Грустно кивнула и пообещала ей молчать.
— Так-то… не мы одни бедные, — Хикари зябко потерла плечи.
Эта странная девочка умела думать о других, когда ей было больно самой. Даже о бедах тех, которые ее обижали! Почему они обижают такую хорошую девочку?!
А она вдруг улыбнулась и глаза у нее просияли.
— Но, знаешь, за меня вчера вступился незнакомый парень!
— Правда? — я и сама обрадовалась.
Должно же в жизни хороших людей случаться что-то хорошее, хотя бы иногда!
Она опять огляделась. Кроме бабульки с фуросики вместо пакета на горизонте никого не было.
— Он иностранец. Недавно приехал в Киото.
Напрягшись, уточнила:
— Репортер спортивных и политических новостей?
— Ой, ты слышала о нем? — ее простое лицо оживилось. И так красиво блестели ее глаза, что даже при страшной ране с запекшейся кровью она выглядела очень красивой сейчас, — Он очень милый. Из Росиа. Такая большая страна. Самая большая в мире. У них зимой страшно холодно, можно даже замерзнуть насмерть. И идет снег. Очень много снега, и он может долго не таять. Его зовут Синсэй. Точнее, он сам себе выбрал рабочий псевдоним. На самом деле его зовут…
— Макусиму?.. — вырвалась у меня.
— Ой да! — она хлопнула и сжала мои плечи, правда, осторожно, следя, чтобы не задеть меня сумкой, которую несла на локте, — А ты откуда о нем знаешь?
— Кажется, видела что-то в газете.
Про Каппу статью видела с его фотографиями. Но что папа рассказывал о нем, умолчала. Просто… папа опять слишком много знал! Или… угадал?! Или даже… предвидел?! Но как об этом рассказать другим?.. Я не знала. Тем более, я уже запуталась, кто мой папа такой. Откуда он знает про то, что случится у других людей, даже не знакомых ему?!
А Хикари угостила меня мороженным. Ей Синсэй дал вчера на мороженное, чтобы не плакала. Сам он только ее спас и немного поболтал, всего два часа, а потом ему надо было идти на работу. Не успел купить ей мороженного. Но дал на две порции. Чтобы она не плакала. Хотя она уже тогда перестала плакать. Щеку саднило, но доброта незнакомца грела душу и стирала часть внутренней боли. И еще ей брат дал денег — брат ее сам тайком от матери подрабатывал.
Он был младше ее на один год, но уже считал себя взрослым серьезным мужчиной. И ему хотелось иногда вкусняшек или поиграть на игровых автоматах, а у матери денег хватало впритык только на обычную еду, съем жилья и обучение для них. Ну, и там расходы для школы, которые, увы, случались. И второй Рескэ решил, что не будет капризничать и клянчить деньги у матери. И, поскольку ему хотелось вкусняшек и побольше развлечений, он решил зарабатывать деньги на них сам. Ему сложно было — несовершеннолетнего школьника, да еще и из средней школы, мало где брали и неохотно — но он старался. И даже сестре иногда сколько-то денег давал «на заколки». Но она копила их. Хотя бы потому, что боялась ходить с ними по улице — девочки из школы часто отбирали у нее деньги. Хотя вроде у большинства из них своих карманных денег было много, ведь не зря же их родители столько работали. Правда, Хикари лишь упомянула этих злодеек, а потом опять стала нахваливать своего брата.
— А ты почему не в школе? — спохватилась я спустя полчаса, когда мы уже выкинули упаковки опустелые в урну.
— А меня отпустили, — она спокойно показала на щеку, — Ну, там еще синяк на колене, но он под юбкой, его не видно. Сказали, чтоб отдохнула дома и поправлялась скорее. Милые у меня учителя, правда?
Серьезно кивнула.
Вдруг Хикари взглянула куда-то в бок и, вскрикнув, испуганно закрыла рот ладонями.
На скамейке сидел Нищий. Все в том же вылинявшем тускло-синем юката и рейтузах. Он играл с котенком колокольчиком на длинном красном шнурке. А котенок…
Это было жуткое зрелище!
