В соляной лагуне они провели три тяжёлых, неспокойных дня. Столько понадобилось, чтобы нагрузить четыре больших фургона. Солнце палило немилосердно. На третий день Уилл Локхарт взобрался на лавовый пик, возвышавшийся на восточном краю лагуны.

Высокий, прокалённый солнцем, в выцветших штанах, покрытых белой коркой высохшей соли, он поднимался твёрдым, размеренным шагом. Потемневшая от пота серая рубашка липла к влажной спине. Остановившись на изрытом оспинами от вышедшего газа выступе, Локхарт перевёл дух и бросил взгляд на юго-запад, туда, где посреди засушливой равнины чернели обломки двух фургонов.

В первый день, когда он со своим обозом только прибыл в лагуну, над обугленными деревяшками ещё поднимались ленивые струйки дыма. Там же лежали обгорелые тела возниц.

Апачи! Снова апачи! Эта дикая, безжалостная орда ещё могла вернуться. Уилл Локхарт перевёл взгляд на свои четыре фургона, возле которых копошились, загружая их крупной сырой солью, пятеро рабочих.

«К закату закончим», — подумал он. И покрывавшая берега соль, и мёртвая, застывшая лагуна отливали дрожащим, режущим глаза блеском. Локхарт прищурился.

Неподалёку от фургонов стояли шесть взнузданных мулов. Двадцать шесть их стреноженных собратьев вяло бродили меж колючих кустарников, пощипывая скудную траву. «Животные, — решил Локхарт, уже готовы». Он ещё раз посмотрел на юг и напрягся, заметив вдалеке лёгкую, едва различимую дымку пыли.

Некоторое время Локхарт наблюдал за дымкой. Его плоское, загорелое лицо не выражало ничего, кроме сдержанной сосредоточенности. Потом он повернулся к работающим внизу людям и, сложив ладони рупором, крикнул:

— У нас гости — с юга!

Рабочие побросали лопаты и побежали к взнузданным мулам. Локхарт смотрел на них с лёгкой улыбкой.

Один из этих парней двигался неспешно, словно демонстрируя пренебрежение к возможной опасности. Локхарт узнал в нём Чарли Юилла, родителями которого были отец-шотландец и мать-индианка.

— Наверно, ребята из форта Рокстон! — добавил Уилл и начал спускаться.

Люди встретили его внизу — тоже небритые, в заскорузлой от высохшей соли одежде. Чарли Юилл, меднолицый, с широкими, выдававшими индейскую кровь скулами и колючими бакенбардами, со слегка высокомерным видом отдав необходимые распоряжения, спросил:

— Побежим или будем драться?

Локхарт усмехнулся.

— Мы же просто грузим соль. Одного они выслали вперёд. Я за ним присмотрю.

Лопаты снова застучали о борта фургонов.

Всадник, спустившийся рысью с последнего склона, оказался широкоплечим лейтенантом из форта Рокстон.

Отметив про себя отменную выправку и тонкие тёмные усики, Уилл приветственно помахал рукой и вытер потное лицо синим шейным платком.

— Лейтенант Ивэнс, командир патруля из форта Рокстон, — с важным видом представился всадник.

Продолжая с интересом наблюдать за лейтенантом, Уилл отметил и то, как он, отряхнув от пыли чёрную фетровую шляпу, чётким, привычным жестом водрузил её на голову.

— Уилл Локхарт, — скромно представился он. — Фургоны мои.

Ивэнс, нахмурившись, скользнул цепким, оценивающим взглядом по фургонам, мулам и людям.

Шутить не склонен. Служака. С таким лучше напрямик.

Пока Уилл размышлял о людском тщеславии, Ивэнс сдержанно кивнул и сухо, требовательно спросил:

— Какое оружие у ваших людей?

— Три винтовки и четыре револьвера.

— На шестерых?

Уилл кивнул, и лейтенант раздражённо покачал головой.

— Четыре дня назад в миле отсюда сожгли два фургона. Этого оружия для защиты недостаточно.

В глазах Локхарта мелькнула неприкрытая ирония.

— Ну, теперь-то у нас есть вы, мистер Ивэнс. Вы и ваш патруль.

Ивэнс упёрся в него тяжёлым, настороженным взглядом. «Панибратства не допускает», — грустно подумал Локхарт, коря себя за небрежность. Назвав лейтенанта «мистером», он как бы поставил себя вровень с ним.

