- А раньше нельзя было сказать? - возмутилась я, лихорадочно вспоминая, сколько таких дверей уже прошла.

- Уста мои печать молчания сомкнула волею судьбы, - нахально возразил он мне. - Давайте попробуем?

Хорошо ему говорить, а мне что делать, если Тень рядом топчется? Дергать ручки заветных дверей у него на глазах я не решилась - что-то подсказало мне, что во внезапно снизошедшее на меня озарение он не поверит. А сообщи я ему, что получила известие о местонахождении моего ангела, еще освобождать его бросится. А тот под наблюдением - и что, все мои, с таким трудом пройденные, проверки насмарку?

Завидев следующую дверь наружу, я чуть замедлила шаг, пропуская Тень вперед - он великодушно предложил мне остановиться и передохнуть.

Я отказалась - уже ведь почти дошли! - и напомнила ему, что нам нельзя терять время в последний день в архиве - он галантно предложил мне руку.

Так и прошла я, скрипя зубами, мимо еще одной возможной дороги к моему ангелу.

И больше таких дверей до архива не было.

Там я с порога объявила нашему вчерашнему архивариусу, что мы бы хотели ознакомиться с историей развития какого-нибудь подразделения. В соответствии со структурой нашего основного курса, добавила я, можно было бы начать с хранителей.

Тень и Винни благоразумно промолчали, а наш гид горячо одобрил мой выбор. По его словам, это подразделение претерпело наибольшие преобразования с момента своего создания, отражая путь развития всего ангельского сообщества.

Хранителям было отведено в архиве два полных стеллажа, к которым нас с Тенью, впрочем, не допустили. Пришлось нам ждать, пока сотрудники архива принесут нам необходимые документы, и Винни заикнулся было о еще одной небольшой экскурсии в ожидании их. Я язвительно напомнила ему о сомкнутых устах и обещании помощи. Своевременной.

Он снова продемонстрировал свое высочайшее мнение о моих способностях - помощи я не дождалась. Впрочем, не очень-то и нужно было - в том ворохе старых решений, приказов и резолюций, который передо мной выложили, аргументы в пользу моего ангела просто в глаза бросались.

Дело в том, что развитие подразделения хранителей происходило рывками и большей частью после нарушения его сотрудниками прежних правил.

Сначала они просто реяли над землей, наблюдая за людьми, как дети за стайками рыб в бассейне. Наверно, отсюда взялись человеческие иконы с ангелами, парящими в облаках. Потом один спустился из любопытства на землю.

Любопытного немедленно вернули наверх, отчитали - и велели всем его коллегам последовать его примеру.

Затем они шатались среди людей, прислушиваясь к их речам и присматриваясь к поступкам, как иностранец в чужой городе, пытающийся понять устройство его жизни. Наверно, отсюда взялось наше поверье о благостно умиротворяющем воздействии невидимого духа. Потом один из них решил сосредоточиться только на самых бескорыстных и самодостаточных людях.

Селекционера немедленно вернули наверх, отчитали - и придали каждому из его коллег свою группу людей.

Затем они метались каждый в своей группе, как пресловутые пастухи, пытаясь удержать всех на уровне лучших и периодически хватаясь за голову от неизменного стремления остальных убрести куда подальше от праведного пути. Наверно, отсюда взялось наше представление об одном и том же ангеле хранителе у целой толпы людей, родившихся в один день. Потом один из них плюнул на количество и решил довести самого достойного с его точки зрения человека в своей группе до совершенства.

Индивидуалиста немедленно вернули наверх, отчитали - и закрепили каждого из его коллег за одним потенциальным кандидатом на пополнение своих рядов.

Затем они все пыхтели над своими людьми, как тренер над будущим олимпийцем, неустанно совершенствуя их качества, направляя их взгляды исключительно к сияющим высотам, отсекая всевозможные искушения и нашептывая мантры о величии духа. Наверно, отсюда взялась наша вера в снисходящее откровение, вещие сны, видения и голос совести. Потом один из них увидел в своем многообещающем питомце человека и решил не провести его по пути к Олимпу, а разделить с ним этот путь.

