Посередь кухни за стряпчим столом сидел Кощей. Подпирая кулаком подбородок, задумчиво ковырял деревянной ложкой в тарелке с запоздалым ужином.

—  Ты чего тут? — Присела на лавку напротив суженого.

—  Места себе не найду, — с улыбкой вздохнул колдун, — в читальне не сидится, в постели не лежится, хоть брюхо набить. Знаешь, душа моя Василиса Дивляновна, похоже, чувства мне ум передавили.

—  На ярмарочного дурака ты не похож совсем, — попыталась ободрить жениха.

—  А на кого похож? На брехло рыночное, поди. Утаил от тебя правду про уговор со смертью. Хотел царство на тебя оставить и даже согласия твоего не спросил. Обещал, что по возвращению к свадьбе готовиться станем... так мне мила ты, что ни о чем другом думать не могу. Как мальчишка просто.

—  Ты, царь-батюшка, кручиниться перестань — негоже тебе. Пусть сметана киснет, а ты больше никогда от меня ничего не утаивай. Иначе какой ты муж, а я жена?

—  Верно, Василисушка. Ой верно говоришь. Да боюсь, что скоро при живом муже вдовой останешься, если успеем свадьбу сыграть. Не знаю я, где башмачки для Смерти справить. Яга, конечно, поможет, но душа беду чует.

—  Совсем расквасился, — я укоризненно покачала головой. — С таким зачином и в дорогу собираться не стоит. Скажи-ка лучше, куда мою утварь кухонную определили?

—  Так вон она, в сундуках, — Бессмертный кивнул в сторону огромной печи, занимавшей добрую часть большой кухни.

Под тоскливый взгляд Кощея я разобрала горшки, отыскав самый подходящий по размеру. Решив опробовать самоварную посуду после долгого простоя, аккуратно поставила перед колдуном и зашептала. Глиняная посудинка тонко пискнула и резво завертелась. Через мгновение из-под крышки заструился ароматный пар.

—  Это что там такое? — сглатывая слюну, Кощей с интересом уставился на чудесный горшочек.

—  Должны быть вареники с творогом.

Кажется, суженый мой и думать забыл о печалях. Вон как глазки загорелись. Колдун, не задумываясь, отставил тарелку с давно остывшей кашей и сдернул крышку с горшка. Пока я доставала ложку с высокой полки, Кощей умудрился расправиться с варениками и, облизываясь, стыдливо уставился на меня. Пришлось наворожить еще вареников с вишней, за ними жених пожелал отведать щей и тушеных рябчиков. На том аппетит Бессмертного не унялся. Самоварные горшки и жена-домовуха для Кощея — подарок судьбы. Достав пару горшочков побольше, наворожила для него студень да тельное, а в маленьком — себе похлебки: успеть бы поужинать.

—  Вкусно? — с улыбкой я смотрела, как Кощей выскребает стенки горшка ложкой.

—  Очень, — довольно закивал жених. — Благодарствую, невестушка, уважила. Так вкусно мои стряпчие отродясь не готовили.

—  На сытый живот и мысли в голову дурные не полезут. Накормила, напоила, дома уют сотворила — в том вся моя сила чародейская.

—  Это ты не подумавши говоришь, — сытым котом мурлыкал Кощей. — Есть в тебе кое-что покрепче.

—  Не быть мне настоящей ведьмой, — отмахнулась я. — Куда мне до вас с Ягой? Казалось, простым травяным отваром сегодня меня напоила, а ведь какая силища в нем! Скачу теперь молодой козочкой, даже не чихнула ни разу. А я и по книжкам училась-училась, да, видать, бестолочь. Морный шар и тот скрутить не могу как должно.

—  Шары эти люди выдумали, чтобы друг друга пугать, не иначе. Да и книжки ничему толковому не научат. Волшба она в сердце живет и вокруг нас забавляется. Голубушка, если нет в тебе никаких умений, то как ты среди леса в метель Яра отыскала?

—  Свезло, должно быть.

—  Ты ворожила: лисьим нюхом, совиным слухом, волчьим голодом. Понимаешь?

Ничего не понимала, но слабая щекотка азарта вмиг разбудила забытые мысли. Тяжелые ладони Кощея мягко легли на мои руки. Кухня закружилась с немыслимой скоростью. Казалось, все вокруг исчезает, а может, я исчезала. Полки брякнули посудой, а затем остались только звенящая тишина и теплый ветер, уносивший мысли далеко от хором Кощея. Мои знания о ворожбе теперь виделись полной нескладицей. Вековые тайны мощным потоком разрывали душу. Боязно и, одновременно, легко я принимала этот дар Кощея.

