— Понятно. Поделишься воспоминаниями?

— Конечно.

— Мистер Поттер, — профессор еще раз позвал мальчика, тряся его за плечи.

— Да, профессор? Вы не волнуйтесь: у меня мало вещей, я вас надолго не задержу. Да и где жить у меня есть. Не переживайте, сэр, я не умру.

— Вы сейчас о чем? — от удивления Северус даже остановился.

— О моем отчислении, сэр. Как сказала профессор МакГонагалл.

— Мистер Поттер, пока вы решали, какие вещи брать с собой при отчислении, мистер Малфой вкратце обрисовал мне сложившуюся ситуацию. Причин ему не верить, у меня нет, поэтому вас никто не выгонит. Не смогут. А вам же я рекомендую добиться подтверждения Долга Жизни от Рональда Уизли. Лучше, чтобы он сам его признал, чем, если его заставит признать сама Магия. Вам понятно?

— Да, профессор.

— Это правда, что у вас чуть не случился магический выброс? — Гарри молчал. Он и сам не понимал, что с ним тогда творилось. — Не слышу!

— Профессор, — еле слышно, — я… Я не помню… Честно… Помню, что Рон что-то сказал в мой адрес… Что-то, что очень сильно меня зациклило на какой-то мысли. И всё… Только чернота перед глазами. Следующее, что я помню, он падает без метлы. Дальше вы знаете.

— Раньше такое было? При других магических выбросах?

— Нет, сэр.

«Похоже крестник прав. Первое знакомство с Тьмой. Надо будет сегодня же поговорить с Поттером на эту тему» — размышлял зельевар.

— Мистер Поттер, у вас сегодня, насколько я помню, дополнительные занятия по Чарам?

— Да, сэр.

— Значит, после ужина я жду вас в своем кабинете: нам надо серьезно поговорить, — проводив своих подопечных до гостиной, он вернулся к прерванному занятию.

***

Когда после обеда все преподаватели собрались на очередной педсовет, стало ясно, что он в этот раз грозился превратиться в рыночную склоку. И всему виной был урок полетов у первого курса Гриффиндор-Слизерин. Минерва шипела не хуже своей анимагической формы, Северус со спокойствием гранитной скалы был готов опровергать любые инсинуации в сторону своих учеников. Остальные преподаватели старались держаться подальше от этих двух противоборствующих сторон. Но конфликту не дал разгореться приход директора.

— Добрый день еще раз, мои дорогие коллеги. Сегодня мы с вами собрались, чтобы обсудить первую учебную неделю. Я думаю, за это время вы уже успели познакомиться с новыми учениками, вспомнить старых. Разобраться от кого что можно ожидать. Кто что может сказать?

Первым взял слово профессор Чар.

— Что я могу сказать. Воронята мои дети целеустремленные, неконфликтные. Нареканий по учебе я не слышал. К остальным претензий тоже нет. У меня на дополнительных занятиях появилось девять новых учеников.

Примерно в таком же ключе высказывались все остальные преподаватели, пока очередь не дошла до Минервы, которая не смогла промолчать о сегодняшнем уроке полетов.

— Отдельно я хотела бы остановиться на дисциплине первых курсов. Особенно Слизерина. Сегодня, — продолжила Минерва, не обращая внимания на недовольное сопение со стороны декана змеек, — на уроке полетов двое учеников первого курса Слизерина спровоцировали мистера Уизли на нарушение прямого запрета на полеты в отсутствие преподавателя. В результате, мистер Уизли свалился с метлы и чудом только не разбился. Подстрекателем данного нарушения является мистер Поттер, поэтому я требую его исключения.

— Минерва, — удивленно сказал Дамблдор, — прости, но не верю, что Гарри, такой спокойный мальчик, мог спровоцировать полет, чуть не приведший к смерти ученика.

— Вы абсолютно правы, директор, — взял слово Северус. — Минерва, если бы ты имела желание разобраться в данной ситуации, то расспросила бы своих учеников. А заодно сравнила бы с рассказами моих.

— Вот именно, Северус, что я спрашивала своих студентов. И они подтвердили виновность мистера Поттера. И только благодаря мисс Грейнджер, этот случай не стал фатальным!

— Да? А что такого, позволь спросить, сделала мисс Грейнджер, чтобы предотвратить смерть мистера Уизли?

— Она позвала меня!

