— Вам нужно снять платье, — сказал он.

— Что? — возмутилась Джесси. — Вы, наверное, все мозги себе застудили?

— Если вы останетесь в мокрой одежде, то можете заболеть воспаление легких. Я просто хочу помочь вам.

— Обойдусь без вашей заботы.

— Не глупите. Скажу одно, мне бы не хотелось везти ваше безжизненное тело, хоть так было бы проще.

Джесси метнула на него взгляд, полон ненависти.

— Потому, что я нужна живой.

— Мне приказали привести вас, но не уточняли в каком виде.

Значит, Джесси полностью в его власти. Что бы она ни делала, все зависит от него. И ей никто не сможет помочь. Она полностью обречена. Если будет сопротивляться, то умрет от его руки, а если нет, то он отдаст ее неизвестно кому. Который будет делать с ней неизвестно что. Мурашки страха пробежались по всему ее телу от этой чудовищной мысли. Значит, если он ничего еще с ней не сделал только по тому, что смилостивился над ней? И что, теперь надо быть ему благодарной за этот щедрый поступок? Нет. Никогда.

— Кому привезти? — осмелилась спросить она.

— Не очень приятным людям, — уклонился от ответа Киллар.

— Таким как вы?

— Как вы считаете, миссис Лоуренс, кто настоящий убийца, тот, кто нажимает на курок или тот, кто говорит это сделать?

Его вопрос привел Джесси в ступор. Как понять этого мужчину? Возможно, ли вообще это сделать? Ей стало интересно, что же конкретно он подразумевал под этим вопросом, но не могла спросить.

— Я не знаю мистер Киллар. Я никогда не встречала убийц до вас, — но это была ложь. Ей до сих пор снились лица тех, кто убил ее мать. Но Киллару не нужно было это знать. Она просто хотела еще раз напомнить ему, кем, она его считает.

— Леди, мне в высшей степени наплевать на то, что вы обо мне думаете, — злостно проговорил Киллар.

— Для вас нет правых и виноватых — вам все равно. Абсолютно все равно кого убивать или похищать, — вспылила Джесси.

Киллар пожал плечами.

— Пистолет не различает кто прав, а кто нет, — спокойно ответил он.

— Действительно, — согласилась Джесси, и ее голос зазвенел от переполнявшего ее призрения к этому человеку. — Но человек различает.

Эти слова эхом отозвались у него в голове. Выглядит она ребенком, но рассуждает как взрослый человек. Эта девчонка отчитывала и осуждала его за ту жизнь, которую он ведет. За поступки, которые он совершает. За мысли, которые он думает.

— Вы правы, — будто сдался Киллар. — Таким как я, нет ни прощения, ни оправдания.

Джесси посмотрела в его глаза, и наткнулась на горесть и печаль. Она словно смотрела в зеркало. У нее были такие же глаза, когда она потеряла родных. А что случилось в его жизни? Что сделало его таким, каким он был сейчас? Почему он стал ей интересен? Джесси хотела заглянуть к нему в душу. Хотела понять.

— Почему? — хриплый шепот вырвался у нее, и она не успела остановить вопрос, сорвавшийся с ее губ.

— Что, почему? — Киллар озадаченно посмотрел на нее.

— Почему вы стали таким?

— Убийцей?

Джесси лишь кивнула.

— Вы, наверное, хотите услышать какую-нибудь трогательную историю, по типу «Моя семья погибла, и что бы прожить я пошел убивать людей»?

— А это так?

Ее огромные зеленые глаза глядели на него в ожидании. Что он мог ей рассказать? И надо ли вообще это делать? Может он хотел, что бы она прониклась им, его жизнью и поняла?

— Ну, почти. По правде говоря, я ненавижу эту работу. Но не могу никуда от нее деться. Я вырос таким. Вы можете меня осуждать, но я не изменюсь. Прошлое делает людей такими, какие они есть сейчас. И прошлого не изменить.

— И какое оно, ваше кошмарное прошлое? — все любопытствовала Джесси.

— Кошмарное, — выдохнул Киллар. — Вы правильно определили. В двенадцать лет, не стало моих родителей, и мы с братом остались одни на всем белом свете. Помощи ждать было не откуда. И мне пришлось работать. Ну, кроме как быть пастухом, мальчику — подростку больше ничего не предлагали. И я подался в уличные бои.

