— Локхарт?

— Да.

— Я — Том Куигби, помощник шерифа.

— Привет.

— Приехал сюда прошлым вечером, — сообщил Куигби с характерной для уроженцев самого крупного штата растяжкой. — Слышал, были какие-то проблемы в соляной лагуне, а потом в городе? Жалобы есть? Или, может, хотите предъявить кому-нибудь обвинение?

Уилл покачал головой.

— Закон в этих краях представляю я, — всё так же неторопливо протянул техасец. — И мне больше по душе, когда всё тихо и спокойно.

Уилл оглядел пустынный двор.

— Здесь, по-моему, достаточно тихо.

— Не совсем, — не меняя тона, заметил Куигби. — Человек, который отделал Вика Хансбро так, как отделали его вы, должен сам это понимать. — Он задержал взгляд на новеньком чехле, из которого выглядывал новенький карабин. — Вика Хансбро я давно знаю, и вы, друг мой, тоже не цветочек нежный. В следующий раз кто-то уже не встанет.

— Вы что же, заказываете убийство? — Уилл выразительно провёл ладонью по своему поясу без кобуры и смерил оценивающим взглядом помощника шерифа. — Или хотите меня предупредить?

— Не беспокойтесь, Локхарт. Дейв Вэггоман и Хансбро услышат то же, что и вы. Так что либо выдвигайте обвинения, либо забудьте о случившемся.

— Вэггоман расплатился со мной и за мулов, и за фургоны — у меня претензий нет.

Такой новости Куигби, похоже, не ждал и немного растерялся.

— Можете объяснить, почему Вэггоман так обошёлся с чужаком вроде вас?

— Не знаю, мы с ним прежде не пересекались. Думаю, он понял, что задолжал, вот и предпочёл заплатить.

Куигби задумчиво нахмурился, словно такая мысль ещё не приходила ему в голову, потом медленно покачал головой. По губам его скользнула ироничная, но отнюдь не враждебная усмешка.

— Что ж, в любом случае я предупредил. Уезжаете из города?

— Я ещё вернусь. Но ни Вэггоман, ни Вик Хансбро меня не интересуют.

— Рад слышать. — Куигби с улыбкой протянул руку.

Уилл с удовольствием ответил — помощник шерифа пришёлся ему по душе — и направил коня к гостинице. О его интересе к Фрэнку Дарраху пока ещё никто не догадался. За исключением, может быть, приказчика Макгуайра, который внушал Уиллу некоторые опасения.

У себя в комнате он достал из холщовой сумки свёрнутый патронташ и револьвер, хотя и предпочёл бы оставить их на месте. Потом спустился вниз, заплатил за комнату на неделю вперёд и вышел.

Путь его лежал на юг, в сторону Рокстон-Спрингс. Новый конь был хорош: шёл ровно, легко, мощно, приказания седока выполнял быстро, на рысь переходил легко. Второй день подряд небо оставалось чистым, и солнце карабкалось по нему раскалённым шаром. У подножия холмов, в тени кедров, дубов, пинии и можжевельника, дышать стало легче. Уилл перевёл коня на шаг и, свернув самокрутку, с интересом обозревал окрестности.

К востоку, за левым плечом, тянулся в небо громадный пик Коронадо. Где-то там, на его склонах, сталкивались интересы владельцев «Колючки» и «Полумесяца», претендовавших на бегущую сверху холодную горную воду и горные луга, лежащие за жёлтыми соснами, елями и пихтами.

Вэггоман уже огородил участки на нижних склонах — пустынные летом, они становились обильными пастбищами зимой. Как рассказала накануне Кейт Кэнадей, оба ранчо появились здесь примерно в одно время. Основателем «Полумесяца» был отец Кейт; «Колючку» создал тогда ещё совсем молодой Алек Вэггоман.

В те далёкие уже годы, размышлял Уилл, Вэггоман наверняка был настоящим мужчиной — решительным, целеустремлённым, жадным до жизни великаном, не ведавшим жалости в стремлении строить и расширять свои владения. Человеком, которым восхищались даже враги и недоброжелатели. Уилл постарался припомнить, что ещё рассказывала о нём Кейт.

Спустившись по склону, он перевёл коня на рысь — не терпелось узнать, что же такое заставило Фрэнка Дарраха выехать из Коронадо ещё до света и поспешить в Рокстон-Спрингс.

