А потом вдруг сбоку раздался щелк…
Я сразу упала на асфальт, ободрав еще и щеку, за куст откатилась. И уже оттуда ругалась на того же иностранца-фотографа, который почему-то пытался заснять меня, расстроено бредущую рядом с сенбернаром подруги. А он по-настоящему смутился от моей реакции и долго-долго извинялся. По-японски! До дома проводил даже. Ну, почти. Его перехватил Синдзиро, вдруг вышедший из своего магазинчика и увидевший нас, точнее, мое заплаканное лицо. Иностранцу я ничего не объяснила, и он честно старался не расспрашивать, раз я хочу молчать. Хотя, может, расспрашивал Каппу и его хозяина, так как они ушли вместе и в одном направлении?..
Синдзиро на всякий случай упросил моего отца оставить меня у него. Мол, та самая страшная девочка. И пусть думает лучше, будто я живу в магазинчике сладостей, не знает моего настоящего адреса. И, мол, папа мой лучше пусть не показывается. Сидит дома и каждые десять минут строчит нам смс, что еще живой. Для пущего спокойствия Синдзиро пригласил к нам в гости Сатоси — и папе моему об этом сказал.
На этот раз наш полицейский не забыл притащить деньги за химчистку. И долго извинялся, что прежде забывал. Пока Синдзиро не попросил его уже заткнуться с этими объяснениями.
Мы всю ночь с четверга на пятницу провели, играя в карты на знание стихов. Ели сладости — Синдзиро щедро делился. И он же предусмотрительно нам приготовил овощи с мясом, когда у нас еще животы не успели заболеть от сладкого. Мы рассказывали всякие байки, из жизни и выдуманные. Сатоси-сан, как оказалось, в школе был одним из двух друзей главного янки. Надо же! Наш участковый и… хулиган в молодости?.. Прогуливал уроки, смотрел сверху вниз на других хулиганов и даже носил футболку с черепами под школьной формой, которую обнажал, едва выйдя на улицу, волосы выкрасил в красный цвет и ходил встрепанный! Хотя, как оказалось, хозяин магазина истории рассказывал намного увлекательнее. И иногда так серьезно, будто волшебный мир нелюдей был для него родным. Сложно было понять, врет ли он или правду говорит. Я так и не поняла.
В общем, очень мило время провели. Сатоси-сан ушел первым. Синдзиро мне шепнул, что не ожидал, что наш полицейский окажется нормальным человеком. Кажется, у продавца сладостей молодость была еще почище!
В школе все было как обычно. Разве что две девочки расплакались в обеденном перерыве, заранее прощаясь.
У школы меня поджидал Синдзиро, замаскированный в спортивный старый черный костюм — даже заштопанный на спине, причем, криво — в больших черных очках, волосы роскошные спрятал под выцветшую блекло-красную кепку. Почему-то я его узнала еще прежде, чем он снял очки, показывая мне лицо.
Мы гуляли в другом уже районе. Синдзиро как-то странно кивнул случайному прохожему — молодому красивому мужчине с волосами до плеч. Но больше ничего странного не происходило.
А потом мы увидели школьниц из средней школы другого района, зажавших в угол Хикари. Они требовали денег и пытались вырвать ее сумку из ее рук. А она робела им ответить.
Неожиданно откуда-то выскочил Каппа. Подкрался к девочкам-мучительницам, да как рявкнул в их спины! Они аж подпрыгнули. И напугано обернулись. А он зарычал, изображая злобного лохматого пса. И они с визгом разбежались. Хикари, заплакав, упала на колени и обняла Каппу за шею. Кажется, воинский дух она пока еще не обрела. Было жалко ее. Даже красивый Синдзиро не смог ее успокоить. Тот ради доброго дела снял очки, обнажая красивое лицо и приветливейшую из своих улыбок, кепку снял, выпуская из плена редкой длины и роскошности волосы, да выудил из рукава, будто фокусник, шоколадку в красивой обертке. Чуть погодя откуда-то выскочил запыхавшийся младший брат Аюму. И, минуту спустя, вообще не запыхавшийся Сатоси-сан с тяжелым мешком продуктов.
Теперь Хикари поняла, что спасена и как-то успокоилась. А, нет, смущенно поздоровалась с нашим участковым полицейским. Он сегодня без формы был, в обычных серых штанах и рубашке с короткими рукавами, в кроссовках. Но, выходит, они все-таки были знакомы.
Мы шли и болтали. Я, мальчик и Хикари хрупали шоколадкой — она подарок в одиночку уплетать смущалась и угостила нас.
Обычный пятничный вечер. Оживленный гомон детей и молодых. Розовеющее, потом краснеющее небо. Будто кровью наливалось. Будто кто-то из небесных богов упал, разбрызгивая по небу свою кровь.
Каппа вдруг остановился и как-то странно посмотрел на небо.
А из рук его хозяина выпал яркий мяч — новый мяч, который я в его руках еще не видела — и укатился на проезжую часть. Мальчик огляделся — машин не было — и торопливо помчался за мячом.