А дальше это уже была история моего ангела.

Ни в одном из этих документов все эти ангелы, взломавшие узкие рамки устаревших законов, никак, конечно же, не назывались, и меня пару раз царапнуло колючей мыслью: а не случалось ли моему ангелу и раньше увлечься за всю его бесконечную жизнь? Но эти шипы я безжалостно обломала, уверив себя, что даже если и так, то те его увлечения оказались не вечными, в отличие от нашей с ним привязанности.

А если он решил, что и она вовсе не вечна, потому и молчит и прячется, пережидая, пока я от него отстану? - вновь пошли в рост колючки. Значит, решительно оборвала я их, морщась от боли, ему нужно просто объяснить, что он опять очевидного в упор не видит. Как всегда. А для этого его сначала нужно на белый свет вытащить.

Что после всех этих документов уже вовсе не представлялось мне такой уж невыполнимой задачей. Я бы даже больше сказала: все его земные проступки можно скорее ему в актив записать, как поспособствовавшие совершенствованию работы всего его отдела. Что, кстати, подтверждается его стабильным продвижением по службе. И я не вижу ни малейших причин, чтобы его руководство отказалось от столь результативной практики в случае его практически ребяческой выходки здесь…

Простите, пожалуйста, я могу задать вопрос? - вырвал меня из оптимистического мысленного построения голос Тени.

Вскинув голову от вороха бумаг, я увидела архивариуса, поспешно семенящего к Тени.

- Я не мог не заметить, - обратился к нему Тень, - что далеко не в одном документе указано, что подследственный хранитель, получив разрешение на пребывание на земле в видимости, вступал в брак со своим человеком. Но нигде нет указаний на последствия этого шага. Возможно ли, что у таких хранителей появилось потомство?

Я затаила дыхание в ожидании ответа архивариуса.

- Возможности ангелов все еще до конца не изучены, - с важным видом провозгласил он.

- А есть ли возможность ознакомиться с такими случаями? - упорно двигался Тень к своей цели.

- Конечно, - доброжелательно улыбнулся архивариус. - Если Вы являетесь сотрудником отдела, имеющего доступ к таким материалам.

Когда мы спускались к выходу из центрального офиса в тот день, мне не составило никакого труда подергать ручки всех дверей, ведущих наружу - Тень ушел в мрачное молчание, не замечая ничего вокруг. Все двери оказались закрыты, и я от всей души согласилась с Тенью, когда он процедил сквозь зубы перед самым выходом: «Я воспользуюсь любой возможностью, чтобы получить этот доступ!». Несмотря на то, что мы с ним явно не об одном и том же думали, в моем сознании четко ощутилось горячее одобрение Винни.

Обсудить с ними обоими эти возможности по пути в наше здание мне не удалось - на выходе нас с Тенью предупредили, чтобы мы завтра пораньше пришли.

- Почему? - коротко осведомился Тень, обменявшись со мной настороженным взглядом.

- Завтра у вас направление в отдел наблюдателей, - равнодушно бросил внештатник, давая нам знак рукой проходить, - а они почти на самом верху.

Я не знаю, почему меня так поразило это известие. Я ведь хотела попасть к этим бездушным камерам слежения за нашими детьми, планы строила, как доказать и разоблачить их намеренное искажение фактов, под колеса машины бросилась, чтобы до них добраться.

Но как выяснилось, одно дело - умозрительные картины себе рисовать, и совсем другое - оказаться в полушаге от вполне реальной встречи с ними лицом к лицу. В памяти у меня замелькали земные сцены, когда я, не выдержав прочно поселившегося у нас в доме напряжения, чуть не с кулаками на наблюдателя Игоря бросалась.

- Татьяна, может, Вам не стоит… - пробился через них обеспокоенный голос Винни.

Я оборвала связь с ним с неменьшей яростью, чем те колючки, которые только что пытались у меня в голове прорасти. Должен же быть хоть какой-то предел в бесцеремонности! Должно же быть хоть какое-то понимание о том, за чем можно подглядывать, а за чем - нет!