Пыльная, узкая дорога вилась по самому краю обрыва. После очередного поворота Уилл увидел впереди, на открытом, примерно в четверть мили, участке едущую верхом одинокую женщину. И в тог же миг в груди странными образом потеплело, а сердце забилось чуть быстрее. Выезжая из города, он совсем не думал о Барбаре Кирби, но судьба преподнесла встречу с ней, и перспектива ничуть его не огорчила, а скорее даже наоборот.

Заслышав стук копыт, Барбара настороженно оглянулась и сразу же узнала всадника на крепком чалом коне. Тем не менее голос её не выдал ни малейшего признака беспокойства.

— Доброе утро.

Уилл снял шляпу.

— Мисс Кирби...

Память, как оказалось, всё же подвела — этим утром Барбара отнюдь не выглядела девчонкой. Да, она осталась такой же маленькой, хрупкой, но щегольская белая шляпка с красной ленточкой выдавала женщину с тонким вкусом. Темно-каштановые волосы отливали медью в тех местах, где солнце касалось их своими лучами. А за её спокойствием, решил Локхарт, крылась натура лёгкая и пылкая.

— Вы, наверно, в Рокстон? — поинтересовался он.

— Нет, всего лишь в «Полумесяц».

— Я ведь так и остался чужаком, верно? — усмехнулся Уилл.

Барбара рассмеялась.

— К счастью, вам достало благоразумия не задерживаться в нашем городе надолго и уехать, не привлекая к себе внимания.

Разубеждать её Уилл не стал. Некоторое время оба ехали рядом, но молча. Он радовался, что накануне помылся в ванне, побрился и постригся. Барбара оценила произошедшие перемены первым же взглядом. Градус удовольствия понизился, однако, когда Уилл заметил у неё на пальце кольцо с брильянтом.

— Вчера его у вас, по-моему, не было.

Она подняла руку.

— Да, оно у меня только со вчерашнего вечера. Это от Фрэнка Дарраха. Вы ведь его знаете?

Уилл кивнул. Барбара, уловив отсутствие энтузиазма у попутчика, с любопытством на него посмотрела, а потом сменила тему.

— Дядя Алек заплатил вам за фургоны и мулов?

— Вэггоман ваш дядя? — удивился Уилл.

— Да.

— Мне заплатили сегодня утром в банке. Более чем достаточно.

— Алек бывает и таким, — заметила Барбара. — И раз уж вы уезжаете, то и проблем больше не будет.

— Так ему и скажите. Передайте, что я полностью удовлетворён и никаких проблем не хочу.

Она пожала плечами.

— Мы нечасто видимся, но если встретимся, я передам.

На этом разговор и закончился. Уилл поднял шляпу и, пришпорив коня, ушёл вперёд, думая о том, что на этот раз проблемы ждут уже не его, а саму Барбару. Если его подозрения насчёт Фрэнка Дарраха верны, все её надежды на счастливый брак рухнут в самом скором времени. Что ж, её никто не неволил, жениха выбрала сама. Уилл даже не оглянулся. Он лишь надеялся, что уже никогда больше не встретится с Барбарой Кирби.

В то утро, в своей большой, тихой спальне Алек Вэггоман порезался при бритье. Держа бритву в руке, он долго всматривался в зеркало над умывальником, отражавшее морщинистое, с белыми усами и в хлопьях пены лицо. Самой царапины видно не было, но сочащаяся из пореза кровь пробивалась из-под белой мыльной пены.

Несколько секунд Вэггоман бесстрастно наблюдал за тем, как растекается пятно. Яркий утренний свет вливался в комнату через восточное окно, но движения его оставались такими же неторопливыми и расчётливыми, как будто помещение наполняли тени. Закончив бриться, он неспешно оделся.

Повар уже дал сигнал к завтраку, ударив по чугунной треноге, когда Алек Вэггоман вышел из приземистого, похожего на крепость дома в широкий, залитый солнцем задний двор. Окружённый по периметру бараком для рабочих, навесом, складами, ветряной мельницей и кухней, плотно утрамбованный, двор напоминал обнесённый неровным частоколом форт.

«Когда-то он и был фортом; им же в некотором смысле оставался и поныне», — подумал Вэггоман, расправляя широкие плечи. Всё началось с крохотной однокомнатной хижины, а потом «Колючка» разрослась — наперекор всему миру.