— Я?! Совсем долбанулся!

Он понимает, что за девочку вступится и Илай, а с нами двумя ему не справиться.

— Ты ударил ее ногой в живот, и теперь она мертва, — говорю я, силясь унять дрожь во всем теле.

— Что? — удивляется Илай за моей спиной. — Так и было?!

— Нет, конечно! — упорствует Борис. — Я ее не трогал, зачем она мне? Кто еще кроме этого психа видел, чтобы я ее выталкивал?

Мы замерли друг перед другом посреди затихшего мира, присыпанного осколками синего льда.

— Я правда ее не трогал! — глаза Бориса блестят, словно от обиды, он готов расплакаться. Парень вообще очень убедителен — в нем умирает классный актер. — У тебя крыша съехала со страху, Ник!

Еще вчера я бросился бы в бой и наплевал на последствия, теперь же во мне проснулось второе «я», которое говорит, что я выставил себя идиотом, все верят Борису, а не мне, потому правильнее остановиться и выяснить все потом, с холодным рассудком, а пока просто иметь в виду, насколько он опасная тварь, и ненавязчиво донести это остальным. Первая моя половина вопит, потрясает кулаками. Нечеловеческим усилием воли глушу голос меня-безрассудного, и все равно едва сдерживаюсь, чтобы не плюнуть ему в лицо. Резко отворачиваюсь.

Ледяные осколки истекают синеватой водой. Если не считать пары разрушенных стен, то как ничего и не было.

— Какой ты борзый, — обиженно бормочет Борис, и я отмечаю, что теперь он играет неубедительно. — Псих ненормальный.

Хелен топчется возле тельца Ай, на ее лице — боль. Шокированный Рио, похоже, вообще не очень въехал, что девочка мертва.

— Я ничего не понимаю! — лепечет он в полном недоумении. — Что это было? Как?! В природе не бывает подобных катаклизмов! И сколько таких сосулек сейчас посыпалось на Остров? Это будто очередь из орудия или осколки от какого-то взрыва в атмосфере! Но лед должен был растаять от трения! И вы видели, какой он синий? И почему…

— Да погоди ты! — перебивает Илай и показывает на норы, темнеющие сбоку от навеса. — Глядите!

Внутри какое-то смутное шевеление, и я говорю:

— Теперь, когда угроза прошла, они собираются выбраться наружу. Кто бы эти «они» ни были.

— Чертово место! — Борис крепче перехватывает копье.

Не сводя глаз с нор, начинаем пятиться, выходим из-под навеса. Улавливаю шорох позади, словно хрустнул камень под ногой. Шепчу:

— Сзади кто-то есть. Становимся в круг, спина должна быть прикрыта.

Ничего не происходит, лишь растекаются лужицы синей воды, трепещут на ветру листья плюща, оплетшего замшелые полуразрушенные стены.

Едва различимое движение… Или показалось? Или это сквозняк колышет ветви?

Похоже, не показалось, остальные тоже нервничают, озираются, и когда мы еще дальше отходим от навеса с чашей, собираются вокруг меня. Мгновение — и из нор начинают лезть... Люди? Грязные, заросшие, с колтунами волос, оскалившиеся, будто звери. Перед глазами появляется текст, но я не успеваю сосредоточиться и прочесть его. По окрестностям разносится рык, и на нас обрушивается град камней. Бежать! Но куда? Камни летят отовсюду!

Я вижу спасение — узкий проход между относительно целыми стенами — и бросаюсь туда, выкрикивая на ходу:

— За мной!

Один камень попадает в спину и едва не сбивает с ног, второй по касательной задевает левую руку, и она виснет плетью.

Мут нанес тебе урон: 0,6%.

Текущее состояние здоровья: 99,4%.

Мут? Это от «мутанта», что ли? За мной бежит Хелен с широко распахнутыми глазами, следом — Илай, и загораживает все, что позади. Отчаянно матерится Борис. Стены закрывают нас от камней. Пробегаем спасительный коридор, выскакиваем на перекресток. Хелен дышит тяжело, шумно, она совсем рядом, едва касается рукавом рукава моей рубахи. Справа становится Илай.

— Все целы? — бросаю, не оборачиваясь.

Они вразнобой отвечают. Я потираю ушиб на руке, шевелю пальцами. Хорошо, не сильно долбануло, отошла рука. Сегодня меня погрызли гиены, и неслабо так ударило, это должно свалить человека с ног или хотя бы значительно ослабить, а мне хоть бы что.

