Внезапно Хирка поняла, что ей надо что-нибудь сказать или покричать, чтобы предупредить о своём появлении. Идиотская мысль. Шанс, что он окажется здесь, минимален. Она подняла глаза. Вершина Пика Волка походила на волчью пасть, отчётливо видную на фоне бесцветного неба. Волк устало и злобно скалился на чужака. Но если покорить зверя, то можно отдохнуть на чудесной, покрытой травой поляне, окружённой острыми каменными зубами. Здесь, среди развалин старинной крепости, Хирка провела немало часов в поисках забытых историй и сокровищ. Старый Аннар утверждал, что Волк – это имя того, кто когда-то построил крепость, и гору назвали в его честь, а не из-за её очертаний. Но никто из живущих не знал этого наверняка.

Хирка перебралась через последний уступ и повалилась на лужайку.

Там стоял Ример. Прямо перед ней.

Бледное небо было почти одного цвета с его волосами и нижней рубахой, которая доходила до середины бёдер. Двойная перевязь делала талию более узкой, а плечи – более широкими. Хирке не надо было смотреть, она знала, что прямо над сердцем увидит вышитого чёрного ворона. На лбу Римера блестел пот.

Он что, бегал? По этой маленькой лужайке?

Ример стоял скрестив руки и рассматривал незваного гостя. У Хирки появилось чувство, что она лишилась места, которое всегда принадлежало ей одной. Теперь ей предстояло объяснить, что она здесь делает.

– Тебя не было дома.

Его светлые глаза смотрели пронзительно. Он многое унаследовал от Илюме.

– Тебе сказали, что я здесь? – удивлённо спросил он. Хриплый голос Римера настолько отличался от её собственного, что ей хотелось слушать его ещё и ещё.

– Нет… – она подавила импульсивное желание опустить глаза. – Нет, я догадалась, что ты здесь.

Он склонил голову набок и кашлянул. Как будто она снова стала ребёнком и хитростью пыталась чего-то добиться. Хирка указала на Аллдьюпу.

– Ты оказался у ели, когда мы с Ветле упали. Ты либо случайно проходил мимо, либо увидел нас откуда-то сверху.

Он приподнял бровь, и она продолжила:

– Но ты не мог появиться случайно, потому что ты видел, что это Колгрим заманил Ветле на ель, – Хирка отметила, что нервничает, и стала говорить всё быстрее. – Значит, ты был в месте, откуда открывается вид на местность и откуда невозможно быстро добраться до нас.

Раньше она светилась бы от счастья, разгадав его действия. Почему теперь всё не так?

– Как мне кажется, – вяло закончила она.

Что это, улыбка? Трудно сказать, он слишком быстро повернулся к ней спиной.

– Что тебе надо?

Хирка опешила. Она не ожидала такого вопроса. Она представляла себе, что между ними завяжется обычный разговор. Они вспомнят свою последнюю встречу. Может быть, Ример расскажет, чем занимался последние годы в столице. А потом, когда представится удобная возможность, она попросит о помощи. Но всё пошло не так. Её подставили. Накормили обещаниями, как у Илюме. Ни Ример, ни его бабка не желают с ней разговаривать. Она не могла их винить. Оба они – важные имлинги. Им надо думать о более серьёзных вещах.

Она не хотела просить Римера о помощи. Он не заслуживает ещё одной зарубки! Какая ребяческая мысль, но сейчас она была важной и подтверждала: ему всегда нравилось доказывать, что она ни с чем не может справиться сама.

Но он – мой единственный шанс.

– Я хотела спросить тебя о Ритуале, – она смотрела на его широкую спину и надеялась, что он повернётся к ней лицом. Он этого не сделал. У Хирки всё внутри похолодело, но остановиться она уже не могла.

– Мне… надо знать, как обстоят дела.

– Какие дела?

Что ответить? Что она могла сказать? Хирка почувствовала, что сила её напора ослабла, и это всего лишь после пары слов. Ей требовалась помощь, но она не могла этого сказать. То есть могла сказать кому угодно в этом мире, но только не Римеру. Он стоял в нескольких шагах от неё, но их разделяла гора разных обстоятельств, и Хирка не знала, как ей перебраться через эту гору. Он принадлежал к иному миру, чем она. А их борьба за зарубки превратилась в какую-то стену из гордости. Даже если она преодолеет эти преграды, что ей делать потом? Признаться, что она чудовище?

Всю свою жизнь, во всех тех местах, где ей довелось пожить, она боролась за выживание, за возможность быть самостоятельной. Ей не нужна помощь! Она не из тех имлингов, что покоряются обстоятельствам.

