Я стал каким-то другим. Странным. Вот сидели мы с коллегами в баре, тянули пиво у стойки. Один из младших начальников, молодой еще, около тридцати лет, заказал себе компанию в виде двух молоденьких хостесс. Потом еще одну. Юные девушки, свежие лица. Они позволяли ему их обнимать, громко смеялись, когда он, разгоряченный алкоголем, много и нелепо шутил, оживленно болтали о разной ерунде, сверкая белоснежными зубками и яркими украшениями. Мой взгляд почему-то задержался на них. Отвлекся лишь, когда мимо прошла другая девушка к другому столику.

— Красивая, правда? — многозначительно ухмыльнулся мне коллега.

— Красивая фигура, только это платье из красных блесков… нелепое! Вот, эта ее вульгарная бижутерия сливается с этим блеском, теряется красота силуэтов завитков растений…

— Это серебро! — взвизгнула девушка, нервно оборачиваясь. — Настоящее!

— Смысл какой таскать блестящие висюльки поверх блестящей материи?

Все замерли. Я сам понял, что ляпнул не то и не тем. Подхватил пальто и сумку и ушел домой, мол, что-то там надо было еще обсудить с женой насчет детей. Зря сказал про детей: это ее обязанность, но надо было что-то сказать.

Хостесс та, кстати, из того бара исчезла. Я ее встретил пару месяцев спустя у ювелирного магазина. Строгое черное платье с юбкой до колена, одна лишь цепочка, из причудливо составленных звеньев, да необычный кулон. Я споткнулся, когда ее увидел. Она улыбнулась мне.

— Думаете, удалась? — подхватила изящными пальчиками без кричащего маникюра цепочку, качнула кулон.

— Да, выглядит хорошо, — кивнул я.

— Я теперь работаю ювелиром, — внезапно улыбнулась девушка. — Пошла на курсы дизайна и увлеклась.

— То есть, сама сделала? — удивился я, смотря на цепочку.

— Цепочку — нет, я так пока не научилась, уж больно сложная работа. А вот форма кулона и эмаль — мое.

— Красиво, — я улыбнулся.

Потом, вспомнив, посмотрел на часы. Я еще не опаздывал, но мог.

— Спасибо вам, — внезапно сказала девушка.

— За что? — растерянно посмотрел на нее.

Смущенно улыбнувшись, она сказала:

— Меня тоже тошнило от того платья.

Недоуменно улыбнулся. Мы вежливо попрощались.

И больше я ее не видел. Хотя я потом замечал в витрине того магазина изумительные кулоны и серьги из серебра с цветами и геометрическими вставками из лазурной эмали. Сияющее или нежное серебро и матовая тень эмали во впадинах узора. Что-то новое и свежее. Кажется, все у нее было хорошо. Да, впрочем, я спокойно жил и без этой женщины. Просто… я не знаю, что это было. Но я без нее вполне обойдусь.

И все равно меня посещало чувство, будто что-то не то. Будто в моей жизни чего-то не правильно. С ненавистью смотрел иногда на младшего сына, который опять торопливо крался в ванную, весь перемазанный красками. Из-за его упрямства мое спокойствие пошатнулось. Вот будет ужасно учиться, проводя время со своими коробками, а как и на что потом будет жить? Но что меня вдвойне выводило, он выглядел вполне счастливым. Ему было совершенно наплевать на его будущее!

Ну, хоть Рю решил поступать в один из престижных университетов Токио. Хоть и не в Тодайдзи, но выбрал неплохо. Чаще пропадал в библиотеке. Если не врал.

Состояние мое ухудшилось. Стало сложнее сосредоточиться на работе. Сердце иногда билось как-то не так. Мне пришлось пойти к врачу.

Волнуясь, пришел за результатами обследования. Врач долго и серьезно рассматривал бумаги, то и дело поправляя очки, потом повернулся ко мне и серьезно сообщил:

— Ничего опасного я здесь не вижу. Да, может, посоветовал бы вам больше ходить, поскольку, похоже, вы много сидите на рабочем месте, кровь застаивается.

— Но у меня такое чувство… — я вздохнул.

Все-таки страшно признаваться, что мне мерещился зеленый кот.

— Возможно, это стресс после какой-то особо напряженной работы. Я могу вам посоветовать…

О-сэн не помог и те травяные чаи тоже. Меня продолжало преследовать чувство, словно происходит что-то не то.

