Матвей усмехнулся.
— К культуре. У нас вот культура хорошая.
— Да ну, хрень всё это, — буркнул Антон. — Живете, как тараканы в банке, в то время как всякие рабовладельцы поганые на спинах рабов тут жируют.
— И что ты предлагаешь? — спросил вдруг Матвей с каким-то странным, неожиданным весельем. — Крестовый поход им объявить?
— А хоть бы и так, — буркнул Антон. — Если вы все такие тут крутые, то почему сидите тут, в этой глуши, где про вас никто даже не слышал?
Матвей усмехнулся.
— Ну, Хоруны-то про нас как раз очень даже слышали. Мы тут им на север пройти не даем, а то бы они там так, знаешь, развернулись… Ну и территория у нас сейчас такая, что за день от края до края не пройдешь. И лес вполне себе приятный. Наш лес только. А в Ойкумене всё не так. Есть там, знаешь, разные людишки, от которых и вреда вроде бы нет, а вот вони много. Лезут всё время под руку, нудят… Вот мы сюда и ушли. Давно уже.
— Так ты же говорил, что вы все из себя непобедимые, — напомнил Сергей.
— Ну да, — Матвей удивленно взглянул на него. — А ты что, думаешь, что мы прямо весь мир можем захватить? Нет. Хоруны с парой сотен рабов — это не баран чихнул, правда? А всего тут племен двадцать. Общей численностью где-то в пару тысяч. Это не считая вашей Столицы — только в ней живет человек пятьсот. А если ещё и все города типа Города Снов посчитать — то выйдет куда как побольше.
Антон задумался. С одной стороны, он чувствовал свирепую гордость за то, что они, пионеры, заняли достойное место и в этом, донельзя чуждом мире. С другой, ему стало вдруг очень обидно за родной отряд — он, с его парой дюжин ребят и всего-то десятком мальчишек на таком фоне как-то… не смотрелся. Конечно, если добавить Волков с их полутысячей ребят, то тогда… С третьей, вдруг подумал он, Волки — это всё же не наши. Хотя офигительно похожи на нас, да и Союз у них, в общем, тот же самый. Или всё же наши?.. Вот же черт…
Серый, однако, не смутился и в этот вот раз.
— А почему вы сами к Волкам не пошли?
Матвей неожиданно смутился.
— К Волкам мы не пошли из-за всяких разногласий, а в северных степях нам было плохо. Арии эти… Вот и решили перебраться сюда. И разногласия — это далеко не всё ещё. Земли-то здесь много… и даже такой, где люди есть… только вот это не значит, что и мы там тоже жить можем… хорошо. Рабство у Хорунов — ну, через вдох-то дышать ещё можно… а ведь бывает и хуже. Или Волки с их "Аллой Сергеевной" — привет, лесоповал. Или северный лес, где никто не живет… только пользы в том — ноль, потому что зверьё там жуткое. А иногда — просто обычаи дурацкие у всех соседей, и соседям-то жизнь в кайф, а вот рядом с ними жить, когда у нас — десять мальчишек, и средний возраст как в больнице… в смысле пять шкетов десятилетних, а Файму шестнадцать… Такой земли, где соседи все нормальные… ну, не бывает. На таком вот фоне этот лес ещё очень даже ничего.
— А, понятно, — усмехнулся Андрей. — У вас тут просто заповедник для неуживчивых.
Матвей буквально вызверился на него, и Антон подумал, что сейчас тут всё же будет драка… но Файму тут же взяла всё в свои руки. Девчонка или нет — но руку в своём племени она держала твердо.
— Хватит! — прикрикнула она. — Не знаю, как там у вас, но у нас обзываться не принято. Извинись, — она в упор уставилась на Андрея. Дэй и Вэрка тоже уставились на него нехорошо, явно намекая на то, что в случае чего "воспитательная работа" может перейти совсем в другую плоскость. Даже девчонки как-то ощетинились. Того и гляди, зашипят, подумал Антон. А потом в глаза вцепятся. Ой…
Андрей, впрочем, тоже быстро оценил ситуацию и не решился обострять конфликт.
— Извини, — буркнул он, опустив взгляд.
— Ладно, — сказал Матвей, явно без всякой охоты. — Не делай так больше.
— Никаких "неуживчивых" у нас тут нет, — добавила Файму. — Там сплошные дикари живут, вообще-то. Ну да, первые тут были те, кто ещё цивилизацию не застал. Но у них у всех потомки есть. Которые вполне застали. И одичали.
