Иногда, когда в информационном потоке наступал перерыв, а Борис не выносил мозг несущественными мелочами, я пытался думать о том, куда вообще катится наша планета с такими унизительными порядками. Рассудите сами: что-то неладное происходит в обществе если на защиту вдов и сирот становятся приватиры, те, кто в сущности, должен этих вдов и сирот штамповать.

На фоне гуляющей по нервам боли ситуация казалась особенно грустной, а планы по её приведению к относительному порядку формировались предельно кровожадные. Я развлекался.

Захват протекал по плану, ну с небольшими отклонениями, без которых и жизнь не в радость, так что вскоре мне доложили, что контроль над объектом установлен полный, хотя в процессе задушевных бесед с персоналом выявилась ещё одна подозрительная точка. Туда сразу выслали отряд, и я ждал скорого доклада о новой победе.

Люди в моём доме ещё неоднократно поели, от душного запаха пищи хотелось столько же раз застрелиться, сколько он гулял по дому, чтобы боль усилилась и отвлекла немного от гастрономических извращений человечества. Я понял, что понемногу втягиваюсь в новую форму существования вампира и всерьёз испугался подсесть на ломку больше чем на наркотик. Впрочем, это всё звучало пустячно.

Когда полномасштабная операция в целом завершилась, день клонился к вечеру. Я потянулся, устав от сидения на одном месте и решил, что старею. На корабле сутками бывало не вылезал из рабочего кресла, и любая работа шла на ура. Я осторожно встал и покачался с носков на пятки, разгоняя кровь по телу и прислушиваясь к скрипу закостеневших мышц и закаменевших костей. Ничего не отвалилось и ладно.

Мышь сидела в уголке рядом с лестницей и оттуда наблюдала за мной как маленький хищник. Я улыбнулся ей, обнаружил, что уже могу контролировать выброс рабочих зубов и решил, что самое время отчаливать в клуб. Едва успел подумать о ближайших планах, как человеческий монстр поспешил с непрошенными высказываниями:

— Ты ведь не пойдёшь опять в то плохое заведение?

— Не лезь в мою голову, мне самому там мало места! — ответил я сурово.

Она завозилась, особенно незначительная на вид на фоне массивной мебели:

— Сейчас вечер, а ты ведь именно в начале ночи пил сваш, у тебя наступает такое опасное время, когда особенно хочется того, чего лишился.

Что за дети пошли: меньше суток здесь, а уже всё знает. Я сперва грешил на парапсихологию, но потом догадался, что девочка подслушала, скорее всего, разговоры взрослых.

— Я постараюсь удержаться от соблазна, — заверил её серьёзно.

— Можно мне с тобой?

В ночной клуб, где стриптиз и другие извращённые представления — с восьмилетним ребёнком? После такого наркозависимость мне уже не пригодится: ей негде станет жить. Хотя, если подумать, при наших законах не прибьют, оштрафуют разве что.

— Дитя! — сказал я. — Отвали! Хочешь, чтобы я на тебе женился, веди себя как хорошая девочка, потому что плохих у меня и так в каждом пучке — пригоршня.

— Быть правильной сейчас опасно, — бросило мне в спину монструозное создание.

Я содрогнулся.

Когда переодевшись на выход, спустился вниз, ребёнка уже нигде не было. Я нашёл Бориса, предупредил, что временно исчезаю и передал ему командование гарнизоном, а потом вызвал такси и отчалил, провожаемый ещё одним встревоженным взглядом.

Грустно, что меня считают слабым, печально, что сам я иногда полагаю себя не таким сильным как следовало, но в клубе я должен был разобраться лично. Стоило, конечно, мне шевельнуть бровью, и от сего заведения осталась бы груда битого розового кирпича, но я отложил массовую зачистку на потом. В конце концов люди и вампиры, что приходили туда развлекаться, не отвечали за махинации Долиша, Миранды и Ивы. С последней я особо хотел побеседовать, как уже упоминал, прежде считал её другом, думал, что она хорошо ко мне относится и испытал нечто вроде разочарования, когда она без тени сомнения примкнула к моим врагам.

Мой флаер так и торчал на стоянке возле клуба, я окинул его внимательным взглядом, но ближе не подошёл. Была у меня мысль днём послать за ним ребят, которые его неустанно чинили после моих рискованных посадок, но я её отмёл как опасную.

