Я вопросительно глянула на него.

- Я не перестаю восхищаться Вашей выдержкой, - горячо продолжил он, - но не понимаю, как Вы можете оставаться настолько спокойной! Хорошо, что этот курс закончился - не знаю, насколько бы меня еще хватило.

- А он закончился? - недоуменно нахмурилась я.

Тень уставился на меня круглыми глазами.

- Вы вообще слушали, что нам там говорили? - озадаченно спросил он.

- Я записывала, - напомнила ему я.

- И это прекрасно! - просветлело у него лицо. - Я думаю, этим записям цены нет. Это прямые, из первых рук, свидетельства подтасовки фактов, манипуляции информацией с мест и, не побоюсь этого слова, заговора против новой ветви ангельского сообщества. Мы должны сообщить о них.

- Кому? - снова нахмурилась я.

- Кому угодно! - непривычно решительно взмахнул он рукой. - Любому, кто согласится нас выслушать. Я даже готов признаться, что знаю, кто я.

- Нет! - вырвалось у меня мгновенно.

Чувства вернулись. Мой скафандр выдержал садистский напор наблюдателей, но не устоял перед двойным ударом страха за моего ангела и отвращения при мысли, что он увидит в раскрытии инкогнито Тени месть с моей стороны.

Тень, наоборот, явно взял себя в руки.

- Хорошо, - согласно кивнул он. - Я понимаю Ваше положение. Вы можете дать мне свои записи? Там были примеры, как будто прямо из моей жизни взятые. Я скажу, что благодаря им и догадался.

Я нерешительно глянула на пачку исписанных листов бумаги у себя в руках. Понятия ведь не имею, что в них содержится! Нет, лучше самой проверить, чтобы Тень на свой лад факты не переиначил, исключительно для восстановления баланса.

- И поверьте мне, - принял он мою нерешительность за сомнения, - мне будет, что рассказать о своей жизни. Вспомните атмосферу, созданную вокруг Вашего сына, и представьте, что она преследует его до самого последнего дня его земной жизни.

А вот этого уже ни одна раковина, ни один скафандр не выдержали бы! Я почувствовала, что меня распирает от привычной ярости, подхлестываемой злостью на саму себя. С какой стати я решила, что наблюдатели забудут об Игоре вслед за его отцом? И поскольку у моего сына никого, кроме меня, больше не осталось, придется мне принять любую помощь, откуда бы она ни явилась.

- Я передам Вам записи завтра, - пообещала я Тени. - Сегодня хочу сама их еще раз просмотреть.

- Спасибо, - с чувством произнес Тень. - Я думаю, что, поскольку у нас только один курс остался, нам самое время начать готовить обращение к руководству.

- Один? - переспросила я, лихорадочно пытаясь вспомнить наш выход из центрального офиса.

- Я на контроле документов спросил, - извиняющимся тоном объяснил Тень, - Вы уже вперед прошли. Аналитический отдел, еще выше, чем наблюдатели, - добавил он, морщась.

Наконец-то - хоть одна положительная эмоция путь назад нашла! Зато такая ослепительно яркая, что мне выход на этом пути осветила и затмила все страхи и сомнения.

Аналитический отдел.

Я вспомнила свои прогнозы и выводы во время обучения сотрудников Стаса проникновению в инвертацию.

Я вспомнила увлечение Игоря анализом деятельности и Марининой фирмы, и даже подразделения Стаса.

Я вспомнила свою вечную страсть к упорядочиваю и структуризации всей своей работы и как это стремление пришлось по душе администраторам.

Может, и у этих аналитиков я ко двору прийдусь? Особенно, если на меня теперь никто во время стажировки шикать не будет.

И если я окажусь им полезна, может, и за Игоря словечко замолвить удастся? Особенно, если Стас подтвердит, что у него уже опыт такой работы есть.

И если Игоря возьмут внештатным, скажем, сотрудником, может, наблюдатели, наконец, от него отстанут? Особенно, если им самим расследование грозить будет.

Я взялась за подготовку оснований для такого расследования, как только вернулась к себе в комнату.

