Когда начался праздник, все сели в кружок, кроме бабушки. Бабушка, стоя у костра, передавала всем остальным куски мяса и поддерживала огонь. Но все же и у нее в руке была кость и, когда у нее на то было время, она глодала ее. У них, конечно, не было ни вилок, ни ножей, ни тарелок. Они брали мясо прямо руками и откусывали и глотали его так быстро, как только могли делать очень голодные люди. Никто не учил их хорошим манерам и приличиям, и ни одна мать не сказала своему сыну или дочери: «Вымыла ли ты руки перед едой?» или «Не глотай такие большие куски, а то ты подавишься». Вероятно, некоторым из наших ребят покажется, что было бы совсем недурно иметь таких матерей и не слышать за едой никаких наставлений.

Довольно долго они ели и не говорили ни слова. Видите ли, уже много дней у них было так мало пищи, что им теперь не хотелось терять времени на разговоры. Но мало-помалу все стали наедаться. Тогда Огненная Макушка развалился на шкуре медведя, которая лежала на полу пещеры, и сказал отцу:

— Расскажи нам об охоте. Кто убил бизона и как это вышло, что вы вернулись домой все вместе? Или вы охотились стаей, как волки?

— Ну не совсем, как волки, — ответил, смеясь, Соколиный Глаз. — Пятеро из нас выслеживали бизонов. Женщины пошли ставить силки для кроликов, а мальчики искали яйца на утесах по берегу реки. Я уже предчувствовал, что мы увидим сегодня бизонов. Вот почему я и остальные мужчины отправились прямо в ложбину. Мы знали, что бизоны должны прийти с той стороны. Мы долго шли по берегу реки и все никого не находили. Мы уже начали думать, что нам придется вернуться с пустыми руками. Вдруг вдалеке я услышал мычание. Я стал всматриваться и увидел маленькое черное пятно. Оно двигалось по зеленой долине. Два других черных пятна двигались рядом с ним. Это был бизон-вожак и два часовых, а позади них шло стадо.

— Мы тоже видели стадо, — закричал Огненная Макушка.

— Я увидел его первым, — сказал Длинная Ступня.

— Нет, я увидел его как раз в одно время с тобой, — перебил его Черная Птица.

— Замолчи, — сказала его мать, и Черная Птица послушался. Отцы и матери в те дни так же не любили, чтобы их перебивали, как и теперь, и, если дети не сразу их слушались, они получали что-то другое, похуже слов. В те времена вежливость не была в ходу.

— Мы сползли с утесов так тихо, как змеи, — продолжал Соколиный Глаз, когда все замолчали. — Я был впереди. Когда вожак стада достиг того места, где мы спрятались, я выскочил из-за кустов и изо всех сил бросил в него копье. Он издал ужасный рев. Встал на задние ноги и ревел. Тогда Большое Ухо выскочил вперед и тоже бросил в него свое копье. Вожак упал. Стадо смешалось и побежало. Часовые не могли его удержать. Мы побежали за стадом и убили топорами двух молодых коров. Остальные умчались. Вожак и две коровы остались лежать. Вожак был уже очень старый и жесткий. Мы вытащили из него наши копья и оставили его шакалам и гиенам. Мы ободрали шкуры с коров, разрезали их мясо на куски и потащили все к пещере. В начале нашей тропинки мы встретили остальных наших. Они ничего не поймали и очень устали. Когда они увидали нас с добычей, они смеялись от радости.

— Мы слыхали их, — воскликнула Огненная Муха. — Бабушка сказала, что вы, должно быть, несете мясо. Она сказала это, когда мы услышали смех. Она сказало это, когда стадо бежало мимо нас. Она увидела, что бизоны были напуганы. Вот потому-то мы и приготовили котел.

— Бабушка — мудрая старуха, — сказал Соколиный Глаз. — Ну, а теперь живо спать.

Дети поспешили уйти. Они бросились на кучи шкур, лежавших в пещере, и скоро крепко заснули. Впрочем, спали крепко другие, а Огненная Макушка и Огненная Муха почему-то не могли заснуть. Может быть, они слишком много поели. Во всяком случае, они лежали в своем углу на куче шкур и смотрели на Соколиного Глаза, Гибкую Ногу, бабушку и других, которые сидели вокруг веселого огня костра.