Белая почти шкурка заляпана кровью, высохшей и еще свежей. Правый глаз выбит. Веками, слипшимися от крови, закрыт. Левое ухо разорвано. Шерсть в нескольких местах выдрана. А еще над ним вились мухи. Но, заигравшись с колокольчиком, котенок, кажется, забыл о своей боли. А больно, похоже, было Бимбо-сан вместо него: старик смотрел на несчастного зверя очень печально, хмурясь. Но бренчать колокольчиком и осторожно водить у мордочки не переставал, так, чтобы котенок видел игрушку целым глазом. Недалеко, чтобы мог когтистой лапкой поддеть. Колокольчик жалобно звенел. Звук, правда, был какой-то другой. Как будто не как всегда. Потусторонний какой-то…
Я запоздало узнала черные и рыже-коричневые пятнышки на белой шкурке, уже запылившейся и потускневшей. Ох, это же тот самый котенок! Которого я видела, запутавшегося в разноцветных шерстяных нитках! Его хозяйка была из той же средней школы, что и Аюму, и Хикари! И… и Бимбо-сан тогда сказал, что пришел позаботиться о запутавшемся котенке. Не о его хозяйке, которую ругал продавец магазина за испорченный сбежавшим котенком товар. Та девочка… Это она с ним такое сделала?! Но… как так?! Он же такой маленький! Такой хрупкий!
У меня снова слезы глаза заволокли. А Хикари, справившись с потрясением, бросилась к котенку. Подхватила его осторожно, прижала к груди. Он пискнул отчаянно, забарахтался. А девочка с ненавистью на старика посмотрела:
— Зачем вы это сделали с ним?!
— Это сделал не я, — ответил старик спокойно и, подняв руку, подкинул колокольчик. И сразу же поймал на ладонь, четко, по центру, сжал пальцы, заглушая летящий звук.
— Но кто? — спросила Хикари уже тише и растерянней, — Кто сделал это с ним?! Где его хозяева?..
— Хозяев у него больше нет, — серьезно сказал Нищий, вставая, — Кажется, он убежал от них.
— Тогда… тогда можно я его возьму? — она робко посмотрела высокому старику в глаза, снизу вверх, — Мне брат как раз на прошлой неделе денег подарил. Я его к врачу отнесу! Если повезет, хватит на лечение. Только сбегаю за деньгами домой.
— Пойдем вдвоем, — предложила я, — Я отдам тебе своих денег, если не хватит. Или прямо сейчас. Его надо поскорее начать лечить, — полезла к моему рюкзаку. — А, нет, я же его оставила в школе, убежав!
Хотя, нет. У меня еще дома копилка! Там тоже есть немного денег. Или много? Не считала.
— Правда, добавишь? — Хикари просияла, благодарно сжала мою руку, так, чтобы не дергать котенка, сидящего на другой, — Возьми ручку из моей сумки. И бумагу. Из любой тетради. Я тебе адрес ветеринара запишу. Я видела клинику в нашем районе. Я туда пойду, а ты приходи потом.
Но я написала на руке. Мне жаль было вырвать лист из ее тетрадей. Вдруг ее из-за этого будут ругать учителя? Не хочу подставлять эту добрую девочку! Едва вернула пенал с ручкой ей в сумку, как она ушла. Шла быстро, но будто плыла. Осторожно шла, чтобы не тормошить лишний раз котенка.
— Погоди, — позвал меня Бимбо-сан, когда я бросилась было мимо него.
Запоздало вспомнила, что заблудилась. А он протянул мне красный шнурок с колокольчиком.
— Отдай его ей, — серьезно попросил старик, — Только ей.
Возмутилась:
— Естественно, только ей! Я чужого не беру!
— Я знаю, — старый мужчина как-то странно улыбнулся, — Потому и прошу. Пусть подарит своему манэки-нэко ошейник с колокольчиком.
— Своему… Манэки-нэко?..
— Да, — Нищий улыбнулся, — Этот кот принесет ей удачу. Только ей. Потому что эта бедная девочка не мстит и готова последним поделиться с кем-то другим.
Улыбнулась. Мне очень понравилось, что даже он, будучи совсем не богатым, решил подарить что-то для этой милой и доброй девочки.
— Будет здорово, если у Хикари появится свой кот, приносящий удачу! Только… вы уверены, что этот котенок вырастет ее манэки-но нэко?
Он снова как-то странно улыбнулся, будто знал наверняка. И легонько по плечу меня похлопал.
— Иди, Сеоко. Не забывай добрые дела, которые хотела сделать. Особенно, если обещала. Кстати, твой район — вооон в той стороне, — и указал.
Поблагодарив его, я побежала к себе домой, совсем уже забыв о школе.
Мне очень жалко было бедного котенка, замученного каким-то жестоким человеком. Но я верила, что у Хикари ему будет хорошо. И здорово, если он вырастет ее личным котом, завлекающим удачу к хозяйке. Хикари этого заслуживает. У нее красивое сердце. Да и… не вечно же ей терпеть лишения и чужое зло?.. По крайней мере, мне очень хочется, чтобы эта милая девочка стала счастливой.
