Мандат неба навечно не оставался ни у кого. Прогневали чем-то люди династии Хань небеса. И власть захватил Ван Мин. Основал государство Синь. Стал перемены воплощать.

Да вдруг река Хуанхэ изменила русло! Три страшных голодных года то повлекло. Восстание краснобровых началось. Ван Мина убили, столицу взяли другие. Мандат неба забрала династия Лю. И около двух столетий была Восточная Хань.

Года текли, века текли… Время не щадило никого. Время меняло все. И самыми несчастными были те, кому довелось родиться в эпоху перемен.

Но, впрочем, были те, кто проживал эпоху за эпохой. Даосские маги. Йоги из Бхарат. Нелюди всякие, коих, как ни скрывали, а много в мире было. Боги. Да бессмертные.

Но даже при том, что нелюди и бессмертные застали смену не одной эпохи, не сказать, чтоб все они были несчастными. Да, спокойнее смотрели на события, жизнь людей презрительно назвали глупой суетой. Или посмеивались, год за годом, век за веком видя одну и ту же какую-нибудь историю у людей, в которой менялись только имена да страны. А, да. Одежки еще. Люди любили менять свою моду вот вдруг. И чтоб вдруг под старину. Или вдруг по-новому насовсем. Но жизнь у смертных была короче, все подряд удовольствия были им недоступны. Надо же было как-то развлекаться!

Да, впрочем, не все бессмертные и нелюди-долгожители смотрели на людей сверху вниз. Некоторым даже нравилось ходить в мир людей и развлекаться. Да и влюбиться, чего уж таить, могли запросто. Хотя грустная это любовь, у бессмертного и смертного. Да, впрочем, смертному любить долгожителя тоже тяжело. Надо помнить, что твой любимый тебе одному вечно принадлежать не будет. А людям хотелось себе подчинить все навечно или, хотя бы, самое важное. Они веками видели, веками слышали, как теряют другие люди то, за что цеплялись сильнее всего, что ценили больше всего, чем гордились превыше всего. Видели, слышали, но все равно хотели. Цеплялись и теряли. Теряли и цеплялись. Цеплялись и теряли. Вечно одна и та же история.

Но, впрочем, и месть, затянувшаяся на века долгие — тоже грустное было дело. Как ни странно, у долгожителей и бессмертных, которые жили дольше и событий видели больше, память была крепче, чем у людей.

Скажем, с особенным вниманием бездельники и сплетники из долгожителей и бессмертных наблюдали за противостоянием дракона Вэй Юана и человека, чье имя настоящее никто не знал. Но дар пророческий люди заметили у него. И каждую черточку лица старика того запомнили, да посох его из ветви корявой запомнили.

Звали его просто Старый шаман.

Он знал все или почти все из прошлого и будущего. Кроме своего будущего. Потому-то когда-то Вэй Юан его проклял, отдав пол силы и своего пророческого дара — вот глупый — а Старый шаман найти его снова не сумел.

Так и делили они драконье бессмертие и дар на двоих. Один — пророк среди нелюдей. Другой — пророк среди людей. Когда один видел картины прошлого — другой отдыхал и вздыхал спокойно. Но потом заспал или спокойно вздыхал другой — и ко второму возвращались видения. Они сбежать не могли от них. Один еще сбежать не мог от людей, чтоб насовсем — каждый почти нос любопытный хотел подсунуть под тайну завесы будущего. Другой не мог избежать любопытства бессмертных и нелюдей. Страдали оба одинаково.

Вот вроде б и могли они друг друга понять и, может даже, простить, но избегал Вэй Юан человека всеми силами. И растерзал парочку магов даосских и одного йога, три циня, пару кумихо из Чосон, два асура из Бхарат, семь тэнгу из Ямато… Короче, растерзал всех нелюдей, которые дерзнули рассказать Старому шаману о его передвижениях — и он в места указанные кидался своего дракона проклинателя искать. Даже ту красотку-кумихо. Вот женщину уж мог хотя б пощадить?! Тем более, муж ее, из простых людей, покуда был живой, гонялся потом за ним с мечом. После смерти его тишина была. Но века через два из Ямато прибыл призрак-юрэй. И, мда… Некоторые души жажда мести не покидает даже после смерти.