Я промучился несколько месяцев, на новое обследование сходил, но врачи снова ничего серьезного не обнаружили. Я был вполне здоров. У меня была хорошо оплачиваемая работа, тихая и послушная жена, дом уютный, два наследника. Словом, все у меня вроде было хорошо, но как будто чего-то еще не хватало.

Наверное, во всем был виноват тот зеленый кот. Но кто мне поверит, если я расскажу о нем? Приходилось молча терпеть. Гадать, зачем и за что эта тварь приходила в мою жизнь.

Но он больше не приходил. И все текло как и прежде.

Жизнь стала скучной и серой.

Или она всегда была скучной и серой? Может, я только потому и застреваю мыслями на этом нелепом существе, что больше мне думать не о чем?

Меня внезапно повысили и перевели в другой отдел. Работы прибавилось, уважения коллег тоже. Я подслушал шепотки в туалете, что мне уже завидовали, но… почему-то я был совсем моему повышению не рад. Раньше бы порадовался, а теперь это все казалось какой-то мелочью. Да что это со мной? С ума схожу? Да вроде возраст еще не тот.

Однажды, когда я вернулся с третьего обследования домой, я снова увидел Его.

Мамору оккупировал стол в гостиной, пока мать чего-то доделывала на кухне, а я еще не пришел, и сосредоточенно что-то рисовал зеленым акварельным карандашом. Точнее, двумя, из разных коробок, разных фирм. Ах, да, он в последний раз лист с отметкой на 85 баллов приволок и по 81 баллу за другие предметы.

«Ну, пусть рисует, раз уж взялся за ум» — подумал я, взгляд перевел.

У руки сына сидел и улыбался зеленый кот.

«Да что же он меня все преследует?!»

Кот внезапно расплакался.

Ребенок, в сторону кота посмотрев, и сам с чего-то погрустнел.

«Неужели… сын его видит? Но не похоже, чтобы он это чудовище боялся!»

Кот грустно посмотрел мне в глаза. Словно я виноват был перед ним в чем-то. Ага, он перевернул мне жизнь вверх дном, а виноват почему-то я?!

Но, впрочем, таинственный зверь вернулся. Он и сын мирно сидели рядом. Мамору рисовал, а зверь странный ему не мешал. Просто сидел рядом и смотрел, как он рисует.

Мне страшно захотелось сына расспросить. Но вдруг решит, что отец свихнулся? Но, с другой стороны, Мамору еще в младшей школе и, даже если станет болтать, что я ему рассказал о себе непонятного, разве ему кто-то поверит? А врачи явно заподозрят что-нибудь не то, если я откроюсь перед врачом!

Хотя в тот раз я не решился, памятую о присутствии Нодзоми. Просто ушел.

Они несколько раз еще попадались мне в гостиной, когда меньшой, увлекшись рисованием, забывал освободить стол. У него в комнате был намного меньше. Мальчик просто сидел и рисовал, а зеленый кот просто сидел рядом и смотрел через карандаш и его руку, которая то летала, оторвавшись от поверхности, то медленно по листу двигалась. Это можно было б даже счесть уютной домашней картиной, будь этот кот живой и какого-нибудь цвета приличного. Но Мамору почему-то его не гнал от себя и не боялся ничуть. И кот почему-то приходил к нему, просто сидел рядом и смотрел, смотрел.

Кот теперь подолгу игнорировал меня, и мне стало даже обидно. Это чудовище на грязной дороге впервые я присмотрел, он даже в дом мой против воли моей просочился, но совсем эта морда теперь не смотрит на меня. Сидит у сына и смотрит на него и его рисунки, смотрит, смотрит. И вроде плохого и не делает ничего. Да, впрочем, амулеты, сутры и ритуалы каннуси на него и так не действуют. Так это мирное или злое существо?

Я с трудом дождался дня, когда мы остались дома одни. Внезапно выпавший день выходной, Нодзоми и Рю куда-то разбежались, впрочем, супруга, сначала покормила нас всех и только потом ушла.

Мамору, как и ожидалось, опять оккупировал большой стол в гостиной. Снова с красками и карандашами. И это безобразие зеленое снова оказалось возле него. Прошло медленно и изящно по полу, покачивая простым и пушистым хвостом, напружинилось, запрыгнуло на столешницу. И пристроилось рядом с мальчиком, обнимая лапки свои хвостом. Заинтересованно взглянуло, что он там рисует.