— Я понял, отец, — я посмотрел на некогда могущественного мужчину, который сейчас осунулся из-за болезни, но еще не потерял ауру истинного правителя. Оба глаза напоминали расплавленное золото, а пепельные волосы разметались по лицу, словно его лихорадило. Мы с ним были похожи, вот только мои волосы не отливали тогда серебром. — Я избавлю наш народ от мучений.

— Ничего ты не понял, — жестко оборвал он, хватаясь за мое плечо и наградив меня тяжелым взглядом. — Ты не сможешь избавить нас от мучений. Ты можешь только остановить распространение чумы, но какой ценой — неизвестно. Гравис, если все выйдет из-под контроля, — отец перешел на шепот, — убивай, не задумываясь.

— Отец, что ты такое говоришь?! Я найду способ! Я смогу…

— ИДИ! — рявкнул лорд василисков, толкнув меня в грудь. — ВРЕМЕНИ СЛИШКОМ МАЛО!

— Да, отец, — я почтительно склонил голову и направился к двери, сжимая кулаки. Спорить было бесполезно. Но я не позволю подобному случиться. Не позволю.

— Гравис, — когда я коснулся дверной ручки, обратился ко мне мужчина, — ты мой единственный сын. Мой наследник. Знай, я всегда гордился и горжусь тобой. Ты будешь прекрасным лордом, что бы не произошло. Возможно, я был слишком строг, а иногда черств к тебе, но все это было из лучших побуждений. И я рад, что ты вырос достойным.

— Ты словно прощаешься, — не оборачиваясь, сказал я.

— Прощаюсь, — подтвердил он мою догадку. Отец всегда отличался прямолинейностью.

— Я не подведу, — я распахнул массивные двери и вылетел из кабинета правителя василисков.

— Знаю, мальчик мой. Прекрасно знаю… — донеслось напоследок тихое из комнаты.

***

Храм Хаоса пустовал. Всего несколько месяцев назад он был наполнен василисками, что просили бога смилостивиться над нами, но сейчас все потеряли надежду. Лишь одинокий жрец скитался по пустому святилищу, отрешенно бормоча себе что-то под нос. Увидев меня, старец поднял уставший взгляд и произнес:

— Мой лорд, вас уже ждут, — не дожидаясь моего ответа, старик развернулся, молча предлагая следовать за ним.

— Все ваши братья ушли. Так почему вы остались здесь? — спросил я у жреца в черном одеянии, пока мы спускались в подвальное помещение. Он усмехнулся, из-за чего сетка морщин на его лице стала более явной.

— Они еще молоды и не могут понять замысла богов. Как и вы, мой лорд. Боги ничего не делают просто так. Что-то отнимая, они дают возможность родиться чему-то новому. Даже если мы считаем их решения жестокими. Возможно, они готовят нас к чему-то важному. И вы, мой лорд, уж точно будете не последней фигурой в их плане.

— Для меня сейчас важнее всего жизни моих подданных, — ответил я, пытаясь осознать слова пожилого демона. Истина или бред одинокого старца?

— Мы пришли, — открыв тяжелые врата, ведущие в ритуальный зал, отозвался жрец и пропустил меня вперед, больше не делая ни шага.

В круглом помещении из черного мрамора зажглись факелы, освещая небольшое убранство. Грозная статуя Хаоса, разводящего руки в стороны, и колодец, наполненный до краев жидкостью, что напоминала ртуть. Я шагнул вперед и взглянул в своеобразное зеркало, благодаря которому можно было связаться с самим богом. Но пока в отражении я видел лишь молодого василиска с красно-желтыми глазами, скрытыми под очками, в которых пылал огонь юности, и черными, как смоль, волосами. Тогда мне было только 280 лет, что слишком мало для высшего демона, тело еще не покрылось уродливыми шрамами от многочисленных сражений, а волосы не приобрели привычный пепельный цвет, как у отца. Хотя, это все равно останется лишь сединой, а не натуральным окрасом.

