– Изгнанник?

Корке аккуратно здоровой рукой подкинул веточек в костер. Покусывая нижнюю губу, ответил:

– Да, меня отправили на покой. Молодая кровь, амбиции. Старый вожак уже слишком слаб, чтобы повести за собой людей. Вот они и выбрали более молодого.

Девочка улыбнулась.

– Это ты про того ошалелого говоришь, который людей жрет? Это он тебя сверг? Ха!

– Что? – старик выпучил глаза, не понимая, о чем она говорит.

Не скрывая ехидства, Зора пояснила:

– Я выслеживала тебя последние два месяца. Ваш аул часто кочевал, тяжело было обнаружить след. Но я нашла. И, прежде чем понять, что тебя уже нет в этом племени, я день и ночь следила за ним. Дикари. Вожак у них совсем обезумел. Страшный голод там. Все истощены сильно. Вчера, прежде чем окончательно понять, что тебя там нет, и уйти в новую погоню, я наблюдала один странный обряд, который они проводили. Они молились каким-то богам, танцевали как пьяные, а потом по указанию этого вожака охватили обухом одного старика по голове. Тут же развели костер и…

– Хватит! – крикнул Корке. – Этого не может быть! Просто не может быть! Ты врешь!

– Зачем? – резонно спросила Зора. – До твоего племени мне нет ровным счетом никакого дела. Я просто выслеживала тебя. И рассказываю всё, что видела.

– Не могли же они за один день так пасть… – начал старик, но запнулся.

«Еще раньше, до того, как меня изгнать, они уже решили так делать. Тарун говорил, что они будут пережидать зиму на месте, значит изначально планировали жрать друг друга!»

Пульсирующая боль пронзила висок. Корке обхватил голову, пытаясь справиться с эмоциями, но не смог и по-медвежьи закричал. Ярость наполнила тело, внутри все вскипело. Старик встал, не обращая внимания на боль в ногах, от которой сильно кидало в стороны, начал выбираться из низины.

– Куда ты? – спросила Зора, все так же оставаясь на месте и спокойно отхлебывая из кружки.

– Я… его… убью… – прохрипел старик.

– Да, мне это знакомо, – улыбнулась девочка.

Но старик не понял ее сарказма.

– Я разорву его в клочья! Этими самыми руками!

– Стой, старик! – вдруг жестко сказала Зора. В ее голосе зазвучала сталь и Корке невольно остановился. Обернулся.

– Чего тебе?

– Не время сейчас.

– Почему? – теряя терпение спросил Корке. Налитые кровью глаза метали молнии.

Зора глядела куда-то сквозь старика, пристально, не мигая. Уже теряя терпение, он собирался повторить вопрос, как девочка ответила:

– Метель идет с той стороны. Не успеешь, на перевале поймаешь самую вьюгу. Переждать надо.

– Переждать? – переспросил старик, словно, не понимая сказанного слова. Первый приступ ярости начал проходить, заставляя мозг работать. И в самом деле в воздухе уже явно ощущалось приближение бури – Корке, который без труда мог определять погоду, этот сыроватый простуженный запах поветрия был до боли знаком. И как раньше не заметил?

– Да, – кивнула девочка. – Переждем метель и пойдем.

– Ты тоже пойдешь? – удивился старик.

– А ты думал я тебя просто так отпущу? – Зора рассмеялась звонким смехом. – Вроде и голова вся в сединах, а такой наивный. Нет. Не мечтай, что ты так просто избежал смерти напоив меня чаем и пожалев. Не считай меня ребенком, я хоть и выгляжу молодо и годков мне мало, но повидала я уже многое. Меня такими глупыми трюками не проведешь. Считай это просто отсрочкой твоей смерти. Сегодня ее ты избежал, но это только на сегодня. Значит еще не наступило время. – Девочка положила руку на рукоять меча, спрятанного в ножнах. – Но оно обязательно наступит. Я дала клятву своей матери что обязательно отомщу за нее. Умирая от чахотки у меня на руках, она все рассказала про тебя и про то, как я появилась. Даже перед смертью не могла говорить о другом. Знай, старик, я всегда выполняю свои обещания. Поэтому я пойду с тобой. Не чтобы помогать тебе, но, чтобы дать тебе отомстить за своих соплеменников перед тем, как умрешь ты сам. Месть – это все что есть сейчас у нас с тобой.

Корке и Зора долго смотрели друг другу прямо в глаза, и никто не отводил взгляда первым.

– Спасибо, – наконец сказал старик, и опустил глаза. – Спасибо что дала мне такую возможность.

