- Вы еще помните, где расположен архив? - продолжил он, никак не отреагировав на мою вспышку.

- Да, конечно, - немедленно вернулся я к ровному тону.

В архиве я тоже наткнулся на заинтересованные взгляды. Дождавшись, пока мой отчет был зарегистрирован, я положил рядом с ним наши воспоминания.

- А вот это вам без всяких формальностей, - сказал я, переводя взгляд с одного архивариуса на другого.

Они переглянулись и синхронно нахмурились.

- Что это? - спросил один из них.

- Воспоминания бывалого хранителя в отставке, - ухмыльнулся я. - С детальным описанием полевой работы.

- Зачем? - недоуменно наморщил лоб другой.

- Почитать, - пожал я плечами. - Там содержится масса нюансов, которых в теоретическом курсе не узнаешь. И постоянно попадаешь потом из-за этого в … неординарные ситуации.

Они снова обменялись взглядами. Полными любопытства, довольно отметил я про себя. Похоже, в отношении бывших коллег можно быть спокойным - прочитают все, как один, моя скандальная репутация тому порукой.

Простившись с архивариусами, я вышел в коридор и направился к выходу. Из-за угла навстречу мне вышел мой руководитель. С чрезвычайно занятым видом.

- Вы хорошо подумали? - негромко спросил он, поравнявшись со мной и ощупав глазами мои пустые руки.

- Да, - твердо ответил ему я. - Речь идет о моем сыне.

- Именно поэтому я и спросил, - настаивал он. - Вы уверены, что нужно сейчас привлекать к нему внимание?

- Нужно, - уверенно кивнул я. - Объективное. Чтобы о нем не по словам наблюдателей судили.

- Имейте в виду, Вы действуете на свой страх и риск, - помолчав, предупредил меня мой руководитель. - Вашего сообщения никогда не существовало.

Я снова кивнул. С пониманием. И полным согласием -  если попадусь, он останется в стороне и сможет замолвить за меня непредвзятое словечко. Как я надеялся.

Мой руководитель уже сделал шаг, чтобы продолжить путь, как я вспомнил еще одну цель визита в свой бывший отдел.

- Подождите, - остановил я его. - Вы не могли бы инвертироваться? Всего на пару секунд?

Судя по его вытаращенным глазам и отвалившейся челюсти, в коридоре у нас никого не прослушивают и не просматривают. Я это сделал! После всех передряг, в которые мне случалось попадать, мне уже начало казаться, что ничто и никогда не сможет выбить его из неизменного равновесия.

- Пожалуйста, - принялся я развивать успех. - Очень нужно. Для дела.

По-моему, у него не только речь отобрало, но и память о том, что мы находимся на его этаже, где я уже всего лишь посетитель. Он исчез все с тем же выражением полной прострации на лице. И меня тут же окатило … нет, не просто прохладой. Это было ощущение погружения в бодрящую водную стихию в знойный летний день. Оно обтекало меня живительными волнами, и я чуть было не завертелся на месте, подставляя ему то один, то другой бок. Вот я знал, что свои мне и в ощущениях самыми близкими окажутся! И что бледная немочь не имеет с нами ничего общего!

Тем временем, мой руководитель уже, похоже, пришел в себя. Он вновь материализовался с выражением ровного негодования на лице.

- Спасибо! - Я решил предупредить словесное выражение этого негодования. - Вы себе не представляете, как помогли мне. И хоть я уже не Ваш сотрудник, но уверяю Вас, что я все еще хранитель!

После чего я быстро ретировался, пока он окончательно не опомнился и не выгнал меня с нашего этажа с безоговорочным запретом когда-либо вновь появляться здесь.

У меня больше не было причин увиливать от восхождения к аналитикам. Но по дороге я снова позвонил Татьяне.

Опять Марина? Они все еще не закончили? Я не понимаю, я зачем ей телефон подарил - на крайний, жизненно важный случай или чтобы языки чесать с кошмаром всей моей земной жизни? И я не удивлюсь, если чешут они языки об ангелов вообще и одного из них в частности. А мне позвонить даже в голову не пришло! Расчувствовался один идиот, когда она подарку обрадовалась. Бдительность потерял. Не включил Марину в список «Нельзя». На самом первом в нем месте. Вот чует мое сердце, что боком мне эта забывчивость вылезет.

