— Джеральд, если ты смотришь эту запись, значит, меня уже нет, вполне вероятно, давно нет на свете…
Если я не выпал из кресла, то лишь потому, что это физически было невозможно. Я узнал говорившего. Словно исчезли все приметы глубокой дряхлости, и оба мы вновь оказалась молоды горды и амбициозны. Много лет назад, на горьком рубеже гремевших тогда войн. Капитан проклятого рейдера смотрел на меня из прошлого. Человек, который может ещё что-то мне сказать, но я уже не сумею ответить. Круг замкнулся, хотя так, кажется, допустимо говорить только об окружности.
— Мне недолго осталось и, хотя к старости люди становятся сентиментальными, я обращаюсь к тебе не затем, чтобы вспомнить былые времена. Впрочем, отвлекусь, чтобы поблагодарить за давний момент. Мы оба понимаем, о чём идёт речь. Я тогда родился вновь, ну и экипаж, конечно, тоже, хотя большинство моих ребят никогда ничего не узнало.
— Да не за что! — сказал я.
Вдруг загробный мир всё же есть, и он меня услышит, хотя не приведи судьба, конечно.
Разумеется, я не забыл тот случай, когда рейдер оказался прямиком под нашими пушками, недавно об этом думал, словно чувствовал, как придётся кстати. Интересно, что мои ребята ни слова против не сказали, когда я отдал приказ уходить. Наверное, всем скучно было жить без нормального противника, единственно гоняясь за бестолковыми транспортами. Мы развлекались ещё довольно долго и оба уцелели в горниле сражений, хотя и не знали точно, кого в этом винить: удачу или друг друга.
— Как-то и я настиг твой «Свежий ветер», когда он подбитый ковылял с поля боя. Все говорили, что у тебя есть собственная ремонтная база, и сомневаться в этом не приходилось. Два эсминца сопровождения не смогли бы защитить раненый флагман, но я не стал его атаковать. Сам понимаешь, хотел однажды вернуть долг.
Да, это я тоже помнил. Когда ребята доложили, что рейдер у них на хвосте, я ведь уже простился со своим кораблём. «Шторм», конечно, был не хуже «Свежего ветра», но любовь есть любовь, я прикипел к родной посудине, и, когда опасность миновала, вздохнул с облегчением, мысленно сказав себе, что мы квиты.
Призрак из прошлого продолжал:
— Мы славно воевали, и я был бы не против познакомиться, когда превратности твоего своеволия однажды поставили нас в одну команду. Не довелось, но почему ты не пришёл ко мне, едва наступили мирные времена? Я знаю, что ты появлялся рядом. Просто почувствовал, ощутил затылком свежесть ветра. Жена тогда испугалась и требовала, чтобы я обратился в полицию, но я не думал, что ты намерен причинить мне вред, напротив, надеялся, что сойдёмся однажды и поболтаем о прежних годах. Жаль, ты так и не решился.
Он усмехнулся и закашлял от усилия. Я едва не протянул изображению платок, настолько всё происходящее казалось достоверным.
— Впрочем, и я ведь не набрался храбрости заявиться в твоё недешёвое поместье. Почему-то побоялся, что не пустишь на порог, хотя чего нам было делить после того, как мой рейдер поставили на прикол, а твои корабли принялись шастать по Галактике, вполне уверенно чувствуя себя и в мирной жизни. Думаю, обоих нас обуяла гордыня, но пора и освободится от этого непродуктивного чувства. Что скажешь, приватир?
— Я не против.
Он кивнул уверенно, словно услышал ответ. В принципе, ничего удивительного, мы ведь хорошо друг друга понимали. Я ждал продолжения, точнее, того момента, когда капитан перейдёт к делу, ради которого и заготовил эту запись. Лирические отступления, по всей видимости, закончились. Старый враг не обманул ожиданий.
— Ну что было, то прошло, Адмирал Тёмные Крылья, Джеральд Тенебрис-Алис, лорд Вентум!
Он хитро усмехнулся, и я по-доброму оскалился в ответ. Всё про меня выведал, но ведь никому не сказал. Почти. Дальнейшие слова подтвердили догадку.
— Сообразив, что скоро умру, я открыл своим детям и внукам твоё имя, наказав не разглашать его, но в случае нужды, крайней нужды, прийти к тебе за помощью. Я уже не смогу расплатиться за эту услугу, но думаю, ты не будешь в претензии. Прощай, Джеральд, и, если что, не держи на меня зла.
