– Ты большая умница, Яночка, – ласково, на свой манер, называла ее Ольга Феликсовна. – Когда человек чего-то хочет, он всегда это может получить, необходимо только работать, работать и еще раз работать. А самый главный труд – это каждодневная работа над собой, самосовершенствование. Не всем это дано, голубушка. Многие просто останавливаются, достигнув однажды, по их мнению, своего уровня. А я считаю, что всегда есть куда расти.
Времена меняются. Это раньше девушек учили только вышивать да на фортепиано играть, готовя лишь к замужеству. Сейчас все иначе. И я тобой горжусь. Ты всегда ответственно подходишь к любому моему заданию.
В свое время Ольга Феликсовна, одна из немногих девушек города, окончила гимназию, была образована и начитана, знала в совершенстве несколько языков. Она обладала великолепным даром преподавания. Часто помогала соседским детям с домашними заданиями по разным предметам. Ей это очень нравилось. На этапе открытия вузов в Одессе в связи с нехваткой педагогов ей предложили выгодные условия, льготы и должность в одном из них.
– Преподавать – это мое хобби, а помогать людям вставать на ноги – это мое призвание, – вежливо отказала она. – Я уже помогаю людям и не намерена менять шило на мыло, – отвечала, когда предложение о смене профессии становилось назойливым.
За время брака с мужем Константином детей не было, поэтому Янина стала для нее дочерью, о которой она всегда мечтала. Молоденькая девушка никогда и ни в чем не перечила, быстро училась и радовалась каждому дню. Просыпаясь, благодарила мысленно, а встретив – благодарила словами свою спасительницу, ведь она помогла ей вырваться из череды несчастий.
Когда приемная дочка заговорила на русском языке без акцента, Ольга Феликсовна устроила ее в госпиталь. Там всегда нужны были свободные руки, а с рекомендацией от Ольги Феликсовны, которую уважал весь медицинский персонал, Янина сразу же приступила к работе. Поначалу помогала на кухне, чуть позже покровительница забрала ее санитаркой в отделение хирургии, где сама работала, и смены у них совпадали. Ольга Феликсовна теперь обучала девушку медицине, и через пару лет воспитанница уже полностью владела профессией медсестры. Ей были переданы все знания, а она их с благодарностью приняла и применяла.
Янина полюбила военный госпиталь с самого первого дня посещения. Она помнила, как переступила порог больницы и в носу защекотало от специфического медицинского запаха. Но как ни странно, он ей понравился. Янина не испытала дискомфорта, как многие. Пахло йодом. Запах очень походил на выброшенные на берег водоросли. Часто прогуливаясь пляжами Черного моря, она даже останавливалась, чтобы побольше подышать морем, как говорили в этом дивном городе. Ольга Феликсовна очень часто обращала внимание Янины на правильный русский язык и специфический одесский.
– Понимаешь, Яночка, так говорить правильно, а так говорят у нас, в Одессе.
– Так как же мне говорить? – спрашивала ученица.
– Как подсказывает твое сердце, милая моя. Одесситы чувствуют свой город душой. Ведь не в море и не в красивых домах здесь все дело. Таких городов в мире очень много, уж поверь. Дело в людях, которые живут в нем, все дело в нас. И ты тоже можешь однажды стать одесситкой, если захочешь.
Янину притягивало все, что было связано с морем и этим самым замечательным городом на свете, городом, который подарил ей будущее.
– Я слышала, что среди прочих институтов в Одессе открывают медицинский. Я все узнаю. Яночка, ты готова превзойти своего учителя? – с улыбкой спросила Ольга Феликсовна по дороге домой.
В 1928 году Янина поступила в Одесский медицинский институт. Она была лучшей студенткой на курсе, ее всегда ставили в пример другим. Она по ночам прочитывала одну медицинскую книгу за другой, конспектируя в тетради. Ольга Феликсовна правильно указала ей путь. Будущая профессия полностью захватила девушку. Одну часть дня она жила в госпитале, вторую проводила в медине[1]. Дома, на Ближних Мельницах, почти не появлялась. Она давно уже негласно среди персонала отделения хирургии была медицинской сестрой и выполняла обязанности не как санитарка. Заведующий отделением хирургии, зная ее безудержную страсть к сложным медицинским случаям, всегда ее вызывал. Но причиной их частой работы вместе была не только любознательность девушки.
