Катастрофа. А я-то думал, что выбил у него из головы завиральную идею заманить к себе Татьяну. Ладно, сейчас мы ее прихлопнем аргументом, от которого он в прошлый раз чуть в визг не сорвался.

- Стас, она к тебе не пойдет. В смысле, без меня, - уверенно поставил я точку в разговоре.

- Так я с дорогой душой, - перечеркнул он мою точку. - Вот прямо в моем павильоне и начнешь вливаться - поделишься с моими ребятами, как из невидимости выводить.

- Это еще с какой стати? - возмутился я.

- А с той стати, что иначе за помощью ко мне больше не обращайся, - отрезал он.

- А к аналитикам я с чем в следующий раз пойду? - воззвал я к его одержимости новым отделом. - Кто за новичками наблюдать будет?

- Мои ребята, - последовал незамедлительный ответ. - Что фиксировать, ты сказал, а им в непосредственном контакте с новобранцами это легче сделать будет. Они тебе и отчет напишут - отредактируешь только, воды там нальешь.

Соблазнительно. Не привык я как-то в заданном формате писать - у нас в отделе отчеты всегда в вольной форме составлялись. И откровенный диктат никогда у меня ничего, кроме сопротивления, не вызывал. Стасу, кстати, тоже лучше об этом не забывать.

- Ну, не знаю, - протянул я с сомнением в голосе. - За этим вундеркиндом я и сам хотел понаблюдать.

- Наблюдай, - великодушно повел рукой Стас. - В свободное от обучения моих орлов время. А когда будешь занят, тебе его под микроскопом рассмотрят.

- А по Татьяне? - спохватился я.

- А по Татьяне мы напишем чистейшую правду, - расплылся в широкой улыбке Стас. - В плане ее неспособности физическую нагрузку держать. И сделаем на этом основной акцент.

- Нет уж, акценты я расставлять буду, - возразил ему я для порядка. - И не только по Татьяне.

- Так что, можно считать, - вкрадчиво произнес Стас, - что твоя первая просьба привела ко взаимовыгодному соглашению?

Подходит. Какая-то не совсем типичная для него формулировка, но тем более ценная. Если он готов протянуть руку равноправного сотрудничества, то я и подавно. Тем более, что в другой руке у меня еще одна просьба есть.

Я кивнул.

- Дальше слушаю, - обратился Стас к моей второй руке.

- Да это так, мелочь, я думаю, - пожал я плечами. - Насчет наших воспоминаний. У себя в отделе я их в народ забросил, а в твоем - может, ты это сделаешь?

Стас прищурился, и мне вдруг показалось, что он примеривается, как бы вернуть мою руку в естественное, с его точки зрения, положение у меня за спиной. И весьма болезненное - с моей.

- Интересно, - почти промурлыкал он. - Значит, в своем отделе ты сам справился, а в моем можно шефа припрячь?

- Если не хочешь, так и скажи, - насупился я. - Я сам могу.

- Нет, не можешь, - довольно покачал он головой. - Без моего разрешения.

- Какое разрешение, Стас! - заорал я. - Ты же сам согласился на их распространение.

- Так то когда было, - ухмыльнулся он. - С тех пор мы здесь под такой колпак попали, что нужно трижды думать, прежде чем что-то предпринимать. Если мои орлы обнаружат, что ты у нас в расположении шныряешь, тебя, конечно, ко мне доставят, но боюсь, что по частям.

Не надо. Мы, ангелы, разумеется, бессмертны, но становиться первым в мире ангелом-калекой и жить потом так целую вечность мне как-то не хочется. Куда мне потом - только на сидячую работу: к администраторам или тем же аналитикам? Или он так решил и Татьяну заполучить без меня в нагрузку, и меня в свои постоянные резиденты забросить?

- Стас, скажи прямо, что ты хочешь? - открыл я полностью забрало.

- Я хочу обратить твое внимание, - с готовностью отозвался он, - на то, что ты просишь меня выдать тебе нелегальную литературу - раз, санкционировать ее распространение во вверенном мне подразделении - два, и еще и взять на себя это распространение - три. А это уже совсем не мелочь, а целых три просьбы. И мне очень интересно, что ты готов предложить взамен.

