Лоди косо посмотрел на меня и прижал палец к губам.

— Вслух не говорят. Но вот что интересно. С тех пор ни один еще не родился. Из нас, конечно, стараются сделать подобие. Вот только разве можно из меня, некроманта в пятом поколении, артефактора сделать? Сколько учи не учи… Темная кровь. — Он настороженно посмотрел на химеру. — Итог один: буду на зубах одной из этих тварей. Хорошо, если не на первых же игрищах.

У меня руки задрожали так, что вода из ведра выплескиваться начала.

— Нам с ними придется?.. — Язык стал ватным от ужаса. — А вот этот амулет, что сейчас у тебя, мы можем его использовать?

— Этот остался от бывших артефакторов, — вампир улыбнулся невесело. — Его выдают уборщикам. Закончим — заберут. Ну еще в первые выходы артефакторам тоже выделяют защиту. Правда, слабенькую. Но там и твари рядом с этими, — покосился на химеру, — не стоят. А вот на последних играх… Ты сам должен.

— И что, кому-то удавалось? — Я сглотнула, представляя, как клыки химеры вонзаются в меня и дерут молодую плоть.

Лоди отрицательно покачал головой.

— Повезет — жива останешься… Еще больше повезет — с руками и ногами, дай нечистые, в полном комплекте. Последнее крайне редко, только если родичи постараются выкупить тебе какой-нибудь из имеющихся в закромах ростовщиков амулетов.

— Нет у меня родственников, — глухо прошептала я, подходя в страхе к клетке и глядя в глаза химеры.

— Значит, старайся учиться, — буркнул Лоди, сгребая лопатой экскременты жуткой твари. — Может, тебе повезет…

— Повезет, как же… — прикинула я, невесело учитывая мое везение в последние дни. — Хотя, может, я и не доживу до встречи с тварями. Еще до того кто-нибудь из сокурсников убьет или покалечит. И стану я не нужна правителю. А тогда… — Подавила вздох. Что это вдруг нашло? С чего это вдруг уныние напало? И не такое переживали. Бывали трудные годы. Очень трудные. Когда без матери осталась, мне лет десять было, сама выживала в лесу. Было такое, что чуть в зубы диким волколакам зимой не попала. Те голодные, злые, ни людей, ни магии не чурались. А у ж меня, девчонку малую… А зима та лютая была. Далеко мне пришлось от дома уйти, чтобы найти животную пищу. Зайца отыскала в дальней западне. Да и тот худой, одни кости торчат. Вытащила, голову скрутила. Назад уж воротиться собралась, а тут они. На запах крови пришли… Пятерых собственной магией без каких-либо артефактов убила. Двое… Плохо помнила. Кружили, зубами клацали. Я ростом им едва ли до макушки доставала. И откуда силы взялись… От страха. От желания выжить. От вечного ведовского: «Ведьмы не сдаются. Бьются за себя. За жизнь. За тех, кто зависит от них. До крови, до смерти, до последней искры магии и сил».

Снег слепил глаза. Руки ломило от лютого холода.

«Либо я, либо они», — билось в висках, в то время когда растрескавшиеся на морозе губы шептали жуткие по силе и черни проклятия.

До сих пор в памяти остались кровавые вспышки и предсмертный вой.

Я не помнила, как к избе своей добралась. В крови вся, одежка порвана, магия истощена так, что и жизненные силы почти все вытянула. Тетка дальняя, ведьма, меня выхаживала три дня. Мы смерть подобных нам чувствуем. Я при смерти была, вот она и пришла из города. Диву давалась, ожидала мертвую меня увидеть, а я жива осталась.

«Видать, хорошие хранители о душе твоей пекутся», — приговаривала, когда я ее на опушку провожала. Хорошая была тетка. После она иногда ко мне забегала: то сластей городских принесет, то сдобы и крупы.

Жаль.

Погибла.

Я уж побольше была, когда смерть ее учуяла. Но до сих пор воспоминания сковывают невыносимой болью душу. Скребутся, выворачивая ее наизнанку. Горечь потерь, впитавшаяся в сердце, навечно в нем осталась.

Я моргнула, сгоняя навернувшиеся слезы.

— Эй, ты чего? — подступил Лоди. — Не смей! Если расклеишься, все… Сразу можешь в петлю лезть. Не место здесь для слез. Все только и ждут, пока ты слабину покажешь. Прогнут. Тогда от тебя точно правитель откажется. Зачем ему слабая человечка? Из слабой человечки хорошего артефактора не выйдет. На этом и не станет Таны. — Парень взял меня за подбородок и посмотрел в глаза.