Для колдовства не нужны заумные письмена, ни к чему настоящему чародею грамота на волшбу из рук царя. Окунуться с головой в звонкий ветер, станцевать с огнем рудым да жизнь из земли зачерпнуть — диво. Все по плечу человеку, но не ведают люди о том. Спрятали память в книги и твердят без конца об учениях. Наука в каждом таится, если способность к тому есть и желание.

Морок утихал, оставляя отголоски бесценных знаний. По телу растекалась сильная усталость. Хотелось улечься и смаковать каждую мысль, пока не усну.

Чуть утро распустило лучи зимнего солнца, я открыла глаза. В мыслях вертелись воспоминания о вчерашнем мороке Кощея. Неужто и впрямь могу колдовать не хуже Яги или суженого? Бессмертный — древний чародей, и не верить ему глупо, но и поверить враз сложно — это переворачивало мир, ставило все вверх ногами. С детства я знала наверняка, что наука волшебная в книжках хранится — зубри, и будет тебе морный шар, долгожданный дождь... Да все. что душе угодно! Чем больше из писаний черпаешь, тем больше сила чародейская. А тут выходит, что от лени народ упражнения колдовские выдумал, чтобы не искать в себе искры волшебной. Прикусив губу от сомнений, я натянула на лицо пуховое одеяло. Нежиться в теплой постели, перебирая в голове мысли — занятие увлекательное, но не сегодня. Заставила себя встать и, опустив голые пятки на прохладные половицы, стала соображать, что стоит сделать в первую очередь перед дорогой.

По доброй традиции в мои планы вмешалась Веся. Девица, заглянув в опочивальню, сообщила, что царь-батюшка отправился к Яге, а мне велено хорошенько позавтракать и прибыть к ним как можно скорее.

Сказано — сделано. Рассиживаться за столом не стала, скоренько поела блинов со сметаной и поспешила к Яге.

Изба на курьих ножках заняла место в глубине леса на просторной поляне. За ночь новых сугробов не намело, и я с удовольствием вышагивала по утоптанной еще вчера тропинке. По правую руку шумел просыпавшийся город. Кощеево царство поближе разглядеть так и не успела. Тишка говорил, что ярмарки здесь устраивают знатные: товары диковинные, а цены смешные. Думалось, открой Кощей пути сюда, в Торгоград никто бы в жизни не подался. Люди тут живут через одного колдуны да ведьмы, а кто не чародей, тот силушкой богатырской похвастать может. Немудрено, что Яру трон здешний приглянулся. Что ценнее: казна царская, несметными богатствами наполненная, или люди — еще разобраться надобно.

Дорожка привела к избушке быстро, словно сама несла мои ноги. На перилах крыльца, уютно нахохлившись, спал толстый филин. Я попыталась тихонько пройти мимо, но куда там — он открыл огромные желтые глазища и, набычившись, грозно заухал. Тут же за дверью послышалась ругань Яги:

—  Ух, я тебя окаянного! — Ведьма высунулась на улицу. — А ну, лети отсюда! Спать пора, а он все псом на пороге сидит. Уже явилась, Василиса, — Яга наконец-то заметила меня, — проходи скорее. Горницу выстудим.

У печи на лавке стояла моя дорожная сумка, а рядом аккуратной горкой одежа с сапогами сложена. Неужто отсюда пойдем? Еще и пешими — коней-то не видать во дворе Яги.

—  Доброе утречко, голубушка моя ненаглядная, — новым золотым засиял Кощей.

—  И тебе доброе, Кощеюшка, — улыбнулась я в ответ.

—  Будет вам доброе, ага. — Ворчание старой ведьмы испортило весь сердечный настрой. — Покуда вы тут милуетесь, время идет. Живее собирайтесь и в погреб лезьте.

—  Зачем в погреб? — опешила я.

—  Огурчиков мне из бочки наловишь, — съязвила ведьма.

—  Дороги все наглухо зачаровал, — объяснил жених. — Вот, один выход теперь — погреб Яги. Так спокойней.

—  А вход?

—  Ну и вход в погребе. Только о том никому не ведомо.

За границами царства Кощея нет зимы лютой. Осень в Рускале в самом разгаре — мягкая, листьями шуршит, дождичком изредка поливает. Одежу жених нам подготовил по погоде: теплая в меру, удобная. Переодевшись, я перекинула сумку через плечо и с недоверием покосилась на крышку подпола.