Одним словом, вырвавшись из-под ежеминутного подавляющего влияния светлых, Дарин приятель оказался довольно интересным собеседником, и, чтобы не испортить впечатление, я даже сознание его не сканировал, когда он увлекался и ронял мысленный блок.

А вот в отношении моего сознания деликатность оказалась не ко двору, как показалось мне однажды спустя некоторое время.

В тот день я отвез домой сначала Дару, а потом уже ее приятеля - очень оживленный у нас с ним разговор получился. И в самом его разгаре перед моим мысленным взором возникла четкая до пронзительности картина искусственного луга.

- Здравствуйте, надеюсь, не помешал, - тут же раздался у меня в голове чрезвычайно возбужденный голос Гения. - Вы мне срочно, очень срочно нужны!

- Буду через пятнадцать минут, - мысленно ответил ему я, донельзя встревоженный.

Высадив юного философа, я немедленно выехал на уже пустынную к вечеру дорогу вдоль реки, съехал на обочину, заглушил машину, перешел в невидимость и одним мысленным броском перенесся к Гению.

Он ждал меня в своих апартаментах на ногах и, судя по всклокоченному виду, метался туда-сюда перед моим приходом. Увидев меня, он мгновенно приложил ладонь ко рту и резко замотал головой. Я проглотил все свои вопросы и лишь вопросительно глянул на него.

- Очень рад Вас видеть, - беззаботно почти промурлыкал он. - Пойдемте, я хотел проверить, насколько ощутимы новые ловушки на Пути.

Скрипнув зубами, я молча пошел за ним к массивной двери. На этот раз он открыл ее сам, еще до того, как мы к ней приблизились, и, ступив через проход, резко захлопнул пинком ноги.

- Блок, - коротко велел он мне совершенно другим тоном.

Уже вообще не зная, что думать, я поставил мысленный блок, все также не сводя с него глаз.

- Услышать нас здесь вряд ли смогут, а мысли лучше придержать, - лихорадочно забормотал он, и, не переводя дыхания, продолжил, обращаясь уже ко мне: - Мой дорогой Макс, я должен, просто обязан встретиться с этим полукровкой!

- У него есть имя, - неожиданно вырвалось у меня.

У меня и мысли не было защищать юного мыслителя - скорее всего, меня покоробило это прозвище, которым глава нашего отдела однажды окрестил и мою дочь. Кроме того, у меня возникло стойкое подозрение, что такая срочная необходимость возникла у Гения в результате прослушивания наших разговоров на земле.

- Да-да, Вы совершенно правы, - виновато забулькал Гений, - это было очень невежливо с моей стороны. Да и потом - они не полу-, они, скорее - наша свежая кровь, и мне просто необходимо выяснить ее состав.

- Какой состав? - Осознав, что ни о какой опасности и речи нет, я почувствовал, что закипаю. - Зачем он Вам?

Почти заикаясь от нетерпения, Гений поведал мне о своей негласной встрече со светлым подкидышем, о доминанте подавления в его сознании и о своей неотложной необходимости выяснить, является ли она типичной для всех ангельских детей.

При слове «всех» мое возмущение намерением несакционированного вторжения в мысли неопытного юнца взвилось вверх кипящим гейзером.

- Вы хотите просканировать его сознание? - поинтересовался я сквозь зубы.

Гений радостно закивал.

- И моей дочери тоже? - продолжил я с нажимом.

- С Вашего позволения, - склонил он голову к плечу.

- А если я Вам его не дам? - произнес я без какой-либо вопросительной интонации.

- Тогда без него, - с готовностью отозвался он.

- И зачем же я Вам тогда здесь нужен? - слегка опешил я от такой откровенности.

- Чтобы Вы меня им представили, - последовал мгновенный ответ.

- Ничего не выйдет, - с облегчением сообщил ему я. - Мое представление Вас сразу скажет им, из какого Вы отдела. А они с детства приучены относится к нам настороженно и в присутствии незнакомых ангелов всегда сразу ставят блок.

- Передается недоверье привычкой глупой и пустой, - снова забормотал Гений, задумчиво сморщившись. - Хорошо, - вздохнул он наконец, - я побуду рядом с вами в инвертации.

- Тем более! - уже в открытую рассмеялся я. - Они ощущают ангелов в любом состоянии.

