci. Потом это долго делили. А потом кто-то выкупил это для Сатори.

— Кто у кого выкупил?

— Не знаю, — Шусто пожал плечами. — Не мое дело.

Поль снова покивал головой и, фигурально выражаясь, забросил удочку:

— Я слышал, тут делают бетонные яхты для аргонавтов.

— Армоцементные, — поправил Шусто, — но тут их только оборудуют. Я же говорю: тут отверточная сборка, чтобы экологию не портить. Если вам интересен армоцемент, то заказывать надо в Орикуме, это 300 километров на юг по морю отсюда.

— Орикум, это ведь Албания, не так ли? — уточнил Поль.

— Так точно.

— И что, там большое производство?

— Ну, не General Electric, конечно, — пошутил гид-боевик, и добавил: — Там на Первой Холодной войне была ремонтная база советских субмарин. Потом албанцы думали сделать там базу своего военного флота, но на кой черт им такая база? В общем, они продали эту базу по конверсии каким-то инвесторам.

— Каким инвесторам?

— Стратегическим, — глубокомысленно ответил Шусто. — База ведь большая. Советская империя страдала гигантоманией. Поэтому у них в Москве деньги кончились. Жизнь устроена так, что гигантоманией можно разорить любую страну. Даже самую-самую большую. Даже весь мир можно разорить. Ну, идем на экскурсию, мистер Тарен?

— Идем, — согласился майор-комиссар.

В общем, экскурсия не принесла ничего неожиданного. Поль уже скорректировал первичное представление и был готов увидеть в жилом комплексе технологичную инфраструктуру, на медпункте — современное поликлиническое оборудование (хотя, похоже, пиратское), а в промзоне — роботизированные цеха, как в продвинутой части Восточной Азии. Только тут работники (очень немногочисленные — по причине уже упомянутой роботизации) были не азиатами, а в основном западноевропейцами. Как подсказывал здравый смысл, это или будущие аргонавты, или группа поддержки. В общем, Поля Тарена всерьез удивила только детская площадка. По сути это была не площадка, а учебно-развлекательный парк для детей примерно от нуля до десяти лет. Разделение по возрастам — отсутствовало. Одежда на детях тоже отсутствовала. Как, впрочем, и одежда на парочке сравнительно взрослых молодых людей, которые тут выполняли функции младших преподавателей и играли вместе с этими детьми. Или, возможно, не только играли, но и учили. Майор-комиссар решил задержаться там и поговорить с кем-то из старшего персонала. Бригадир Шусто не возражал, запросто познакомил гостя с дежурным менеджером, некой энергичной 30-летней шведкой, и невозмутимо пошел курить за ворота детской площадки.

Дежурного менеджера звали Люкке Улссон, и она отнеслась к гостю с нескрываемой настороженностью, хотя предложила ему место в шезлонге под навесом и чашку чая.