— У апачей магазинные винтовки последней модели, а вашим людям здесь и укрыться негде. Перебьют, как уток.

— Один из моих погонщиков на четверть зуни[1] и на четверть апач. — Уилл беззаботно пожал плечами. — Он считает, что это дело рук молодых мескалеро. Отправились поохотиться, увидели фургоны, кровь взыграла, порешили возниц и, довольные, убрались в свои викиапы[2].

Ивэнс хмыкнул.

— Я с Чарли согласен, — добавил небрежно Локхарт. — Патрулировать здесь — дело пустое, только время понапрасну терять.

Лейтенант принял оскорблённый вид.

— Вас никто и не спрашивал. Мне сказали, где-то здесь можно отыскать пресную воду.

Локхарт кивнул. В прищуренных глазах Ивэнса шевельнулась тень подозрения, и Уилл, предугадав, что за этим может последовать, насторожился.

— Что-то не могу понять... Вы из кавалерии? — спросил лейтенант, окидывая взглядом стоящего перед ним человека в грязной одежде. Тон, которым был задан вопрос, предполагал презрение к тому, кто, поносив шеврон с жёлтыми полосами, опустился до такого вот состояния.

— А вам это зачем? — Уилл постарался сдержаться. Оскорблённое любопытство вполне могло стать причиной будущих неприятностей.

— Вы ведь наверняка на Алека Вэггомана работаете? — не отставал лейтенант. — Хозяина ранчо «Колючка»?

— Нет, — коротко ответил Уилл. — На вывоз соли у меня разрешение от хозяйки ранчо «Полумесяц».

Потное лицо лейтенанта потемнело от прилившей крови.

— Зачем говорить то, что никак не может быть правдой?

На какое-то мгновение Уилл опешил, ожидая, что за этим заявлением последует улыбка или какой-то иной жест, меняющий смысл сказанного. Но ничего подобного он так и не дождался, и тогда глаза его полыхнули гневом.

— Не называйте меня лжецом! — ровным, холодным голосом предупредил он.

Ладонь Ивэнса накрыла чёрную кобуру, из которой торчал револьвер, но уже в следующее мгновение привычка держать себя в руках подавила всплеск негодования.

— Чёрт бы вас побрал! Будь вы офицером...

— Вы бы хорошенько подумали, прежде чем сомневаться в моих словах, — закончил за него Уилл.

— Нам поручено сопроводить к солёным озёрам юную леди! — выпалил Ивэнс. — Так вот она сообщила мне, что владелец ранчо «Колючка» приобрёл арендные права на все эти земли — в том числе и на солёные озёра, — у некоего Хозе Гальегоса, предки которого получили эту землю в дар!

— Земля и впрямь принадлежит Гальегосу, — согласился Уилл. — «Полумесяц» пользуется ею на правах аренды уже несколько лет. А пять дней назад я купил у «Полумесяца» разрешение на соль.

Ивэнса всё ещё трясло от злости.

— Мне вполне достаточно того, что говорит леди!

— В следующий раз будьте повежливее, — посоветовал Уилл, развернулся и направился к фургонам, предоставив лейтенанту в одиночестве утешать уязвлённое самолюбие.

Рабочие, ставшие невольными свидетелями стычки, остановились. Но ухмылки на их лицах сменились растерянными взглядами, когда Локхарт сообщил, что права на аренду принадлежат другим.

— Погрузку прекращаем, пока не выясним, что к чему.

Чарли Юилл задумчиво почесал обросший рыжей шерстью подбородок и искоса взглянул на гружёные фургоны.

— А мы-то старались. Выходит, зря потели? И что, разгружать придётся?

— Может быть. — Локхарт посмотрел вслед лейтенанту, поднимавшемуся на лавовый выступ. Потом достал табак, бумагу и начал было сворачивать самокрутку, но вдруг остановился в раздумье. Если земля принадлежит «Колючке», то почему же пять дней назад «Полумесяц» уступил права на аренду такому чужаку, как он?

Не найдя ответа, он пожал плечами — ладно, вот леди приедет и всё разъяснит. Ивэнс тем временем взобрался на выступ, и наблюдавший за ним Уилл не без иронии подумал, что тяжёлый подъём наверняка остудил пыл самодовольного лейтенанта.