— И вы обе ринулись на метлах наперерез мистеру Уизли? А почему я вас не видел в небе? Вот мистера Поттера, удерживающего мистера Уизли одной рукой и пытающегося выровнять свою метлу, я видел, а вас — нет. Ладно, — зельевар поднял вверх руку, останавливая разгорающийся спор, — Альбус, Минерва. Со своими учениками я разберусь сам. Да, со стороны гриффиндорца и двух слизеринцев было нарушено распоряжение профессора. И ты, Минерва, их уже наказала за это. На счет остального. Уточни у своего Уизли, что он такого наговорил мистеру Поттеру, что у того чуть не случился магический выброс? Ты представляешь, сколько около них стояло детей? И чем этот выброс мог закончиться? А для самого мистера Поттера? Учитывая, что я его всю позавчерашнюю ночь и весь вчерашний день отпаивал зельями? — Северус перевел дыхание. В этот раз его никто не пробовал перебивать, желая разобраться в такой неординарной ситуации. — Я знаю, что мистер Малфой был вынужден, Минерва, не вскидывайся, он действительно был вынужден спровоцировать этот полет, чтобы увести мистера Уизли подальше от Поттера. Тем самым, убирая причину выброса. А дальше, по свидетельству всех моих змеек, мисс Парвати и мистера Лонгботтома, мистер Уизли, понимая, что не сможет обогнать мистера Малфоя, попытался скинуть того с метлы, но упал сам. Но, несмотря на все разногласия, был пойман мистером Поттером в пяти ярдах от земли и благополучно опущен на эту землю. И попрошу заметить: целым и невредимым. Поэтому я считаю, что ни мистера Поттера, ни мистера Малфоя выгонять нельзя — нет повода. Снятые баллы я оспаривать не буду. Но остальное наказание я буду выбирать для них сам. И еще, Минерва, если ты всё-таки решишься настоять на исключении из Школы мистера Поттера, я найду способ доказать свою правоту.

— Успокойтесь! Прошу вас! — взял слово директор. — Северус, ты действительно сможешь доказать, что так всё и было? Я тебе верю, но сам понимаешь — это слишком серьезный вопрос.

— Если понадобится, я могу попросить поделиться своими воспоминаниями своих первокурсников. Но, Альбус, ты сам понимаешь, что в таком случае необходимо равное количество воспоминаний с другой стороны конфликта. И разрешение родителей или опекунов. Причем, заметьте, воспоминания должны быть у людей, видевших все от начала до конца и не участвующих непосредственно в конфликте. То есть, мистер Поттер, мистер Малфой, мистер Уизли и мисс Грейнджер для этого не подходят.

— Хорошо, Северус. Поверим на слово. Наказание ты сам придумаешь и приведешь в исполнение. Минерва, мистер Поттер остается в Школе. И действительно, возьми воспоминание у своих учеников. Между вами не должно быть конфликтов. Северус, я правильно понял, что мистер Поттер на высоте пяти ярдов подхватил мистера Уизли, смог выровнять метлу, удерживая свою добычу, и благополучно приземлился?

— Да, Альбус.

— В таком случае, Северус, я думаю, что нельзя зарывать такой талант: Гарри Поттер должен играть в сборной Слизерина по квиддичу!

Данная новость вызвала целую бурю негативных высказываний ото всех преподавателей. Главным образом, из-за того, что Гарри — первокурсник.

— Альбус! — рычал Северус, — вот какой квиддич?! У мальчишки и так куча дополнительных занятий! Он, по-твоему, спать совсем не должен? А уроки делать? Да просто отдыхать! Он, в конце концов, просто ребенок! А ты ставишь его против всей Школы: никому из первых курсов играть в квиддич нельзя, а ему можно! Нет, Альбус! Делай, что хочешь, но я Поттера на поле до второго курса не выпущу!

— Северус, варианта всего три: или квиддич, или Азкабан для Поттера, и поверь мне, никакие воспоминания не помогут избежать справедливого наказания, или Азкабан для тебя. Надеюсь, напоминать из-за чего не следует?

— Нет… — сквозь зубы…

— Вот и славно. И пусть мальчик начинает тренироваться — скоро игра. А дополнительные занятия можно и убрать. В конце концов, вы сами сказали — он просто ребенок. У него должно быть детство. Незачем днями напролет сидеть в библиотеке. Пусть побольше играет, пока может. Всё! Собрание закончено. Все свободны!