Долго никто не говорил ни слова. Близнецы уже чувствовали, что глаза у них совсем слипаются, когда Соколиный Глаз заговорил. То, что он сказал, заставило близнецов сесть и внимательно прислушиваться. Конечно, ни Соколиный Глаз, ни Гибкая Нога не подозревали в этот момент, что близнецы не спят и подслушивают. Взрослые ведь так часто бывают недогадливы. Во всяком случае, Огненная Макушка и Огненная Муха сидели и слушали, и вот что они услышали.

Соколиный Глаз сказал:

— Я перейду завтра через реку.

— Куда же ты пойдешь? — спросил Большое. Ухо.

— Я хочу узнать, что лежит за теми голубыми холмами, из-за которых поднимается солнце, — отвечал Соколиный Глаз.

— Но никто из нашего клана никогда не переходил через реку. Наш участок для охоты всегда был по эту сторону реки, — сказал Длинная Рука.

— Ну, вот и пора кому-нибудь из нас поискать новых мест для охоты, — сказал Соколиный Глаз. — Теперь едва хватает для нас пищи, а когда пройдут олени, нам придется голодать. Я пойду искать новых мест.

— Тогда и я тоже иду, — сказала Гибкая Нога. — Я умею ставить ловушки так хорошо, как никто. Бабушка посмотрит за детьми, пока нас не будет.

Когда Огненная Макушка услыхал это, он толкнул в бок Огненную Муху.

— И я пойду с ними, — прошептал он.

— Они ни за что никогда не возьмут тебя с собой, — прошептала Огненная Муха.

— А я все-таки пойду, — ответил Огненная Макушка. — Только ты молчи.

— Если ты пойдешь, то и я пойду, — сказала Огненная Муха. — Я могу ходить так же быстро, как и ты.

— Ш-ш-ш, — сказал Огненная Макушка, потому что бабушка заговорила.

— Река широка и опасна, — сказала бабушка. — Течение быстро и кто знает, какие чудовища могут быть в ней? Я сама видела несколько дней тому назад носорога. Он валялся вон там в тине. Говорят, что в реке видели змею такой величины, как ствол дерева.

— Мы пойдем вдоль реки, пока не найдем мелкого места для перехода, — сказал Соколиный Глаз. — Мне не раз приходилось убивать и тигров, и носорогов, и пещерных медведей. Мы сумеем позаботиться о себе.

Когда Гибкая Нога услышала, что он говорит «мы», то она поняла, что и она идет, и она очень обрадовалась. Она была такая же храбрая, как Соколиный Глаз, и почти такая же ловкая и сильная.

Когда все убедились, что Соколиный Глаз твердо решил идти, никто больше ничего не сказал. Они знали, что это будет лишь напрасной тратой слов, а в те времена люди тратили гораздо меньше слов, чем мы теперь.

— Мы должны выйти очень рано, — сказал Соколиный Глаз Гибкой Ноге. — Мы захватим с собой по запасной шкуре и наши топоры и копья.

Гибкая Нога встала и пошла в угол пещеры, где лежали близнецы. Близнецы плотно зажмурили глаза и притворились, что они спят. Гибкая Нога расстелила две медвежьих шкуры на полу пещеры и легла на одну из них. Соколиный Глаз подошел к выходу пещеры, поглядел на звезды, зевнул, поправил костер и тоже лег спать. Остальные тоже разбрелись по своим местам в другие углы пещеры, и скоро весь клан Черного Медведя крепко спал.

На следующее утро Огненная Макушка проснулся еще до рассвета. Он сел и осмотрелся кругом. Никто еще не шевелился, и из разных углов пещеры раздавался храп. Костер ярко горел, потому что бабушка раза четыре в ночь подкладывала в него сучья. Теперь она тоже крепко спала. Огненная Макушка тихонько выполз из теплых волчьих шкур, на которых он спал, взял одну из них и привязал ее полоской кожи к плечам. Остальные шкуры он положил так, чтобы казалось, что он еще лежит на них и спит.

Соколиный Глаз сделал каждому из близнецов по маленькому копью. Но это вовсе не были игрушечные копья: ими уже можно было защищаться. Совсем маленькие дети в то время учились владеть копьем.

Огненная Макушка взял свое копье и тихонько толкнул Огненную Муху в бок. Она сразу проснулась и хотела было ответить ему тоже толчком, но Огненная Макушка покачал головой и приложил палец к губам. Она кивнула ему головой, сползла со своей постели и сложила ее так же, как и Огненная Макушка. Потом она тоже привязала себе к плечам волчью шкуру и взяла свое копье. Дети тихонько проползли между спящими и вышли из пещеры. Они захватили с собой по куску мяса из остатков от вчерашнего пира.