Джесси слушала очень внимательно, ловя каждое его слово. Она хотела пожалеть того маленько мальчика, хотела помочь найти ему нужный путь. А Киллар продолжал свой полный горести рассказ:

— Так мы прожили еще несколько лет, пока Курт не начал подрастать. Я хотел, что бы у него была лучшая жизнь, нежели чем у меня.

— А он тоже…? — ее незаконченный вопрос прервал его.

— Такой, как я? — спросил Киллар, и в ее глазах прочитал ответ. — Нет. Конечно, нет. Курт не такой. Он добрый и славный парень. Я избавил эго от этой ужасной участи.

— Как? Став убийцей? — повысив голос, спросила она.

— Да, миссис Лоуренс. Именно так, — обреченно ответил ей Джером. — Мне подвернулась грязная работенка, нужно было припугнуть одного должника, и я согласился. А потом пошло, поехало: отнять, украсть, избить и наконец, убить.

Он пристально всматривался в ее лицо, что бы уловить хоть малейший оттенок призрения и неодобрения, но прекрасное лицо Джесси выражало лишь печаль.

— И я пошел на все это, сам. Не колеблясь и не сожалея. Курту нужны были деньги на образование, а я их мог достать только таким путем.

— Но сейчас, — прерывающимся голосом начала Джесси. — Зачем сейчас заниматься такой жестокой работой?

— Это в моей крови, леди. Я не могу никем быть, кроме как наемником.

— Неправда, — возмутилась она. — Каждый человек достоин второго шанса на жизнь. Вы можете быть кем угодно. Можете стать человеком, которого бы все уважали, а не боялись. Ваш брат смог бы открыто говорить о вас и гордиться вами.

— Чудесные слова, милочка. Но это лишь слова. Вы не понимаете, — печально произнес Киллар. — Каждый раз, нажимая на курок, умирал я. Каждая частица моей души погибала с выстрелом. За столько лет во мне ничего не осталось. Лишь пустота, которую я заполняю кровью.

Джесси душили слезы. Ей глубоко было жаль его. Она сочувствовала его потери. Сочувствовала его прошлому. Но само больше сочувствовала настоящему. Они были словно две раненые души с ужасным — прошлым и печальным — настоящим. Ее сердце чувствовало его боль. Оно пульсировало в ее груди, большими мощными ударами. Он изливал ей свою душу, может не полностью, но и этого было достаточно. Достаточно для того что бы понять его.

По ее щеке скатилась одинокая слеза, застрявшая на полпути. Увидев ее глаза, полные слез, он придвинулся к ней чуть ближе. Это было волшебное и трогательное зрелище. Эта женщина была прекрасна. И лишь она вызывала в нем бурю чувств.

— Неужели моя история так тронула вас, миссис Лоуренс? — хриплым голосом спросил он.

Джесси часто заморгала, и непролитые слезы водопадом ринулись вниз. Своей большой и теплой ладонью, Джером нежно смахнул с ее щек капли слезинок. Его большой палец ласково прошелся по ее губам, очерчивая их форму. И почувствовал, как Джесси задрожала. От страха?

Она не могла совладать с собой. Ее тело сковало. Ладони вспотели. А ее саму бросало в дрожь. Сейчас она не могла ни о чем думать, кроме его пальцев касающихся ее губ. Джером плавно начал спускаться к ее нежной шее. Его пальцы поглаживали ее и прошлись по красиво выпуклой ключице, пробуждая маленькую рябь на теле.

— Я хотел это сделать с тех пор, как увидел вас в вашей комнате, — прохрипел он. — Вы так сладко спали, и я не хотел прерывать ваш сон.

— Мне снились кошмары, — как зачарованная проговорила Джесси. Хоть и не понимала, зачем она это произнесла.

— Очень жаль, — посочувствовал ей Джером. — И часто вам снятся кошмары?

— Каждую ночь.

— Значит у маленькой миссис Лоуренс, тоже есть свои демоны?

— Больше чем вы думаете.

Киллару до боли стало любопытно. Что тревожило эту милую женщину? Что произошло в ее жизни? Но он открыл для себя, что биться спрашивать. Страшиться узнать о ней больше. Что если он привяжется к ней, и не сможет выполнить свою работу? Нет, нет, нет. Он не должен думать о ней, о ее глазах — изумрудах, которые сейчас так ясно на него глядят. И о полных губах, цвета лепестков роз, об атласной кожи которую ощущают его пальцы. Она всего лишь еще одна женщина на его пути. И скоро эти пути разойдутся. Он отдаст ее Бэрроу, как и договаривались, и получит за нее неплохие деньги. Вот это все, что ему нужно.