—  Кощей, — я прижала ладони ко лбу, пытаясь сообразить, как правильно начать разговор, — спасибо, что не злишься на меня. Не хотела я тогда, не знала, что Ярка...

—  Погоди-погоди! — холодно и твердо оборвал собеседник. — Я не за тем пришел. Мне извинения не нужны. Да я и не думал тебя, Василиса, винить. Ты чего?

—  Ох, Кощеюшка, как совесть грызет. Есть, спать, ворожить не могу.

Колдун поджал губы и внимательно заглянул в мои глаза. Не знаю, что он там искал, но увиденное ему не понравилось.

—  Совесть тебя ест или до сих пор по Яру сохнешь?

—  Осторожнее на коне-то!— Я почувствовала возвращение того Кощея, который имени моего из себя выдавить не мог.— Упасть можно, из седла выскочить. Ты меня всегда недолюбливал — знаю. Только вот в душу с ногами лезть не стоит.

Колдун нервно барабанил пальцами по завалинке. Молчал. На секунду показалось, что во влажном воздухе мелькают искры от огня, который разгорался в Кощее.

—  Иди спать, наверное. Завтра тяжелый день, — поправив сарафан, отправилась в избу. Ну его, пусть ступает. Поругаемся только.

—  Не дождешься, — колдун обошел меня и встал на пороге. — я тебя слишком долго искал. Теперь и не думай гнать!— на одном дыхании выпалил он.

—  Меня искал?

—  Тебя, Василиса Дивляновна, тебя! — Кощей потянул меня за порог и закрыл дверь.

—  Так, значит. Ну, будь по-твоему! Раз долго искал и вот наконец-то нашел, рассказывай — на кой я тебе сдалась? Или погоди, дай угадаю. — Оттолкнув колдуна, прошла в горницу и уселась на лавку у печи. — Может, думаешь, знаю, где Яр? Так не знаю я.

—  Да что ты заладила — Яр. Ярка. Зачем мне этот окаянный? — Ноздри Кощея раздувались от возмущения.

—  Точно не знаю, но, может, и есть какой интерес... Он ведь теперь тоже сильный чародей и бессмертный к тому

же.

—  Думаешь, я его боюсь? Решила, что тебя искал, чтобы о нём узнать?— возмущение сменилось откровенной насмешкой.

Занесло меня... В голове непонятно что — каша одна. Захотел бы Кощей Яра отыскать, без меня бы обошёлся.

—  Квасу?

—  Не откажусь. — Колдун прошел к столу.

Наливая в деревянную кружку квас, прикидывала, как завершить неприятный разговор. Хватит уже о Яре речи вести. Не стоит он того.

—  Значит, ты, Кощей, в Глухомань и впрямь помочь пришел? — Поставила кружку перед чародеем и уселась напротив.

—  Конечно, но не только.— он причмокнул после доброго глотка. — Сначала Глухомань искал, чтобы с тобой поговорить. По всей Рускале, как пёс — носом в землю. Запрятали вы село надежно. Хотел у Яги разузнать, так она пропала куда-то. Если бы Малуша за помощью не обратилась...

—  Зачем я тебе?

—  Василиса. — Кощей вдруг занервничал, — я пришел к тебе. Так долго искал. Встречи с тобой искал.— Он поднял на меня глаза, и сердце сжалось, угадывая, что скажет колдун.

Паузы Кощей выдерживал мучительные. Мялся, как подросток. Слов подходящих найти не мог. С Соловьем что? Ой, матушки-батюшки!

—  Чего приключилось то?

—  Дай собраться с мыслями.

Кружка с квасом скрипнула в сильных мужских руках. Кощей залпом выпил оставшийся напиток и встал. С силой опустив кружку на столешницу, резко выдохнул:

—  Сейчас говорить буду, Василиса Дивляновна, ты меня не перебивай.

—  Не буду.

Колдун отошел подальше и отвернулся. Закинув руки за спину, ещё немного помолчал, а затем началось то, чего я никак ожидать не могла.

—  Я знаю, что бывал с тобой груб. Прости меня, Василиса, за это. Знаю, что не самый завидный мужик я, но всё же. Знаю, что сердце твоё несвободно, но... Когда разошлись каждый в свою сторону, думал, всё отболит и забудется, а оно не проходит. Растёт с каждым днем...

Колдун замолчал. Я тоже молчала: обещала не перебивать — слово держу. Сердце колотилось, готовясь выпрыгнуть. И думать не думала, гадать не гадала, что Кощею мила окажусь.