Не из тех детей Одина…

Проблема заключалась в том, что ей нужен Ример, чтобы доказать это всему остальному миру.

– Я думаю, мне нужно… чтобы ты научил меня сливаться с Потоком. До Ритуала осталось недолго, и…

– Я знаю. Ещё многое предстоит сделать до Ритуала.

Хирка прикусила нижнюю губу. Глупая девчонка, у него нет на тебя времени!

Почему он не может просто показать ей, как надо сливаться?! Он умеет делать это лучше многих. И у него это займёт всего несколько мгновений!

– Мне кажется, мой Поток недостаточно силён. Я боюсь, моих сил не хватит. Что…

– Конечно, хватит, – он повернулся к ней с нескрываемым раздражением.

– Это не соревнование! Все проходят через это. Если в редких случаях Поток оказывается недостаточно сильным, имлинг возвращается на следующий год. Многие жители Брекки слепы к земле до десяти-двенадцати лет, – он смотрел на неё. Уголок его рта приподнялся, как будто ему было тошно.

– Ты за этим пришла?

Хирка ощутила, как её охватывает паника. Она сделала шаг в его сторону.

– Нет, нет, всё не так! – Но Ример прошёл по поляне мимо неё, не глядя на Хирку. – Мне просто нужно немного помощи, чтобы…

Он повернулся и перебил её:

– Тебя выбрали? Ты думаешь, ты одна такая? – Его глаза горели белым огнём. – Ты думаешь, все остальные уже не попросили о том же? Думаешь, Силья не попросила?

Силья? Хирка пыталась подобрать слова, но не нашла ни одного. Силья просила помочь ей в избрании? Но как? Просила Римера поговорить с Илюме? Замолвить за неё словечко перед самим Всевидящим, как будто Он не знал заранее, кого выберет? Обычно Он выбирал тех, у кого в венах течёт голубая кровь.

Ример не ждал ответа. Он начал спускаться с горы. Всё, что он подумал о ней, было неверным, но она не могла открыть ему правду. Хирка почувствовала, как где-то в животе рождается крик.

– Я не хочу быть избранной! Я просто хочу сливаться с Потоком!

Голос Ример постепенно удалялся.

– Вот как. Это все могут. У меня есть другие дела.

Хирка повернулась и посмотрела на склон.

– Это не так, – прошептала она вслед ему, но он не мог её слышать. Хирка даже не видела его. Она отчаянно моргала и смотрела в небо, чтобы не позволить слезам политься из глаз. На протяжении пятнадцати лет ей это удавалось. Небо потемнело. Вдали раздался крик ворона. Наверняка это тот же, кого она встретила у Аллдьюпы. Величественная священная птица, чью верность можно завоевать простым сыром из упавшей корзины?

Будет дождь. Она потерпела поражение. Хирка стояла, закрыв глаза, и ждала, когда первые капли упадут ей на лицо.

– Библиотека.

Эйр носила Ворона, сколько Урд себя помнил, и она должна была бы считать Эйсвальдр своими владениями, однако сейчас в её голосе он услышал благоговение.

– Библиотека, – ответил он сквозь зубы, чтобы скрыть нетерпение. Это его цель. Только ради этого он и боролся. Естественно, именно библиотеку она показала ему в последнюю очередь, слепунья!

Их путешествие началось после того, как часы пробили два раза. Они полдня ходили по архивам, садам, историческим музеям, школам и залам, пока ноги не разболелись так же, как только что выжженный знак на лбу. Ворон третьим глазом горел над переносицей Урда. Сладкая, сладкая боль. У него знак на лбу. Он – член Совета. Урд-отче. Он улыбнулся.

Эйр вела его по блестящим каменным полам. Эхо её шагов разносилось по многочисленным этажам и исчезало вдали. Библиотека располагалась в одной из древнейших башен Эйсвальдра. Она была настолько велика, что далеко не сразу можно было понять, что помещение имеет круглую форму. Труба в небо. Куда ни брось взгляд, везде книги. Книги, свитки, тексты, листы… Информация. Полка за полкой. Коробка за коробкой. Маленькие книги и книги такие большие, что два имлинга с трудом смогут открыть их. Книги с переплётами из тканого шёлка, кожи, дерева. Книги в обложках из массивного золота и серебра. Всё, что когда-либо происходило. Всё, что произошло, и наверняка кое-что из того, что ещё не произошло. В помещении пахло кожей переплётов. И властью. Здесь пахло властью. Именно так власть и должна пахнуть. Вечностью. Бессмертием. Безграничностью.