Хорошо, что вместе со всеми эмоциями и интуиция моя проснулась. Она строго-настрого приказала мне не вчитываться в сделанные у наблюдателей записи, а лишь просматривать их. Мне и этого хватило. Уже после нескольких страниц меня так затрясло, что разлетелся мой и так уже пошедший трещинами скафандр на мелкие кусочки.

Дочитать до конца я не успела - телефон мой решил проявить солидарность с хозяйкой. Поймать скачущий аппарат трясущимися руками оказалось непросто, и когда я, наконец, прижала его к уху, у меня и барабанная перепонка завибрировала от напряжения в голосе Стаса.

- Что у наблюдателей? - отрывисто спросил он без всяких вежливых вступлений.

- Ничего нового, - не стала и я расшаркиваться. - Побочный продукт ангельской миссии на земле выходит из-под контроля и несет ей угрозу. Требует привилегированного положения среди людей и имеет тенденцию к аналогичным притязаниям среди ангелов. Является глубоко токсичным в общении и способен вызывать разлагающее привыкание. Требует радикального решения…

- Татьяна, все. - Голос у Стаса неожиданно смягчился. - Это уже позади. Держалась молодцом, хвалю. Они тебя явно провоцировали. Потому что с радикальным решением у них ничего не выходит. Так что плюнь на них. Что у тебя дальше?

Обычно Стас требовал у меня куда более подробного отчета. У меня мелькнула мысль: уж не подослал ли его мой ангел, не добившийся у меня ответа, сколько ему еще ждать моего возвращения на землю.

- Один отдел остался, - ответила я обоим. - Аналитический.

Едва я договорила, у меня возникло стойкое убеждение, что телефоны не только с хозяевами солидарны, но и друг с другом. Теперь на том конце связи аппарат, похоже, задрожал - и в ушах у меня запульсировала звенящая тишина.

- Что случилось? - поспешила я разрушить ее, чувствуя, что мой телефон подхватывает импульс, передавая мне мелкую дрожь.

- Вас - допустили - в аналитический - отдел? - медленно, чуть ли не по слогам, произнес Стас тихим, вкрадчивым, почти угрожающим тоном.

- Так внештатники на входе сказали, - ответила я, невольно передернув плечами - меня уже нервный озноб бил.

- Так, - обронил он. - Так. Значит, так. Ты помнишь мой павильон? Точнее, место, где ты с моими орлами работала? Где мы с тобой однажды по душам говорили?

После каждого вопроса я открывала рот, но молча, как рыба - по всей видимости, в моих ответах он не нуждался.

- Представь себе тот разговор, - продолжали сыпаться на меня команды. - Как можно подробнее. Нет, не весь, - вдруг спохватился он, - только последнюю часть, о будущем.

Это воспоминание вернулось ко мне без малейших усилий. Именно тогда я впервые услышала, что к совместной работе у хранителей нам с моим ангелом дорога закрыта.

Я прямо снова увидела полный непонятной жалости взгляд Стаса. А может, речь тогда шла о невозможности нашей совместной работы где бы то ни было? Может, Стас уже тогда знал о намерениях моего ангела?

- Отлично! - прервал мои невеселые мысли его голос, но только более ясный и отчетливый.

Отняв телефон от уха, я удивленно глянула на него.

- Вот так и знал, что придется к вашей с моими орлами сети подключаться! - снова донеслось до меня и отнюдь не из трубки.

Я изо всех сил грохнула ею о кровать. Да это же просто свинство! Даже люди не позволяют себе в список контактов навязываться. Даже темный Винни сначала поинтересовался, не возражаю ли я против мысленного общения с ним.

- А меня спрашивать не надо? - вырвалось из меня яростное шипение.

- Дело такое, что не до политесов, - ответил он без малейшего смущения. - Нужно, чтобы ты мне у аналитиков все транслировала.

- Я не буду шпионить! - задохнулась я.

- Что-то с темными тебя это не беспокоило, - зазвенел его голос сталью.

- Они меня попросили! - окончательно разозлилась я - он же сам предложил Максу архив показать! - По-человечески. И тогда речь об Игоре шла и … об Анатолии.

- По-человечески - это они насобачились, - зазубрилась сталь в его голосе. - И с чего ты взяла, что сейчас это только мне надо?