Антон ошалело помотал головой. Втрескаться в деву, которую он видит первый и явно последний раз в жизни, точно не годилось. Сделав над собой нешуточное усилие, он всё же перевел взгляд на Матвея. Тот был странным образом похож на Маахисов — очень яркие голубые глаза, большие и широко расставленные, пухлые губы, курносый нос… только вот его волосы всё же не ложились как-то в общую струю. Но при всем том он вовсе не выглядел угнетенным по цветовому признаку. Напротив, физия у него была вполне довольная. Разве что смотрел он на землян как-то удивленно. Словно кот в зеркало, подумал вдруг Антон.

— Не холодно? — участливо спросил Сергей.

Матвей смущенно покосился на шнурок с передником — ничего больше на нем сейчас не было, если не считать, конечно, бус.

— Не, — наконец ответил он. — Здесь всегда очень тепло. Все носят лишь это вот.

— И девы? — не удержался Антон. Когда на тебя пялится пять дев довольно офигительной наружности, не думать о них как-то сложно, вздохнул про себя он.

— И девы, — Матвей вдруг улыбнулся. — Что тут такого? Никто никого ни за что не хватает же.

Да будто у нас кто-то хватает, подумал Антон. Тем не менее, ему вдруг стало почему-то обидно.

— У нас обычно холодно, — нейтральным тоном заметил Сергей.

— Да я понимаю, — Матвей вздохнул. — Домой мне хочется, конечно. Только ведь не вернешься же. А тут меня как человека приняли. Хоруны меня назад очень хотели. Даже воинов сюда прислали. И получилось нехорошо. Им.

Да. Уж! — подумал Антон, вспомнив трюк с копьём. Судьба идиотов, решившихся… огорчить Файму наверняка была крайне печальна. Конечно, если им повезло пережить встречу с ней, подумал вдруг мальчишка, вспомнив про спрятанный в её гривище нож. И второй нож, на бедре.

Он невольно покосился на прокушенную руку Серого. Даже без ножа Маахисам было, чем огорчить наглых покусителей. Особенно учитывая их милую привычку мгновенно сатанеть от применения к ним насилия и страшноватую, чего уж там, ловкость…

— А как вообще тут? — спросил Андрей.

— Ну… — Матвей почесал поцарапанное где-то в зарослях бедро, смущенно покосился на свои грязные босые ноги. Задумался. — Интересно, — он снова замолчал, глядя на Маахисов, наблюдавших за ним с крайним интересом. — Но, знаешь… тут всё… как-то слишком.

Да. Уж! — подумал Антон, глядя на физии местных девчонок. Каждый день на такое вот смотреть — за сердце хвататься начнешь. Да и бегать босиком сутки напролет, наверное, не слишком-то приятно. Маахисам-то пофиг — они про обувь, наверное, просто не слышали. Ну и влезть в здешний, так сказать, наряд он не решился бы ни за что на свете. Местным-то в нем, наверное, хорошо и удобно, но на взгляд нормального пионера, которым считал себя Антон, это была всё же срамота. Пусть ему даже и нравилось смотреть на всё это, по крайней мере, на девчонках, всё равно, это было… слишком, как сказал Матвей. Это как есть очень сладкий торт, подумал вдруг мальчишка. Первый кусок идет просто на ура — а второй уже не лезет в горло, хотя вроде только что ты был готов сожрать не только его, а сразу весь торт…

— А что же ты к своим-то не вернулся? — спросил между тем Сергей.

Матвей хмуро взглянул на него. Покосился на Маахисов. Задумался.

— Понимаешь, — осторожно начал он, — у нас, Волков, тут с Хорунами с самого начала война была. Жутенькая, на самом-то деле. Мы победили, конечно, всё такое… Разогнали их по миру — кого так, кого и смертью. И… успокоились. Сели в бывшей их Столице, начали ребят собирать, обросли хозяйством… Сначала-то думали, что всё. Мир-дружба-жвачка. А через пару лет всего узнали, что Хоруны в западных лесах собрались — и снова начали рабов ловить. Многие хотели туда идти, чтобы их окончательно… А "Алла Сергеевна" запретила — мол, хватит, всё, навоевались. Ну, я и сказал ей, что она дура и трусиха. А меня на остров. За подстрекательство. Я там пару месяцев всего просидел — и понял, что край. С ума сойду. Ну, сделал из топляка плот — и поплыл.

— И что? — спросил Антон.