Начинаем двигаться дальше: в авангарде я и Илай, Хелен в середине, а Борис и Рио прикрывают тыл. На следующем перекрестке верчу головой, выбирая оптимальный маршрут, и тут, ухватившись за лиану, на Илая летит мут, ударом ног в грудь сбивает его, прыгает сверху. Сжимая копье за древко ближе к наконечнику, бросаюсь к муту. Части его тела подсвечиваются мигающим пунктиром, а меня немного подталкивает в нужном направлении. Я легко сбиваю его с Илая, чиркаю лезвием по горлу и откатываюсь в сторону.

Ты нанес критический урон муту: 99%.

Текущее состояние здоровья мута: 1%.

Действие занимает секунду-две, Илай даже не успевает опомниться, лишь оторопело вытирает чужую кровь, брызнувшую в лицо.

Противник корчится на земле, булькает, силится закрыть рану на горле. Я убил человека? Осознание вгоняет меня в ступор, и я не замечаю атаки второго врага. На выручку приходит Рио, виртуозно обрабатывает палками самку мута — вереща, она уползает в развалины.

Больше они атаковать не решаются, над древним городом поднимается раздосадованный вой.

Мы ныряем в другой проулок и бежим, бежим, бежим, пока Хелен не падает в траву, хватая воздух открытым ртом.

— Опять ты за свое? Встала и пошла! — орет Борис, но она не шевелится.

Тогда он, чертыхаясь, склоняется над ней, помогает встать и, опершись друг на друга, они ковыляют к нам. У Бориса разбита голова — на затылке волосы свалялись в кровавый ком. У Хелен видимых повреждений нет. Залитый кровью Илай выглядит, как маньяк-потрошитель. Рио цел, невредим и даже бодр.

Борис сажает Хелен на выложенную булыжником улицу, упирается руками в колени, пытаясь отдышаться:

— Нас... колько вижу... Они... Не бегут. И ты еще... нюни распустила. Соберись!

Он заносит над ней кулак. Хелен втягивает голову в плечи и зажмуривается.

— Пока за нами не бегут. Но скоро стемнеет, и тогда жопа, — обнадеживает нас Илай. — Как попрут из нор! Хелен, сможешь хоть как-то передвигаться?

Пошатываясь, девушка поднимается, кивает, с опаской косится на брата. Ей очень тяжело, но она терпит, понимает, что если мы уйдем, ей не выжить.

— Как думаешь, — обращаюсь к Рио. — На Базу до темноты доберемся?

Он мотает головой:

— Нет. Надо искать место для ночлега, — китаец задумывается и меняет тему. — Есть мысли, что это за существа? Похожи на людей, но безмозглые, — он вертит пальцами перед лицом. — У вас тоже подсказки перед глазами? Ну, что это "мут", и он ранен? Я вижу текст, а у вас как? Может, я спятил?

Я рассказываю о своих подсказках и о нечитаемых символах, которые иногда возникают, но про боевой режим молчу.

— Просто красная рябь, — хмуро говорит Илай. — А тоже хотелось бы подсказок.

— Частично текст и рябь. У Ленки, наверное, так же, — Борис смотрит на сестру, она кивает.

Похоже, Рио о чем-то догадывается, но предпочитает молчать, я с расспросами не лезу, у меня свое предположение: чем глупее человек, тем сложнее с инсталляцией. Сказать это вслух — настроить остальных против себя. А вот в предположении относительно того, кем муты были раньше, нет ничего такого, и я делюсь им:

— Мне кажется, что это те, кто не успел на Базу до разрушения нейросети и, кхм… вышел из игры.

Воцаряется тишина, только ветер шелестит листьями кустов и низкорослых деревьев. Никому не хочется дичать и тупеть.

— И та девочка? — кривится Хелен.

— Что мешает воякам проводить эксперименты на детях? — спрашиваю я.

— Давайте поторопимся. У нас остаются сутки с небольшим, — предлагает Рио.

После того, как он фантастически забил палками мута, никто не прикалывается над ним. Можно сказать, его приняли в команду. Мой мозг продолжает гореть, анализируя мельчайшие детали, которые я не замечал в обычном состоянии, он безошибочно выбирает оптимальные решения, жонглирует словами и терминами, которые я раньше не употреблял, дает характеристики моим попутчикам.