Словом, среди прочих развлечений небожителей, нелюдей и бессмертных было и наблюдение, как Старый шаман гоняется за Вэй Юанем, а еще как за Вэй Юанем гоняется по миру тот юрэй. Очень бодрая была троица! Жалели почти все, что Старый шаман и юрэй никак не хотели объединиться.

А еще перчинки добавляли люди и нелюди, которые преследовали пророков, страстно желая узнать о своем будущем. Кому верить можно?.. Кто предаст?.. Где дом пламенной их любви, такой от которой люди сгорают или творят чудеса? Вот чтобы фонтан необыкновенных чувств?.. Или где найти волшебный меч, чтоб захватить полмира? Нет, что уж мелочиться, давайте оба мира сразу! Земной чтоб и небесный! Э… чего там, говорите, у людей?! Вот наглецы! Пошлем кого-то разобраться.

И снова…

Ну, как там эти двое?.. Трое эти, как там? Что, вы еще мелкое божество, вы еще не слыхали о них? Значит, слушайте: жил-был глупый такой дракон Вэй Юан. И человек один, который никого не уважал…

Долго жил уже на свете Старый шаман. Но не довелось ему еще попасть на берег Желтой реки, заветное получить забвение после переправы на ветхой лодчонке по глади ее воды.

И все еще не хотел его Вэй Юан прощать. А, нет, он там на любовь отвлекся с какой-то кумихо. Но где — говорить нельзя никому, убьет потому что, если узнает, что кто-то врагу его говорил.

Да надоели Старому шаману люди, у которых он был легендой. Утопиться совсем хотел. И решился таки в один осенний день. Но…

По дну морскому прошел Старый шаман. Долго-долго шел, но удушья все не было. Не приходила все за ним та, которую ждал. Много рыб, кораллов и всякого интересного повидал! На какое-то время даже увлекся, разглядывая подводный мир. Он такого нигде не видал на земле! Хотя и в Бхарат сходил на полвека. И в северных странах побывал. Бывают же в мире такие места!

Он был одним из первых людей, которым довелось увидеть морские глубины и обитателей морских.

Был еще сын рыбака из Ямато, Урасима, тот, кстати, мужем был одной из дочерей морского царя! Ради него и дочки любви счастливой заточил смерть человека внутри шкатулки волшебной дракон. А когда человек однажды наверх в мир людей попросился, солнце и близких своих повидать, сердце скрепя, отпустил ненадолго его. Да дочь глупая доверила Урасиме шкатулку, мол, лучше него никто не сбережет. Велела не открывать. Иначе больше никогда они не увидятся.

Тот выплыл на берег моря. Но деревни своей не нашел. Дома отчего не нашел. С трудом лишь узнал, что где-то в той местности была такая деревня, но веков несколько прошло — и время унесло ее с лица земли. То ли с тоски, то ли любопытство глупого замучило его — открыл, словом, Урасима женой доверенную шкатулку. И побелели волосы его вмиг. Тело стало тощим, ужасным. Миг — и скелет лежал на берегу. А к вечеру прахом осыпался. Будто и не было его. Долго горевала дочь морского царя.

Да, впрочем, не будем подробно: кто из долгожителей не слышал грустной истории про Урасиму? Особенно, женщины любили такие истории. Которым самим так еще не повезло.

Дошел аж до двора морского царя Старый шаман! Правда, дракон морской отправил своих стражей-черепах. Просил по-доброму человека мерзкого убраться подальше от его дворца. А то тот посмел в воды реки брата его сводного, бога реки и дождя из Поднебесной, плевать. Да обобрал одного из младших сыновей на часть его сил.

Вздохнул несчастный человек — да мимо дворца и стен его пошел.

Так шел себе, шел… Не одну неделю шел. И с отдыхом и без отдыха.

Дошел наконец к горе. Да со скуки стал на нее забираться. Гора выходила из толщи вод.

Он и вышел по ней вверх, хотя и не раз соскальзывал, падал, снова все начинал. Любопытство вело его.

Выбрался в горной какой-то стране, надземной. В мире людей. Оказалось, попал в страну Ямато. Где правили потомки солнечной богини Аматэрасу. Богини, отвечавшей за этот край земли.