Зора холодно улыбнулась.

– Теперь мы на одном с тобой корабле, под названием «жажда мести». И, демоны меня дери, если этот корабль не идет ко дну! Не долго осталось ждать.

Постепенно унылый равнинный пейзаж тракта начал сменяться пологими холмами, набухающими густой порослью кустарника словно бубонными нарывами. Дорога, из монотонно-ровной, вдруг начала пьяно качаться в разные стороны, то круто уходя под гору, то змеясь между валунами и обветренным скальником.

Путники спешились, решив дать немного отдохнуть уставшим лошадям.

– Привал сделаем, – сказал Кливент, взглядом выискивая подходящее место. – По карте, которую втридорога продал мне один торгаш, где-то неподалеку должен быть ручей. И если его не окажется, то я этого проходимца из-под земли достану!

Впрочем, карта продавца не обманула, ручей и вправду нашелся, укрытый в тени раскидистого кряжистого дуба. Путники вдоволь напились ледяной воды, напоили лошадей. Решив охладиться, умылись.

– Хорошо! – протянул Кливент, фыркая от удовольствия.

Ардус провалился к дереву, устало кивнул. Вода утолила жажду, но вскоре захотелось есть. Звериный голод скрутил живот, парень попытался отвлечься от навязчивых мыслей, но в голову ничего, кроме домашней мясной похлебки, не лезло, такой густой, наваристой, обжигающей, с печеным картофелем и свежим хрустящим лучком… Стоп! Живот громко запротестовал, потребовав еды.

– Держи, – сказал Кливент, протягивая сверток.

Ардус колебался, не решаясь взять угощение – кусок хлеба и пару ломтиков вяленого мяса.

– Бери-бери! – улыбнулся парень, увидев сомнение в глазах спутника. – Тут обоим нам хватит перекусить. А к завтрашнему полудню уже и деревушки пойдут, там и пополним провиант.

– Долго еще до Амальтара, не знаешь? – устало спросил спутник, принимая угощение.

– Думаю, дня два пути. Может быть, три.

Ардус, услышав такие новости, обрадовался. Дорога его изрядно вымотала и, кажется, надолго отбила желание путешествовать.

Они неспеша поели, смакуя каждый кусочек. Утолив голод, выбрали места в тени дерева и легли отдохнуть. Кливент начала насвистывать себе под нос незатейливую мелодию.

Впервые за их дневной путь, Ардус решился задать вопрос своему путнику.

– А ты в Академию Истинной Веры по собственным убеждениям решил поступить? Я ведь имею ввиду, что есть и другие Академии, более престижные, чем эта… ну, то есть я не хочу сказать, что Академия Истиной Веры плохая и не престижная, но…

– Что за бред ты несешь? – прервал его сбивчивую речь Кливент. – Какие еще убеждения? Просто там меньше всего надо зубрить эти занудные манускрипты.

Ардус хотел уточнить, точно ли он понимает, чему их будут обучать в Академии и сколько пыльных фолиантов нужно будет заучить чтобы сдать хоть один экзамен, коих за шестилетний период учебы будет очень много. Но тактично промолчал.

– Я ведь вообще не хотел никуда поступать. У меня у отца отличная свечная мануфактура, которая должна была перейти мне по наследству. Мануфактура «Красный огонь», может слышал? Но обстоятельства сложились так, что пришлось бежать.

– Бежать? – не смог сдержать удивления Ардус. Но тут же как следует отчитал себя за столь бестактное поведение.

– Ну да, – просто ответил Кливент, не обратив внимание на манеры спутника. Закатив глаза мечтательно, с улыбкой на устах, словно вспоминая что-то теплое и приятное, произнес: – Было дело. Есть в нашей богом забытой дыре начальник городской ратуши. Скверный такой старикан, его никто не любит. Гад, каких поикать еще надо. То налогами всех душит, то житья не дает, пытаясь в дела ремесленные лезть. Кто как от него спасается. А он чем старше, тем дурнее становится. Власти много в руках у него, поэтому нет на дурака управы. Так бы давно его в колодец скинули или камнями забили. У-у, гад! – Кливент сжал кулаки, в бессилие стукнул по коленке. – Так вот, у этого старика дочка есть. Красавица, скажу я тебе, глаз не отвести! Походка грациозная, соблазнительная, идет по улице, а её глазами весь мужской род раздевает. Знатная красавица! С таких картины рисуют да мраморные статуи делают. А она цену знает своей красоте, никого к себе не подпускает. Такая вся из себя, недоступная, к ней на хромой кобыле не подъедешь. Этим еще больше парней заводит.