- Как скажешь, - решил я пойти на блеф. - Придется тогда твоему отделу прозябать в неведении. И когда он останется там один, сам соберешь своих и проведешь с ними политинформацию.

- Так и запишем, - согласно кивнул он, - а потом послушаем, что нам скажет Марина. Об исполнении обещаний и верности слову.

- Ты на темных натренировался руки выкручивать? - процедил я сквозь зубы, мгновенно вспотев при мысли о том, что я сам, своими руками дал Марине средство связи не только с собой, но и с Татьяной.

- А вот про темных ты лучше не начинай, - вкрадчиво заметил Стас. - Пока я не вспомнил про твоего приятеля из их высшего звена. И не задумался, на чем это вы так сдружились. И не решил проверить, что это за разговоры вы с ним ведете.

Влип. Вот это я влип, подумал я. Со Стаса станется наведаться к тайнику. У болтуна темного и так язык без костей, и если Стас еще и намекнет ему о возможности перехода к нам… Нет, никаких тайн я, конечно, не разглашал, скрывать мне нечего.

Кроме, разве что, личного канала связи. Стасу же не докажешь, что я сам изобрел то, о чем темным давно известно. А если докажешь, то еще хуже - опять забулькает о сокрытии стратегического открытия и коллаборационизме с противником.

Нет уж, лучше я сам.

Я рассказал ему о перемычках. Лишь чуть-чуть изменив хронологию. Вроде я услышал о них от темного гения и потом придумал, как их устанавливать. И с Татьяной уже проверил. И, разумеется, намеревался рассказать Стасу о них при первой же возможности. Для того, собственно, и пришел. И если бы он не раздул из мухи моей последней просьбы слона своих угроз Мариной…

- Ладно-ладно, - оборвал он меня, - будем считать, что я тебе поверил. Этому моих ребят тоже обучишь. А я им опусы для ознакомления раздам. И давай договоримся, - вдруг оживился он, - что ты будешь к этому гению раз в недельку наведываться - глядишь, еще что-нибудь из него выудишь.

Мне пришлось еще задержаться, чтобы и с ним найти общую мысленную волну. Моим самым ярким воспоминанием о нем была наша первая встреча в коридоре на этом самом этаже - еще тогда мне захотелось немедленно в невидимость перейти при виде его бицепсов и квадратной челюсти. В его сознании я и был в этой сцене невидимым - он меня тогда даже не запомнил.

Но мы все же решили выбрать для подачи сигнала не столь очевидно связывающее нас событие. Вечер воспоминаний мог бы затянуться, если бы не образ Марины, буквально зависший у меня над головой после упоминания Стаса о ней. Насчет него не знаю, но вряд ли можно было найти что-либо менее связанное со мной.

Мы остановились на нашем совместном визите к ней в больницу после ее аварии. За которым последовал визит к ее бывшему, а теперь уже и нынешнему хранителю. Чтобы он ее к нашему источнику питания подключил. Стас тогда еще утверждающую резолюцию на заявке подделал. О чем я ему с удовольствием напомнил.

И все же выходил я из административного здания отнюдь не в лучшем расположении духа. Хотел на внештатниках отыграться, но они вдруг сделались чрезвычайно вежливыми.

По дороге к подготовительному центру я перебирал в уме результаты своей первой официальной миссии в новом качестве.

Я проник к аналитикам, хотя первая встреча с ними прошла комом, как любой первый блин, но где гарантия, что я не останусь для них простым посыльным, доставляющим необходимые для работы материалы?

Я особо остро ощутил себя хранителем у нас на этаже, но где гарантия, что после сегодняшнего дня мне не запретят доступ туда?

Я сумел все же оставить часть наших открытий при себе, но где гарантия, что Стас не потребует новых после каждой моей встречи с темным гением?

Но самое главное, когда я в шутку вздыхал по поводу множества и разнообразия сварившихся на меня работ, я ни разу не задумался о том, что им полагаются различные ипостаси.

На земле я тоже был непревзойденным хранителем Татьяны, ее заботливым мужем, строгим отцом Игоря, преуспевающим психологом, терпеливым наставником Тоши и прочая и прочая. Отцы-архангелы и в этом решили усложнить мне задачу, превратив каждую мою новую ипостась в личину бога Януса.