- Что? - произнес он одними губами, и добавил, после моего объяснения, уже громче: - Странно, а подкидыш нет.

Я пересказал ему теорию юного мыслителя - он издал некое одобрительно заинтересованное урчание и вдруг остро глянул на меня.

- Вы уже докладывали об этом главе? - отрывисто спросил он.

С неловкой гримасой я признался, что отложил свой доклад до окончания работы юного аналитика над предложенной мной темой - хотелось наглядным примером продемонстрировать естественное завоевание еще незакосневших светлых нашими идеями.

- Блестящая мысль! - безоговорочно поддержал меня Гений. - О моем визите на землю тоже пока не упоминайте - я сам это сделаю, когда осмыслю все полученные данные.

Я предложил ему собирать эти данные у реки, возле дома юного мыслителя, надеясь, когда Гений удовлетворит свое любопытство, отправить его домой первым и провести редкие в последнее время полчаса наедине со своей дочерью по дороге к ее дому.

День оказался полон неожиданностей.

Для начала, не будучи хорошо знакомым с землей, Гений попросил меня сопроводить его к месту встречи.

Место у реки я выбрал еще и из-за отличной весенней погоды, которая уже выманила туда множество любителей пикников, за хранителя одного из которых вполне мог сойти - для Дары и ее приятеля - Гений. Но твердо усвоив предостережение моего главы об обеспечении безопасности последнего и уже осознав причину такого предостережения, я не решился оставить его одного перед лицом столь многих незнакомых ему объектов изучения.

Мое предложение прокатиться в машине за детьми он встретил с энтузиазмом, а мое неловкое замечание, что, когда в нее сядут дети, ему придется переместиться в багажник, привело его в неописуемый восторг.

Дара же и юный философ пришли в неописуемое удивление, когда я - впервые в жизни - решил положить в багажник их рюкзаки, чтобы иметь повод выпустить оттуда Гения в пункте назначения.

Не прошло и получаса, как выяснилось, что моя предупредительность была излишней. Гений решил доказать справедливость своего прозвища, проведя сканирование сознания детей в рекордные сроки - что вполне мог сделать, с моей точки зрения, и из багажника.

- Сколько времени Вам еще нужно? - ворвалась в плавное течение моих мыслей его отрывистая фраза.

- Что случилось? - забеспокоился я.

- Заканчивайте как можно быстрее, - посыпались мне в мозг резкие инструкции. - Девочку отвезете первой, а мальчика - выпустив меня - задержите у дома как можно дольше.

Больше он не отозвался ни на один мой призыв. Мне пришлось срочно вспомнить о назначенной в другом месте деловой встрече, проигнорировать разочарованные взгляды детей, почти физически затолкать их в машину, настоять на соблюдении традиции, согласно которой Дара доставляется к дому первой, воззвать к джентельмену в ее приятеле, коему негоже сбегать домой раньше дамы, и затем всю дорогу держать себя в руках, чтобы не превышать ограничение скорости в городе.

С каждой минутой у меня в голове множился список ужасных откровений, которые Гений мог обнаружить в сознании моей дочери.

Добравшись, наконец, до дома ее приятеля, я выскочил из машины, резко велел ему подождать, пока я принесу ему рюкзак, и выпустил Гения, который тут же издал удовлетворенное «Угу». Вернувшись к юному мыслителю, молчавшему всю дорогу, я протянул ему рюкзак и вдруг заметил, что он снова весь ушел в себя. Выдавив из себя нечленораздельное «Спасибо», он повернулся, вскинул рюкзак на плечо и пошел к подъезду. Даже шаги у него были неосознанные, словно он их наощупь делал.

Благодарение Творцу, вспыхнуло у меня в голове, что я получил четкие инструкции остановить его!

- Игорь, - негромко окликнул его я.

Он повернулся и посмотрел на меня тем взглядом, который когда-то казался мне верхом спесивости и равнодушия - из какой-то бесконечной дали внутри себя.

Я быстро подошел к нему … и замер, остановленный резким запахом, ударившим мне в нос. Во всем широчайшем разнообразии знакомых мне запахов, с таким я еще не встречался - только описание в книгах читал. Он почти вкусом на языке ощущался: острый, едкий запах горячей гильзы только что отстрелянного снаряда.