Пыхтя … исключительно от возмущения, я докарабкался, наконец, до этажа аналитиков. Даже не заметил в запале, как наблюдателей проскочил - мне говорили, что они чуть ниже размещаются. А вот мог хоть дверь им пнуть.

Мне также говорили, что этаж аналитиков - последний, но оказалось, что не совсем. Вход на следующий лестничный пролет на нем был закрыт дверью. Массивной и резного дерева. Кто же там, выше, мелькнула у меня мысль - отцы-архангелы, что ли?

Отдышавшись и приняв серьезный вид, приличествующий близости к заоблачным высям, я открыл дверь в аналитический отдел и шагнул вперед. И тут же замер на месте.

Не скажу, что я много по родным пенатам путешествовал, но такого я у нас еще нигде и никогда не видел.

Для начала там не было никакого коридора, никаких поворотов, никаких дверей. Все пространство за входной дверью занимала одно-единственная комната. Огромная. Я бы даже сказал, огромный зал.

Весь этот зал был уставлен рабочими столами, отгороженными друг от друга прозрачными стенками. Нет, скорее, перегородками - чуть выше меня. Прозрачными, но явно не стеклянными - даже издали они оставляли впечатление прочности. Куда большей, чем стеклянная дверь в Татьянину комнату.

Располагались эти перегородки в совершенно хаотичном, на мой взгляд, порядке. Некоторые столы были окружены ими почти полностью - с таким узким входом, что разве что протиснуться через него. К другим можно было подойти чуть ли не со всех сторон.

За каждым столом сидело по ангелу. Нет, я бы скорее сказал, развалилось по ангелу. По крайней мере, судя по позе ближайших ко мне. Спинки их кресел были немного откинуты, и они полулежали в них, вытянув вперед ноги, с руками, сложенными на животе, и локтями на подлокотниках. Причем, сидели они в полной неподвижности. Уставившись в прозрачную панель, стоящую на каждом столе.

У меня мороз по коже пошел - мелькнула мысль, что я случайно в царство спящих ангелов попал. Нет, глаза у них были открыты - значит, в царство отключенных от сознания ангелов.

Затем я заметил, что, по крайней мере, ближайшие ко мне манекены периодически делают легкие жесты рукой: то в одну, то в другую сторону или вверх и вниз. Присмотревшись, я обнаружил, что при этом меняется изображение на панели.

Присмотревшись еще внимательнее, я увидел, что изображение на панели меняется постоянно - лишь более радикально при жесте рукой. Так, по одной панели медленно вытягивалась ломаная линия, а когда сидящий перед ней ангел коротко, но резко махнул в сторону пальцем, таких линий стало две.

Ангелов было там не один десяток, но в зале стояла тишина. Не абсолютная, как мне показалось сначала - прислушавшись, я уловил едва различимый ровный гул, словно каждый из присутствующих что-то бормотал себе под нос.

Ни один из них не обратил на меня ни малейшего внимания, и я топтался на месте, не зная, к кому обратиться - так, чтобы не нарушить эту пульсирующую тишину.

Вдруг один из них резко выпрямился, приблизившись к панели и начал активнее двигать руками. Изображение на ней заметалось, с каждой секундой усложняясь. Когда оно превратилось в целый сонм переплетенных линий и замерло, аналитик какое-то время рассматривал их, склоняя голову то к одному, то к другому плечу.

В верхней части панели начали появляться слова, словно их маркером кто-то быстро писал. Когда из этих слов набралось полторы строчки, аналитик прикоснулся пальцами к правому нижнему углу панели, словно оттолкнув ее от себя. Изображение исчезло - аналитик вновь откинулся на спинку своего кресла, сложил руки на животе и закрыл глаза.

Решив, что ему-то я сейчас точно не помешаю, я быстро подошел к его столу, стараясь ступать совершенно бесшумно.

- Отчет по новичкам куда сдавать? - почти шепотом пробормотал я, чуть наклонившись к безмятежно расслабленной фигуре.

- Шестнадцатый бокс, - ответил он, не открывая глаз.