— А то. Гроза вдруг налетела, плот разметало по бревнышку. А до земли далеко. Я подергался немного — и утоп, — Матвея передернуло. — Очнулся уже здесь. В лесу. В южном лесу, точнее. Несколько дней туда-сюда тыкался, не зная, как выйти. Потом на Хорунов наткнулся. Они меня скрутили — и к себе. Я там такого насмотрелся, — думал, вообще с ума сойду… Связали, начали гипнотизировать. Я сначала подумал, что всё. К вечеру только очухался. Ну, и удрал. Повезло, не сторожили, решили, что я всё уже… Бежал куда глаза глядят. Повезло сюда выбраться. Меня Маахисы подобрали. Подлечили, накормили, в племя приняли. Вот, в общем, и всё.

— А что ж ты в Столицу-то не вернулся? — повторил Сергей. — Тебя ж не силой тут держат.

— А зачем? — уныло спросил Матвей. — Там меня снова на остров отправят, а я не дурак, знаешь, снова через всё это проходить.

— А, так ты тут типа политического эмигранта, — насмешливо сказал Андрей.

— Нет! — возмутился Матвей. — Эмигранты всякие от войны бегут. А мы тут на передовой. В отличие от Волков. Лучше уж здесь, где хоть что-то делать можно. Жизнь здесь правда нелегкая, работать много нужно…

— Местные не угнетают? — насмешливо спросил Серый.

— Не, — Матвей чуть удивленно взглянул на него. — Сфига им это? Если делать что-то надо — так руки у всех есть, если кому не хватает — так помогут. А если кто просто так хвост начнет распускать — так я, знаешь, и в ухо могу дать…

В какой-то миг Антону показалось, что он вернулся домой, в родную школу, и он ошалело помотал головой. Само по себе невероятно, что его народ существует в столь разных вселенных, — но ведь и ребята оказались похожи!..

Он вновь посмотрел на Матвея. На первый взгляд (да и на второй, чего уж там), это был самый обычный мальчишка. И, в то же время, это был совсем другой человек — не только по манере одеваться. Различие было куда глубже, но вот в чем оно, — Антон пока не ухватил…

Серый, однако, оказался более наблюдательным.

— Если тебя тут не угнетают — то почему у тебя нет оружия?

А в самом деле, спохватился Антон. У них, у всех троих, были ножи — просто потому, что в лесу без них никак. Встретить здесь, в Ойкумене, человека без оружия, хотя бы без кремневого ножа, было вообще… мало реально. Матвей же…

— Ну… — Матвей вдруг смутился. — Вы, поди, тоже гостей с ружьём в руке не встречаете. Нож-то у меня есть, нельзя же в лесу без ножа… — он встал и снял свисавший с опорного столба довольно-таки потертый пояс. С которого, вполне по-военному, свисала всякая всячина — фонарик в чехле, небольшая аптечка (у Волков таких не было, сразу же отметил Антон), ещё один карман, побольше — для всяких необходимых мелочей, вроде спичек — и вполне натуральный нож в ножнах. — Вот, — он протянул его Серому рукояткой вперед.

Мальчишки склонились над оружием. Нож Матвея выглядел очень солидно — с чуть изогнутой, хитрой формы рукояткой и толстым, с широким лезвием, клинком. Но всё же, было видно, что это больше инструмент, а не боевое оружие.

— С ружьём мы гостей и в самом деле не встречаем, — сказал Серый, изучая оружие. — Если они званые, конечно. Хотя милиция с оружием почти всегда ходит, даже у нас, где никаких врагов с самой гражданской нет. А дома у меня тулка есть, шестнадцатого калибра. И не затем, чтобы стенку украшать. Стрелять я хорошо умею. А вот ты, родной…

— А может, у него дома целый арсенал остался? — примирительно предположил Антон.

Матвей смутился.

— У меня и в самом деле ружья нет. Леса же вокруг нет, охотиться не на кого, а просто так зачем ружьё в доме держать? У нас же вообще никто оружия дома не держит.

— Это почему? — удивился Андрей. — А вдруг война?

— Так от Марграда до границы три тысячи километров. С кем у нас воевать-то? И на это армия вообще-то есть.

— А звери всякие?

— У нас лес на двести километров вырублен, — вздохнул Матвей, убирая оружие. — Какие звери? Вороны одни, да и те вялые. И мыши. Мне что — на мышь с ружьём ходить?