Странный у него был взгляд. Будто из-под ресниц проникала успокоительная магия. Хотя нет. Не успокоительная, упокоительная. Хотя что еще мог сделать некромант в пятом поколении? Он упокоевал мне душу и изъеденное болью за годы войны сердце. Неправильно упокоевал, будто присыпал землицей то горе, что я за свои не слишком-то большие годы успела перенести. Однако это помогало. И слова говорил мне грубые, такие живым не говорят, но мне плакать расхотелось. Я носом шмыгнула, ощутила, как проползла по платью и жалостливо к щеке прижалась Знойка. Лоди протянул к ней руку и погладил осторожно, будто боялся, что зверюшка под его пальцами рассыплется.

— Может, все у тебя и получится, — сказал, глядя на ящерку. — Вот у меня точно шансов нет… — вздохнул, отвернулся и направился в клетку с химерой. — Амулет после активации действует двадцать минут, а потом его заряжать полчаса нужно будет. Так что поторопимся.

Парень быстро закончил чистить клетку под неусыпным взглядом монстра. Вышел.

— Ты бы все-таки амулет мне дал, — покосилась я на химеру. Вот не нравился мне ее плотоядный взгляд. И хотя видела, что она к Лоди даже не прикоснулась, все же с защитой на собственной шее как-то поспокойнее будет.

Вампир усмехнулся, но амулет мне отдал. Я нацепила цепочку на шею. Посмотрела на изящный кулон и вошла более уверенно. Химера сидела в углу, взгляда с меня не спускала. Я ведро посреди клетки поставила.

— Смотри-смотри, — шикнула на монстрятину. — Ничего ты мне сделать не можешь. У меня амулет.

Амулет! Наивная дура.

Резкий вскрик заставил меня обернуться. И я тут же забыла о химере.

Рыжая вампирша стояла у клетки, волосы с одной стороны начинали уже отрастать и выглядели рваными паклями. Что ж, ее вид вызывал у меня чувство полного удовлетворения. А вот у Мари… Судя по лицу, красота, наведенная человеческой ведьмой, девицу не радовала.

Уже понимая, что за подлость она мне приготовила, я бросилась к выходу и не успела. Вампирша помахала мне рукой и со стуком захлопнула дверь в клетку. Щелкнул ключ, проворачиваемый в замке. Парочка новых дружков-оборотней держала на скамье вырывающегося Лоди.

— Подождем, — растягивая слова, проворковала Мари. Покрутила ключ на пальце и отступила от клетки.

— Нет, ты правда думала, что я о тебе забуду? Ну нельзя нам тебя трогать. Мы и не тронем… — обворожительно улыбнулась. Если бы не пакля торчащих ежиком с одной стороны волос, была бы красавицей, вот честное слово… А тут еще и злобный оскал с неровным шрамом через все лицо очень портил вид бывшей красавице. Знойка у меня с плеча ей кулак показала.

— Ага, очень страшно! — состроила ей рожицу девица. Присела на скамейку рядом с упирающимся Лоди, положила руку ему на плечо. — От тебя ожидала, что к человечке можешь метнуться. Родители отступниками были, и ты недалеко от них ушел. Обязательно в клан донесу. Вот папочка обрадуется. Тебя вмиг отсюда выпрут… — Лоди из бледного стал серым, даже глаза изменились, помертвели. Он скрипнул зубами.

Я тряхнула решетку.

— Я тебя достану, — пообещала рыжей.

Та лишь усмехнулась. И провела пальчиком по щеке Лоди. Вампир поморщился.

— Смотри-смотри, — проворковала Мари. — Сейчас действие амулета закончится, и твою человеческую подружку на кусочки разбирать будут… — Она кивнула мне. — У тебя меньше пяти минут осталось… — закинула ногу на ногу. Все телом обернулась к одному из оборотней. Обвила его шею рукой. Лизнула вдоль щеки.

— У нас пять минут до развлекухи, — шепнула парню на ухо. У оборотня глаза похотью вспыхнули. Он рыкнул от удовольствия. Отдал Лоди на попечение своему дружку. Одним рывком оказался рядом с Мари, поднял на руки и прижал ее к стене. Сильные ладони скользнули по стройному телу вампирши. Она выгнулась сильнее, крепко обнимая ногами мускулистый торс. Парень с усмешкой на тонких губах рванул ее рубаху, раздался треск материала. Оборотень заплывшими от вожделения глазами уставился на обнажившуюся упругую грудь, перехватил ладонью запястья рыжей, поднимая ее руки над головой. Губы впились в ареолу груди, начав ласкать самую отзывчивую точку. Мари застонала. Вторая рука оборотня скользнула под юбку. Вампирша откинула голову назад. Стон вышел с глубоким гортанным придыханием. Второй оборотень с ухмылкой смотрел на разврат, творящийся в бестиарии. Лоди прикрыл глаза.