А потом словно что-то щелкнуло в голове. Не чувствуя ни страха, ни боли от ударов ногами, Ардус схватил с земли камень – треугольный ребристый и острый со всех сторон кусок скальника, – и с диким криком прыгнул на головореза.

Бросок вышел не таким удачным как хотелось, но сыграла внезапность. Бандит просто не ожидал что жертва попытается дать отпор, за что и поплатился. Удар пришел в висок. Головорез взвыл, схватился за окровавленную голову, упал на одно колено.

Но быстро пришел в себя, зарычал. Глаза его налились кровью. Ардус вдруг понял, что еще мгновение и его просто разорвут на части. Поэтому вновь атаковал первым. Неумело размахнулся, собираясь нанести второй удар. Но удара не получилось. Толстяк отклонился, камень пролетел в двух пальцах от подбородка головореза, задев острым краем тому лишь шею.

Бандит довольно улыбнулся. Попытался рассмеяться, но не смог – из горла вырвался только вороний клекот. А потом складки шеи разошлись, обнажая тонкую красную линию разреза. Острый скальник как лезвие рассек плоть, перебив артерию. Из раны фонтаном брызнула ярко алая кровь.

Парень так испугался, что едва успел погасить невольное желание подбежать к головорезу и помочь остановить кровь. Стоять! Тесак все еще находился в руке у бандита и выпускать он его не собирался. А дать еще отпор Ардус просто не сможет. Голову словно стянуло железным обручем. Вновь подкатила тошнота. Стало холодно и противно, словно наглотался слизней. Ноги едва не подкосились, потеряв всю прочность, разом одряхлев. Вдруг захотелось упасть и уснуть, откинув все. Проспать пару дней, а потом проснуться и понять, что это был всего лишь сон.

Но это был не сон. Ардус прекрасно это сейчас понимал.

На ране головореза вспучивались и с омерзительным чмоканьем лопались влажные липкие пузыри, кровь уже не хлестала. Бандит завалился на землю, удивлено посмотрел на парня, пытаясь что-то произнести, но лишь открыл и закрыл рот подобно рыбе. Потом дернулся, затих.

– Мать честная! Да ты убил его! – севшим голосом прошептал Куцый, схватившись за голову. – Ты чего наделал? Ты же убил его! – и словно осознавая смысл сказанных слов затряс головой. – Я не буду молчать – мне это ни к чему. Я не хочу на шахтах в Чернокрае всю оставшуюся жизнь уголь копать. Нет! Не дождешься! Я все расскажу, как было! Господин судья меня обязательно выслушает! Я расскажу ему как все было на самом деле! Что достопочтенный господин Гиафий хотел лишь только заглянуть внутрь телеги, как заносчивый юноша выхватил его оружие и прирезал как собаку! А я в этот время стоял далеко от телеги и не успел дать отпор. Просто не успел! Я ни в чем не виноват.

Слова испуганного старика подействовали на Ардуса как наркотик, что так любят шахтеры Чернокрая. Глаза застлал туман, в голове что-то вспыхнуло грязно-красным – то ли ненависть, то ли страх вперемешку с паникой. Еще до конца не осознавая, что он делает, парень подошел к старику, схватил трясущейся рукой за шиворот. Хотел закричать ему прямо в лицо чтобы тот не смел врать о случившемся и рассказал все как было на самом деле, но не смог произнести ни звука.

Старик не унимался и впал в истерику:

– Я все расскажу! Как было на самом деле! Мне нет резона на шахтах мучится. Это у тебя там отец надзирателем работает, тебе нечего боятся. А я не хочу дохнут! Не хочу быть покалеченным телегой. Мне моя шкура дорога. Все расскажу, как было. Пускать тебя судят. Ты молодой, тебя лет через двадцать отпустят, а я уже старый, мне спокойно свой век охота дожить!

Истерический трёп старика окончательно затмил разум Ардуса. Паника змей обвила горло, не давая опомниться. Рука, все это время державшая тесак, поднялась над головой.

– Что ты? – вытянулся в лице почтальон. – Что ты? А ну не дури! А то…

Договорит старик не успел. Тесак со свистом рассек воздух, с чавканьем глубоко вонзился в шею старика. Куцый взвизгнул, начал вырываться. Из раны хлестанула кровь, не так сильно, как у бандита, но хватило и этого чтобы обрызгать почтовый обоз. Куцый рванул в сторону, начал забираться в телегу, но быстро ослабел, обмяк, повиснув на борту. Лишь ноги его иногда трястись в предсмертных судорогах, от чего лошадь, все это время мирно стоявшая рядом, начала вздрагивать и фырчать.