Запись кончилась. Я машинально закрыл жетон и убрал его в карман. Старый противник едва не переоценил мою сообразительность, но может быть, дело заключалось в том, что я не слишком хотел знать, откуда взялись и почему достались именно мне дети, к которым успел привязаться. Вот теперь я в курсе, и что со всем этим делать?
Конечно, я не обижу младенцев и, разумеется, верну их родителям, но останется в сердце ещё одна пустота, а их и без того скопилось много, и я уже точно не утону в пучине с таким воздушным шариком в груди. А раз не сгину, то и похоронные песни реветь незачем.
Я отсалютовал тому месту, где ещё недавно реял образ былого врага, так и не ставшего другом и прошептал куплеты давней песенки. Громко петь постеснялся, хотя кто бы меня услышал здесь, в царственном уединении адмиральской рубки:
Не желайте того, чего нет, всё постигнуть, поверьте, немыслимо.
Ведь пожалует «Ржавый рассвет» и предъявит последнюю истину.
Много лет и ещё больше зим я тащусь по житейской равнине
Ну судьбою никто не храним, всех подстрелят — на середине.
Даже если игру одолел, как козырная карта сюжета,
Не гордись тем, что сделать успел: похвальба — неприлично же это.
Среди равных мне равного нет, но любого накроет бессилье.
И придёт ко мне «Ржавый рассвет», и спалит мои тёмные крылья.
А грустно, что нет настоящего врага, есть лишь планета, которую надо немного почистить, чтобы она расцвела. Свернуть шею игреневому жеребчику — этот точно заслужил, а в целом просто навести порядок. Спасибо капитану «Ржавого рассвета» за то, что мы всё же встретились и поговорили, хотя мне не особо давали вставить реплику в беседу. За доверие — отдельный поклон и ещё за простую мысль, что пусть из врагов в друзья — самый приятный и правильный.
Я думал о том, как буду сражаться с настоящим злом, а то, которое прежде мы считали истинным, незримо, но надёжно окажется на нашей стороне.
Потом меня слегка затошнило от неудержимой пафосности своих мыслей, я включил внешнюю связь и отдал необходимые распоряжения. Выполнили их моментально.
Борис всё ещё размышлял над сделанным его семье предложением, наивно полагая, как видно, что я прям целые сутки ему для этого отпущу, потому я забрал заказ в нашей походной мастерской и отправился в человеческую каюту. У меня на борту имелось несколько таких, потому что в прежние времена советники, случалось, поднимались на борт, чтобы отрегулировать моменты взаимодействия. Еда конечно, лежала не с тех времён, но запас всего необходимого по привычке пополняли время от времени.
Я стукнул из вежливости в дверь и уверенно переступил порог. Борис ожидаемо нахмурился, его добропорядочность временами поражала моё беспечное воображение.
— Мы ещё ничего не решили! — сказал он, хотя по прямому взгляду Грейс и хитро блестящим глазёнкам юного монстра я сразу понял, чьё мнение тут одержит верх.
Из Бориса получалась отличная наседка, но политиком он был средним.
— Ну ты ведь понял, что про сутки я пошутил. Вредно так долго думать, голова изнашивается.
Он озабоченно нахмурился, как видно переживая из-за моих проблем, но я уже так привык прятать боль, что не выдал себя ничем. То есть, я на это надеялся.
— Борис, я понимаю твои тревоги, у меня у самого теперь есть дети.
Внутри что-то трепыхнулось, но я привычно задавил грусть, сейчас не ко времени было объяснять тонкости аренды младенцев и продолжал вполне уверенно:
— Суть в том, что нельзя растить новых ребят по старым принципам, если мы не хотим задавить в зародыше то новое, что они несут в этот мир.
Красиво сказал, надо будет запомнить.
— Я сделаю всё возможное, чтобы уберечь Виолу не только от физической опасности, но и от психологической травмы, да и не вижу особого повода для волнений. У твоей дочери есть не только сила, но и пластичность, а ещё у неё есть форма, которую она сможет надеть, став полноправным членом экипажа «Свежего ветра». Никогда ещё в судовой роли не было смертных, но пора отказываться от старых традиций, потому что меняется жизнь, другими становятся люди, и даже вампиры иногда стряхивают с себя пыль веков, чтобы быть современнее и чище.