Каппа напрягся.
И вдруг помчался на проезжую часть за юным хозяином. Впилился носом ему между лопаток, отшвыривая носом в газон. Мяч улетел, подпрыгивая, мелькая яркими желто-синими боками. Мальчик поднялся, отплевываясь.
А пес отойти не успел.
Джип заслонил от нас собаку. Отчаянно закричали Хикари и какая-то женщина с другой стороны улицы. Противно захрустело под колесами.
Машина поехала дальше, а собака осталась лежать, захлебываясь кровью… в расползающемся красном пятне… две живых половинки… между ними широкая тонкая полоса — след от переехавшего Каппу колеса.
Отчаянно заорал маленький хозяин, увидев своего младшего друга в луже крови.
Сатоси-сан выронил мешок с продуктами — те рассыпались, раскатились по проезжей части — и зачем-то выхватил из кармана рубашки блокнот и ручку. Открыл.
Прозвучал выстрел. Второй. Взвизгнули пожилые женщины на нашей стороне улицы.
Джип, с двумя простреленными колесами вильнул, едва не наехав на стену.
Третий выстрел. Капот прострелил.
Он, шарахаясь туда-сюда, все-таки скрылся за поворотом улицы. Оттуда испуганные вопли донеслись.
Мы невольно оглянулись на другую сторону улицы. Кроме дрожащего от ужаса мальчика, смотрящего на две половины Каппы и кровь, выходящую из его пасти. Мороженное в форме цилиндра докатилось до Каппы и утонуло в его крови, словно притянутое духом умирающего пса.
Пистолет валялся на дороге. И было пусто.
Завопили опять за поворотом.
Сатоси-сан дернулся, перебежал улицу — схватил чужое оружие — и сам скрылся за поворотом, где творилось что-то жуткое. И где опять заорали. Где кричали женщины и ругались мужчины.
Хикару упала на колени, смотря на дернувшегося и затихшего пса.
Хозяин рванулся было на дорогу, к другу, словно серьезно верил, что что-то может спасти его присутствие.
Синдзиро наклонился, подобрал бутылку лимонада из распавшихся продуктов — и метнул в мальчишку. По лбу сильно припечатал — мальчик упал обратно на газон.
— Не лезь!!! — рявкнул мой друг на всю улицу, — Не лезь на дорогу, придурок!!!
А с другой улицы донеслись выстрелы и отчаянные женские вопли, детский плач.
— Ждите здесь! — рявкнул Синдзиро мне и Хикару.
И перескочил дорогу как раз перед чьей-то машиной, чудом сам под нее не попав. Удивляюсь его ловкости! Каскадером бы ему работать с таким везением и скоростью!
Орал маленький друг Каппы, рвущийся из рук Синдзиро на дорогу, к замершему лохматому другу. Ревела, стоя на коленях Хикару. Ревела я, обнимая ее за шею и уткнувшись лицом ей в затылок, боясь смотреть на кровавую лужу и две половинки от пса, только что еще живого. Моего доброго приятеля.
Следующие машины остановились, заметив умершего пса на дороге. Пощадили еще теплое, но уже неподвижное тело. И машины после них. И машины после тех машин.
Дальнейшее я помню смутно: мир смазался от моих слез, а звуки смазались от отчаянных воплей Рескэ, уволакиваемого Синдзиро…
Потом мы с Рескэ и Хикару сидели в магазинчике Синдзиро. Хозяин насильно заталкивал в нас кофе и сладости. Мы, разумеется, ревели на три голоса. И ругались на три голоса. Потом, позже, проревевшись и выплакав всю воду, какая была в нас, уже дослушали молодого мужчину.
Оказалось, что у джипа, едущего на большой скорости и не затормозившего даже после убийства собаки, хозяин был молодой якудза из какого-то влиятельного токийского клана. Жестокий или совсем даже бездушный парень. Ему что собака, что человек, кажется, были лишь муравьями под ногами. И, говорили, сколько-то смертей на его совести уже есть, хотя и не могли доказать. Слухи ходили, но деньги и скрытые связи подтирали все кровавые следы до того, как их увидит полиция. Или уже после того. Но на этот раз его поступок стал заметным. Кто-то отчаянный, увидевший спасение ребенка и гибель собаки, выхватил оружие и прострелил ему переднее и заднее колесо, да деталь какую-то в машине. А иначе бы убийца Каппы не остановился бы, уехал бы, так что и не нашли. Да, в общем-то, не успей пес вытолкнуть Рескэ на газон — мертвым бы на дороге остался сам Рескэ. Двумя половинами. И ведь даже не затормозил мерзавец, не пытался затормозить, хотя, быть может, и успел, когда еще мальчик выскочил на дорогу — расстояние какое-то между ними было. Кто знает, может, Каппа смог остаться живым, если водитель нажал на тормоза?.. А так… погиб только верный Каппа.
