Он покосился на стоявшего рядом Матвея. Сборы у того оказались короткими, — свернутая в жгут рубаха обернута вокруг головы, прицепленные к ремню сандалии болтаются на заднице. Весь его наряд сейчас составляли драные, невероятно заношенные джинсы, в которых он и попал в этот вот мир — но всяко лучше, чем традиционный для Маахисов шнурок. Те, понятно, свои костюмы менять и не подумали — да им явно было и не на что, вся их одежда за эти пять веков не то, что истлела, а натурально обратилась в прах…

Антон покосился на висящий на поясе Матвея нож и вздохнул. У Серого тоже был отличный нож, отобранный у приснопамятной Сабины, но у него самого и у Андрюхи из оружия были лишь деревянные копья с обожженными на костре остриями, и даже на таком вот фоне они смотрелись откровенно жалко…

Файму, между тем, придирчиво осмотрела свой отряд, уделив особое внимание землянам. Антон невольно поежился, — выглядел он сейчас не то, чтобы очень. Да и чувствовал себя не так, чтобы очень уж уверенно. Снова встретиться с ордой Хорунов верхом на этих жутких тварях ему никак не улыбалось, что с Маахисами, что без.

Сволочь ты, угрюмо подумал он о себе. Сволочь трусливая. Тебе, можно сказать, отборный отряд здешних бойцов выдали — а у тебя поджилки дрожат и коленки подгибаются. Страшно тебе. Всё равно. А представь себе, что мы одни тут стоим, три дня не жравшие, не зная, чего и куда…

От этой картины мальчишку снова передернуло. Даже представлять такое не хотелось. Повезло им невероятно — но вот на душе у Антона всё равно было как-то паршиво. И не только потому, что навались на них отряд Хорунов — и это везение в виде племени Маахисов им явно помогло бы не особенно. Предложеньице Файму не шло у него из головы, и становилось как-то гадко.

Она ведь и в самом деле такое вот проделает, подумал вдруг мальчишка. Не моргнув глазом. И совесть её терзать явно не будет. А я, весь такой умный, не знаю, что тут ещё предложить. И возразить ей не могу, потому что что-то делать с Хорунами надо, детей в рабство брать… ну, нельзя. Просто нельзя. Только вот победить таким вот способом… тоже как-то гадко. Подло даже. И не в том гадость даже, что найдутся чистоплюи, которые пальчиком тыкать начнут — черт бы с ними! — а сам себе сделаешься гадок, даже если повезет не участвовать в таком, а просто постоять в сторонке…

— Итак, товарищи, — между тем привычно-уверенным тоном начала Файму. — Думаю, все тут понимают, что успех нашего похода зависит единственно от его скорости, — она снова посмотрела на землян и Антон опять поёжился, вспомнив, как они пробирались в этом проклятом лесу, а веселые Маахисы нарезали вокруг них круги. Сейчас веселого было мало. Слишком уж многое зависело от успеха их похода, а героем себя Антон вовсе не считал, да и его друзья тоже…

Мальчишка вздохнул и перевел взгляд на товарищей. Что бы там ни говорила Файму, мы вполне себе жилистые, подумал он. Как раз заточены на перемещение, бег, ходьбу, ловкость и выносливость. Мускулатура у нас вполне себе есть, хотя и не гипертрофированная. Особенно у Серого хорошо её видно. А вот сами Маахисы вообще-то сложены хорошо, но при этом ещё и вполне упитаны, видимо, хорошо тут питаются. Даже слишком хорошо — поверх мускулов пленочка воды и жирка, пусть и чуть-чуть…

Антон усмехнулся, вспомнив, что уже говорил это Файму. Тогда она ответила, что для Аниу с их полуводным образом жизни это совершенно нормально — мол, это предохраняет их от замерзания в воде, а равно и от утопления в оной, а также придает им красивый, гладкий, обтекаемый вид…

Ну и пожрать они тоже любят, вновь усмехнулся мальчишка. Нас, помнится, Аглая упрекала в излишнем интересе к еде. Что ж, Маахисов тоже можно в этом упрекнуть…

Файму подозрительно взглянула на него, но лезть в душу всё же не стала — не время уже, да и не место…

— Всё, товарищи, — она поудобнее перехватила копьё и указала им вниз. — Пошли.