— А у вас, конечно, тут все прямо гении с дипломами? — не удержался всё же Андрей.
— Нет. Не все, — Файму хмуро посмотрела на него. — Далеко не все. И не потому даже, что способностей мало, а учиться много-много надо. Школ-то тут нет, знаешь.
— Ну да, — Сергей повел рукой вокруг. — Сидите в лесу, занимаетесь, извините, фигней, а как надо заставлять себя что-то делать — так йок. Силы воли нет же.
— У нас сейчас война вообще-то, — хмуро сообщила Файму. — Вы ж тоже явно не в школу тут шли.
— А всё равно, — упрямо гнул Серый. — У нас, между прочим, даже в пионерлагере распорядок дня такой, что ой-ой-ой. Семинары, кружки, экскурсии, дискуссии… К вечеру башка гудит так, словно год прожил, не смыкая глаз. А у вас? Ну, в лес сходили на охоту, ну, пожрали, ну, Хоруны набежали, повозились в грязи… ну, искупались потом. Ну, байки у костра потравили. Завтра всё сначала. И всё. Никакого развития.
— Вы ж тоже того… не сами поди дома развивались, — хмуро заметил Матвей. — У нас вот даже в пионерском лагере вожатые были, которые не давали бездельничать.
Антон вздохнул. Вожатые у них в лагерях тоже были. И не сказать, чтобы такие уж добренькие. Нет, насильно никого никуда конечно не тащили, но явно скучающим кадрам (которые, впрочем, попадались нечасто) быстро помогали найти дело. Или даже предлагали, чего уж там. Ничего плохого в этом не было — у многих в лагере просто глаза разбегались и они элементарно не знали, что тут выбрать. Да и побездельничать при желании вполне можно было — не стоило только возводить это в систему, иначе не оберешься насмешек со стороны других ребят, да и тратить драгоценное летнее время попусту было просто-напросто обидно…
Он вдруг смутился, вспомнив, что вся их эпопея началась как раз с вполне бесцельного похода. А ведь могли бы например в Москву поехать, подумал он. И ничего этого просто не было бы…
— Есть, — спокойно согласился Серый. — В том-то и разница. Нас-то воспитывали. А вас?..
— А ты разве не мечтал убежать от взрослых в лес и жить сам по себе? — вдруг спросил вошедший под навес Талка.
— Мечтал, — насмешливо ответил Серый. — Но не убежал же.
— Ага, это потому, что тебе за такое по заднице всыпали бы, — мстительно сказал Талка. — А рабы мы, да?..
— Ну да, мы рабы, — очень спокойно сказал Серый. — Рабы нашей Чести, рабы Долга, как любили говорить декабристы. Только вот победил-то я, а не ты, — хотя ты и сильнее меня, и быстрее, и вообще…
— Ну да, — Талка с усмешкой посмотрел на прокушенную руку Серого.
— Будь наши мечи и наш бой настоящими, ты был бы давно мертв, — жестко сказал Сергей. — Я бы просто пришпилил тебя к земле, словно жука в коллекции. И всё.
Талка хмуро прикусил губу. Было видно, что ему страшно не хочется соглашаться с поражением — но и отрицать его он не мог. В самом деле, в тот миг он ничего не мог сделать, и лишь предложение Серого сдаться дало ему шанс…
— У меня копья тогда не было, — наконец нашелся он.
— Ну так возьми копьё и попробуй ещё раз, — насмешливо предложил Сергей.
— У тебя рука прокушена, — хмуро сказал Талка. Поражение или нет — но бесчестной победы ему точно не хотелось.
Серый задумчиво пошевелил пальцами.
— Больно, конечно. Но мне это не помешает.
Талка вздохнул.
— Пошли тогда…
* * *
Они выбрались во двор. Сергей вновь взял один из деревянных "мечей" (он тащил их всю дорогу до крепости, невзирая на насмешливые взгляды Маахисов — теперь вот они пригодились), Талка — своё короткое копьё. Вокруг них собрались в кружок все обитатели крепости, наблюдая за мальчишками с крайним интересом.
Талка держал копьё двумя руками, крепко, острием вверх. Само копьё, конечно, смотрелось не особенно внушительно, но вот его наконечник ослепительно блестел. Он казался очень длинным, очень ярким и очень острым. Совершенно не игрушечным.