Ардус выронил оружие, сделал шаг назад. Все поплыло, земля накренилась, резко вырвалась из-под ног. Потеряв сознание, парень упал на землю.

Метель кончилась также внезапно, как и началась. Задремавший Корке вдруг понял, что не слышит привычного заунывного воя и всё вокруг объяла покойная тишина. Даже стало страшно – не умер ли он, замерзнув в своем убежище? Подскочил и тут же повалился вниз. После долгого сидения ноги совсем затекли и теперь стали как соломенные. Боль тысячью жал прошлась до самых бедер. Старик сморщился, едва сдержав стон, начал растирать мышцы.

«Это даже хорошо, – подумал он. – Болит – значит еще живой, помучаюсь немного на этом свете. Только мёртвые ни на что не жалуются».

В ожидании конца метели ему приснился сон: его аул, и вновь он стоит напротив всех, уже связанный, с кляпом во рту и ничего не может поделать, только смотрит на людей и слушает, что они говорят.

– Это из-за тебя на наши земли обрушился Песочный Шай-Нтан и выжег все добротные пастбища. Это из-за тебя на наш аул пришлись все несчастья, бандиты и мародеры, утащившие половину скота и убившие наших мужей. Это из-за тебя на наши земли пришла Долгая Зима и джут.

– Так ведь он и есть джут!

– А ну бей его! В морду ему!

– Джут! Джут!

– Джут!

Корке протер лицо снегом, сгоняя дурной сон. Боль в ногах отпустила, значит можно идти дальше.

Выбраться из убежища с первого раза не получилась – много снега намело. Пришлось долго откапываться. Но когда он вылез из укрытия как медведь из своей берлоги, лицо приятно обдало теплотой. Спокойная погода продержится до вечера – понял старик. А потом… уж лучше ему добраться до зимовья, иначе никакие ухищрения и прятки в сугробы не помогут.

Старик прочитал знаки. Он умел их видеть и расшифровывать с раннего детства – отец научил, и эти знаки – поведение птиц, вид и высота плывущих облаков, колыхание верхушек деревьев, шепот ветра, – четко говорили об одном – вечером в мир явятся «ледяные змеи». Корке едва слышно выругался. До Волчьей Гривы десять часов пути, можно не успеть до заката. Да даже если и сложилось бы все иначе, и не ожидалось бы «ледяных змей», быть в ночном лесу одному, без хорошего оружия – последнее дело. Волки, будь они не ладны, нынче голодные и злые как никогда. Разорвут на части за считанные мгновения.

Надо поспешить. Есть тропы – старик знал их, – по которым можно срезать путь. Там небезопасно, но рискнуть стоит.

О «ледяных змеях» Корке узнал пару лет назад. Путники с других аулов рассказывали о загадочных и жутких явлениях, происходящих зимой в их селениях. Говорили о злых духах, похожих по своей форме на змей, приходящих после заката с холодами. Призраки не нападали на людей, и даже не двигались, просто расстилались по дороге словно аспиды, вылезшие погреться на солнце. Они и вид-то имели едва заметный, полупрозрачный, похожий на кусок подтаявшего льда. Но стоило прикоснуться к ним, как их яд мгновенно проникал в тело жертвы и умерщвлял, не оставляя даже шанса на спасение.

Корке едва ли поверил в эти россказни захмелевших путников, если бы и сам однажды в одной из вылазок в город не увидел полупрозрачный трепыхающийся у дороги тонкий шнурок. Впереди идущая лошадь, едва задев его, тут же вздыбилась и упала. Потом уже, когда животное умерло, Корке обнаружил, что та часть тела, которая прошла сквозь «ледяную змею», промерзла до самой кости.

Пробираться сквозь снежные заносы было тяжело, но Корке, несмотря на усталость и боль в ноге, шел вперед, не забывая поглядывать по сторонам – не видать ли вдали волков или еще каких неприятностей? Волков не было. Степь, до самого горизонта, пустовала. И даже ветер затих. Не хороший знак. Если нет в степи ветра, пусть самого слабого поветрия – жди беды. Это древний знак, знакомый каждому степняку. Сама природа предупреждает об опасности – затевается что-то недоброе.