—  ...Пойдешь за меня? — Сглотнув комок волнения, Кощей повернулся.

Сидела — ни жива ни мертва. Удивил, так удивил. Быстро перебирая слова отказа в голове, поняла — глупость сделаю. Какого лешего от ворот поворот давать? Сердце несвободно? А кем занято? Хватит с меня глупостей. Кощей — мужик хороший. Колдун талантливый и человек надежный. Внешностью не обижен. Может, кому высокие да лысые не по нраву, а я его всегда считала интересным мужиком. Да, немолод. Тысячу лет, а то и больше на свете живет. Так это опыт, мудрость его.

Осторожно, боясь спугнуть момент, наступала на скрипучие половицы босыми ногами. Колдун старался не дышать, наблюдая за моим приближением.

—  Ты серьезно? — Заглядывая в самую глубь медово-карих глаз, старалась понять — не сошел ли с ума Кощей.

—  Серьезно, Василиса. Голубушка ненаглядная, — он осторожно взял мою руку, — выходи за меня замуж. «Голубушка ненаглядная»...Может, морок какой? Оттепель случалась, но чтобы нежность.

—  Как я не замечала-то? — Крепче сжала руку колдуна. — Скажи, я полная дура, да?

—  Нет. — Кощей мягко улыбнулся, — я не могу звать замуж дуру. Мне подавай самую умную девицу.

—  Отказать такому молодцу может только не особо умная баба.

—  Боялся думать, что ты, — легко касаясь губами моих пальцев, зашептал Кощей, — что ты можешь согласиться. Сотни раз представлял этот момент, но ни разу не осмелился представить, что ответишь согласием...

В голове мысли водили хороводы. Перед глазами мелькали наши с Кощеем минуты наедине. Мечты о добром муже, надежном мужском плече. Так вот оно, Василиса Дивляновна, прямо перед тобой стоит. Руки тебе целует.

—  ...Если нужно, я готов подождать. Только хочу, чтобы ты рядом была.

—  Я дам ответ сейчас, — набрав воздуха в грудь, собралась принять неожиданное для себя решение. — Прав ты — мое сердце до сих пор не освободилось от прошлого, но это не значит, что я не хочу. Очень хочу забыть всё, Яра забыть. Возможно, со временем отвечу тебе взаимностью, а сейчас говорю тебе — да.

Утром мир изменился. Незаметно для всех и очень ощутимо для меня. Духота по-прежнему медленно наползала на Глухомань — готовилась к обеду задушить село палящим солнцем. А я неслась по еще влажной от вчерашнего дождя тропинке, полная сил и желания ворожить. Вчера две дюжины кадок на перекрестке казались самой тяжелой работой. Сегодня — раз плюнуть. Перекресток — распутье. На своем я выбрала верную дорогу. Чувство правильности происходящего ласково гладило сердце.

Отшептала заклинание на воду в кадках и поспешила к избе Малуши. Держать в себе столько счастья невыносимо. Если не отдам хоть кусочек — взорвусь. И на ком Кощей жениться тогда станет? Представить страшно. Сладкие, тягучие глупости вертелись в голове, оставляя теплый след в сердце. Глухомань спит, а я проснулась. Проснулась первый раз за два года.

—  Ни свет, ни заря все собрались. — Малуша поставила на стол блюдо с пирогами. — Проходи, девочка.

Досада уже сидела за дубовым столом в избе ведьмы и с удовольствием доедала черт знает какой по счету пирожок. Хозяйка отправилась вытаскивать из печи очередную порцию вкусностей.

—  Вы с Кощеем у солнца луч украли? — чертовка нахмурила белые бровки.

—  Ничего я не крала. Все свое.

Пирожок оказался с малиной. Во рту таял. Сегодня все в тысячу раз ярче и вкуснее.

—  Да у вас, похоже, на двоих собственное солнце, — хмыкнула подруга.

—  А коли и так, — Малуша резво подхватывала выскакивавшие из печи пироги, — тебе завидно, Досада?

—  Вот еще, — отмахнулась чертовка, — причем тут зависть? Чую, что от меня новости важные скрывают. Я, значит, прихожу на рассвете к Малуше, травки на сегодняшнее заклятье отдать, а Кощей козлом молодым по горнице скачет. И не скажешь, что тысяча лет старику. Песню себе под нос мурлычет. Кот мартовский. Так с мурлыканьем из дома и убег.

—  Досада, — я отобрала у подруги румяный пирог, — хоть и тысяча лет Кощею, а молод он и на старика не тянет вовсе.