Антон вздохнул и в последний раз взглянул на неземной багрово-фиолетовый лес. Что бы с нами тут ни случилось, сюда мы уже никогда не вернемся, вдруг понял он. Ну и славно.

* * *

Поднявшись, наконец, на гребень холма, Максим Потапов прижмурился. В глаза ударило заходящее солнце и мальчишка удивленно замер. Закат тут был, конечно, потрясающий, — небо затянули удивительно четкие, словно чеканные, перистые облака, а под ними неспешно плыли обычные, рваные. Громадное здешнее солнце висело низко над горизонтом, — сверху золотисто-зеленое, снизу малиновое. На его пылающей поверхности отчетливо темнели пятна. Картина была захватывающая и странная, словно во сне. Несмотря на всё, он так и не привык к ней. Днем солнце висело высоко над головой и он почти не замечал его, зато теперь…

Мальчишка вздохнул и опустил взгляд. Вниз на сотни, наверное, метров убегал облитый бронзой заката покатый склон холма — а под ним, скрываясь в глубокой тени, темнела Грань-река. Застывшие покатые волны сумрачного моря леса тянулись до черневшей под солнцем зубчатой полосы далеких гор. Лишь кое-где над ним золотились, просвечивая, кроны растущих на холмах деревьев. Над ними золотистыми искрами кружили незнакомые птицы, тысячи и тысячи их…

Максим посмотрел в зиявшую за колоннадой циклопических стволов черноту, непроглядную против света, и невольно передернул плечами. Идти туда совершенно не хотелось. Лес походил на какой-то громадный заброшенный храм. Возведенный во имя весьма недоброго бога.

— Сегодня мы туда не пойдем, — сказал беззвучно подошедший Верасена, и мальчишка вздрогнул, — вождь Воронов словно прочитал его мысли. А может, и в самом деле прочитал — кто знает? Максим не считал себя трусом, но Верасена иногда его пугал. Не внешне, конечно, — на первый (да и на второй, чего уж там…) взгляд Верасена отнюдь не поражал воображение. Рослый, золотоволосый — но всего лишь мальчишка четырнадцати лет на вид. Костюм его — туника из шкуры стага и перетянутые ремешками сапоги из неё же — на взгляд землянина и вовсе смотрелся смешно. И ещё более смешно смотрелась его прическа — волосы, стянутые в пучок на макушке и пропущенные через резную костяную трубочку. Это и вовсе напоминало Максиму цирковую лошадь. Но смеяться над Верасеной не хотелось. Как-то раз он увидел его без туники — шрамы покрывали кожу вождя так тесно, что казались сплошной сеткой. Смотрелось это жутко — словно Верасена годы провел в какой-то инквизиции или гестапо, где его постоянно пытали. Только вот это были следы боевых ран. И как раз их количество говорило о том, что за тысячи лет никто не смог убить его — а вот его противникам повезло явно меньше…

— Ночуем тут, — между тем решил Верасена, осмотревшись.

Вороны тут же опустились на траву, доставая из своих котомок печеные в костре плоды ти — те самые маленькие "ананасы", похожие на картошку в скорлупе, свою главную пищу. Местной рыбы они то ли вовсе не умели ловить, то ли просто не брали её в рот из-за какого-то древнего табу…

В отличие от Вайми, который сбросил с плеч свою объёмистую кожаную котомку, извлек из неё копченую рыбину и принялся с демонстративным аппетитом уплетать её. Никто из Воронов, впрочем, и ухом не повел.

Вздохнув, Максим тоже извлек из своего рюкзака порцию ти, и, сев на траву, принялся жевать, глядя на закат. Настроение у него было… сложное. С одной стороны, он был очень рад, что приперся сюда не один, а в компании Воронов. Ребята они были очень суровые, говорили мало и только по делу. Их каменные клинки казались Максиму смешными — хотя он ни разу ещё не видел их в деле. Но вот их тренировки в рукопашном бою он очень даже видел — и быстро убедился, что даже его мускулы и самбо отнюдь не гарантируют ему победы. Три тысячи лет опыта — это и в самом деле очень много…

С другой стороны, о Хорунах он тоже наслышан был уже достаточно и понимал, что в бою с ними, против луков и дрессированных зверюг весом в тонну всё это рукомашество и дрыгоножество не очень-то поможет…