Кирилл Эдуардович был не молод, ему было намного больше тридцати лет. От напряженной работы и ненормированного дня он выглядел старше своего возраста, волосы полностью были седыми, но всегда идеально уложены на пробор. Носил усы с проседью, которые любил в минуты раздумий поглаживать. Военная форма, белый халат поверх нее, всегда быстрая походка с ровной спиной, и его невысокий рост был окружающим незаметен. В операционной стоял всегда на помосте в лучах операционных ламп, возвышаясь над остальными. Всю свою жизнь посвятил медицине, спутницу жизни так и не нашел. С началом его профессиональной карьеры хирурга он полностью переселился в свой кабинет, освободив комнату в доме на Мясоедовской, чем порадовал соседей, которые, воспользовавшись случаем, сразу же ее заняли. Все человеческое было не чуждо Кириллу Эдуардовичу, он очень хотел разделить свои мысли и переживания с близким человеком, который бы понимал его с полуслова. Все его подчиненные, весь медицинский персонал понимал его как руководителя без слов, но это другое.
– Мы с Вами, как муж и жена, – улыбаясь, часто проговаривал Кирилл Эдуардович своей самой незаменимой сотруднице, на плечах которой лежала внутренняя организация всего хирургического отделения госпиталя. – Я без Вас жизни здесь не представляю, – шутя, признавался он ей в любви. – Вы моя «боевая подруга».
– Полно Вам, Кирилл Эдуардович, чепуху молоть. – Ольга Феликсовна не любила фривольности в общении и всегда на его шутки по поводу их «семейной медицинской жизни» отвечала колко.
Такую форму общения он позволял себе лишь с Ольгой Феликсовной, которая была его «правой рукой». Все это знали и не оспаривали, несмотря на то, что она даже не была доктором. С остальными заведующий был строг, заставлял ходить по струночке. Нередко в коридорах больницы можно было услышать его хрипловатый от курения голос, дающий наставления медперсоналу. В такой работе, как у него, ошибок быть не может, поэтому порядок ценил больше всего и добивался идеальности во всем. Этаж, где располагалось его отделение, всегда блестел от чистоты, а больные знали, что если Кирилл Эдуардович сказал так делать, то это неоспоримый закон, аксиома.
И вот вдруг его начали посещать мысли о женитьбе. «Старею что ли?» – подумал он и сам себе улыбнулся. Потом понял, что переживания одиночества возникли с момента появления в госпитале молоденькой девушки. В двадцатых годах, точно и не помнит, когда его «правая рука» попросила разрешения устроить на работу дочь. Он знал, что это неродной ребенок Ольги Феликсовны, как и то, что девушка полностью заменила ей дочь. Этого было достаточно, чтобы не отказать. Не знал он тогда, что эта миниатюрная и хрупкая девушка со светлыми глазами нарушит покой его души. «Она еще совсем юная, – подумал он, когда понял причину происхождения своих мыслей о супруге. – Она может меня не принять, и я более не смогу вернуться к этому разговору или того хуже, она перестанет приходить на работу», – в свободное время его голова теперь была занята лишь такими размышлениями. С каждым днем ему было все мучительнее находиться рядом с Яниной. Пока она проявляла лишь страсть к его профессии, пленив его сердце и мысли. «Неужели на свете есть женщины, так же любящие столь сложную специфическую работу? – думал хирург. – Не каждый мужчина в силах отстоять, сосредоточившись, в операционной многие часы кряду».
Конечно, вначале, как только Янина появилась в больнице, ни о какой операционной и не шла речь. Впервые Кирилл Эдуардович увидел ее, когда в кабинет, постучавшись, вошла Ольга Феликсовна, держа за руку светленькую стеснительную девушку, голосок которой дрожал при их знакомстве. После этого заведующий отделением и забыл о ее существовании на время. Кухня, куда решили определить на работу приемную дочь Ольги Феликсовны, располагалась в отдельном корпусе, в другой стороне от хирургии.