По раннему времени народ ещё не собрался. Охранник зыркнул на меня, но ничего не предпринял, я благодушно кивнул и зашёл в бар. Ноги сами понесли к привычному месту возле дальнего конца стойки, но потом я спохватился, сочтя эту позицию стратегически ошибочной и сел ближе к выходу.

За стойкой работал бармен-человек, иногда я его здесь видел. Знал ли он, кто я такой, уверенно сказать не мог.

— Виски, — попросил я. — Двойной.

Человек кивнул, не поднимая глаз и поставил передо мной стакан с коричневой жидкостью.

Я заказал неинтересный мне спиртной напиток, чтобы не выделяться из публики, посмотреть по сторонам прежде, чем начать действовать. Виски и сваш по цвету почти не отличаются друг от друга, поэтому я в первую секунду не заметил подвоха, но наш наркотик плотнее человеческого, а бармен, двигая ко мне стакан, всколыхнул содержимое.

Я заворожённо смотрел, как покачивается, скользя по прозрачным стенкам, сияющий надеждой яд. Теперь и запах уловил. Он знакомо пробрался в ноздри.

Только что считал себя сильным и неуязвимым, как накрыло до темноты в глазах, до почти полной потери ориентации в пространстве. В горле вспыхнул огонь, в голове забились колокольчики. Ладони заледенели, а в груди заворочался, растекаясь по телу жар. Мир отодвинулся, распался на фрагменты, пальцы вцепились в прохладное стекло. Я ощущал каждое мгновение вечностью. Боль рубила мою жизнь как топор дерево. Я сломался и осыпался в прах, но вынырнув из небытия в бытие, обнаружил, что всё ещё сжимаю стакан ладонью, а к губам его так и не поднёс.

Я осторожно выдохнул воздух, а потом попытался запустить слух, который временно отказал мне почти напрочь. Злость сметала остатки влечения, но я держал себя в руках и никого не пришиб. Бармена счёл невиновным, он лишь сделал то, что ему велели, убивать его не следовало. Я и не намеревался.

Одолею хворь. Соберу себя из частей в целое, думая о том, как злобно матерятся кто в склепах, кто в обветшавших замках славные отморозки, то есть отпрыски, замечательного рода Тенебрис-Алис, сделаю всё, чтобы в очередной раз показать им фигу. Справлюсь.

Уши очень вовремя доложили, что сюда топают мои враги, а нос сморщился от запаха их тел. Азотнокислое серебро это вам не святая водица, действует гораздо дольше и с большей гарантией. Регенерация конечно сработала, отмылись нарушители чужого жизненного пространства от едкой влаги, но неприятное жжение в пострадавших местах, как я знал, сохраняется надолго. Так им и надо, не мне же одному мучиться.

Первой шагала Миранда и при виде стакана плотно сжатого моей ладонью её лицо просияло радостью. И вот эту женщину я желал в постель? Ну уж нет, слишком дороги мне мои простыни.

— Джерри, а мы-то гадали, куда ты пропал!

Долиш злобно кривился за её спиной, а Ива выглядела встревоженной и несчастной. Когда и кто из них успел кивнуть бармену, чтобы выметался и запер за собой дверь, я уловить не успел. Два или три посетителя, что пришли раньше, уже исчезли. Тем лучше, меня устраивало, что разговор пойдёт только в заинтересованном кругу.

— Улаживал кое-какие дела. Уладил. Теперь вот пришёл разобраться с вами.

— Джерри, дорогой, выпей, расслабься!

Миранда, змея такая, шагнула ближе, приторно улыбаясь и вознамерилась лапнуть меня за коленку. Ценя своё тело не меньше чем простыни, я отодвинулся вместе с табуретом и сказал:

— Не подходи ко мне! Вас двоих это тоже касается.

Долиш оскалился, а Ива глянула на меня и опустила глаза. Личико Миранды сделалось чуть постнее. Я продолжал:

— Вы поступили со мной подло, но я сам во всём виноват, так что без претензий. Поговорим и разойдёмся.

— О чём? — спросил Долиш. — Это ты нарушил обязательства! Мы же обо всём условились.

Беседовать с ними резко расхотелось, я поглядел на Иву, и она, почувствовав, подняла глаза.