Водная гладь пошла рябью, через секунду являя мне образ бога со скучающим выражением лица. Коротко стриженные угольные волосы, бледная кожа, черные вены вокруг глаз, добавляющие образу устрашения, и массивный обсидиановый венец на голове. Я поклонился, а он раскатисто рассмеялся:

— Разве ты меня не ненавидишь? Знаю ведь, что ненавидишь, — рубиновые глаза хитро посмотрели на меня, но через мгновение лицо бога стало серьезным. Слишком резкая перемена настроения, как и всегда. — Гравис-Пастэн-Агнелий Басилисфлавокулискрит Прицнателлит, ты пришел сюда с благородной целью — спасти свой народ. Ты сможешь это сделать, но многие уже мертвы в душе. Живи ради будущего. Придет время и ты поймешь, ради чего все это происходит. А сейчас тебе придется принести жертву. Готов ли ты?

— Готов, — не думая, ответил я. Я сделаю все, лишь бы спасти моих подданных. Надеюсь, смогу спасти и отца с матерью и братом.

— Заключи сделку с проклятием. Если ты выживешь, сохранив разум, — победа за тобой. Нет — потеряешь все.

Хаос щелкнул пальцами, и я провалился в черный туман, в котором меня уже поджидал враг.

— Ну здравствуй, Гравис, — противный голос напоминал скрежет когтей по стеклу и рычание зверя. — Мне сказали, что ты готов отдать мне свой разум.

— Даже не надейся, — поборов растерянность от неожиданного перемещения и собрав волю в кулак, я выпрямился и уверенно посмотрел во мглу, где светились красные глаза. — Я пришел заключить сделку, а не сдаться тебе.

— Да? Как жалко… А я надеялся, что все будет просто, — во тьме показался ряд острых белых зубов, что изобразили улыбку хищника. — И чего же ты хочешь?

— Ты избавляешь больных от чумы и останавливаешь ее распространение, — могильный холод пробежался по телу, но я не позволил себе даже вздрогнуть. Нужно продержаться до конца.

— А что я получу взамен? — кроваво-красные огни оказались слишком близко, а я чувствовал кожей неприятное дыхание проклятия. Словно пепел, что заполняет легкие, а потом оседает там, не позволяя вдохнуть.

— Назови свою цену.

— А ты мне нравишься! Еще никто не держался так стойко рядом со мной. А насчет цены… Дай подумаю… — существо снова расплылось в оскале и облизнуло клыки черным раздвоенным языком. — Я смогу запросто остановить распространение, но чтобы излечить больных, мне понадобится твое тело. А свою цену я назову позже, когда мы со всем покончим. Если ты выживешь.

— Идет, — обдумав его предложение, согласился я. У меня все равно нет другого выхода. Даже эта сделка — всего лишь иллюзия выбора.

— О-о-о! Ты не пожалеешь, дружище! — что-то похожее на холодную руку вцепилось в мою, пожимая. Сделка заключилась, а я даже не представлял, какую ошибку совершил.

Я помню этот запах. Запах сгоревшей плоти, запах крови на моих руках, запах дыма, что, казалось, объял весь мир… Я помню крики ужаса и отчаяния, что до сих пор разъедают мою душу в кошмарах… Помню дорогу из трупов, что тянулась за мной…

Проклятие не обмануло. Он остановил распространение и избавил больных от мучений… Вот только какой ценой… Убил всех, кто был заражен… Убил моими руками…

Я не смог совладать с ним, я был слишком слаб, чтобы хоть как-то попрепятствовать ему. Я бы уничтожил весь род василисков сам, если бы меня не остановила она…

Я держал ее хрупкое, по сравнению со мной, тело в воздухе, впиваясь отросшими когтями в шею. Она кряхтела, царапая мою руку, длинные черные волосы выпали из сложной прически и разметались по совершенному лицу, бордовое платье, обтягивающее красивую фигуру и округлый живот (мама была на 6 месяце беременности), порвалось и где-то подпалилось, превращаясь в лохмотья, а в красных от природы и от слез глазах виднелось мое отражение. В моем взгляде читалась жажда убийств и крови, а противный, злобный оскал изуродовал лицо.

— Г-гравис… это… кх, — рука сжала тонкую шею сильнее, наслаждаясь болью жертвы, — не ты! Гравис! Прийди в себя! — крикнула она, чтобы в следующий момент заскулить от боли.

— Вот что за глупая женщина? — произнес мой голос. — Ты же двоюродная сестра императора! Неужели не понимаешь, что твоего любимого сыночка больше нет? Убью вас всех, а потом его, чтобы он успел помучаться. Вот будет весело!

— Гравис! — крикнула мама из последних сил, пытаясь достучаться до меня.