Он поднимается со стула, вынимает пистолет и лениво нацеливает его на Иезекиля, сжавшегося в комок посередине паутины.

— Ты не убьешь его до премьеры, — произношу я и делаю шаг навстречу Сильвио.

— О, Бенедикт! Я знаю тебя, как облупленного. А вот ты совершенно не знаешь меня. Конечно, я его убью! Тут в цирке масса детишек, которые займут место Мухи. Согласен, многим из них не хватает его ловкости, но какая Чистым разница, если Мухе все равно не светит остаться в живых! Для Чистых чем больше Отбросов погибнет на арене, тем лучше. Особенно это обожают парни твоего возраста. Что же касается тебя, то если я о чем-то и мечтаю, так это прострелить тебе твою вторую ногу. Может, мне стоит посадить тебя туда вместо него. В конце концов, твоя мать завещала тебя мне. Впрочем, нет. Пожалуй, мне лучше придерживаться плана А — будет обидно, если я этого не сделаю.

Он целится в Иезекиля.

— Мое терпение на исходе.

Что же мне делать? Он прав. Все козыри в его руках, в том числе заряженный пистолет.

Я осторожно пробираюсь сквозь лабиринт остро заточенных зубьев. Они стоят так тесно, что я едва могу протиснуться между ними. Вблизи они кажутся еще острее и опаснее. Может, если Иезекиль сорвется вниз, я смогу поймать его прежде, чем он упадет на них.

— Я давно уже подумывал об этом аттракционе! — кричит мне Сильвио. — Я сто лет ломал голову над тем, как сделать цирк более интерактивным, чтобы Чистые ощутили себя его частью. В моей оригинальной задумке были задействованы Хошико и Грета. Когда Хошико поймают, я надеюсь уговорить твою мать, чтобы ее, перед тем как повесить, на какое-то время передали мне. Было бы просто здорово хоть ненадолго вернуть ее в цирк. Это наверняка привлечет сюда целые толпы!

Я пытаюсь противостоять его насмешкам, пытаюсь сохранять барьеры, которые возвел против него. Но с каждым мгновением это дается мне все хуже. Тем более что речь теперь не обо мне, а о Хоши. Он рассказывает мне, что намерен с ней сделать, говорит мне, как убьет ее. Я крепко сжимаю кулаки. С каким удовольствием я сомкнул бы пальцы на его тонкой белой шейке! Я готов переломить его пополам.

Он откидывается на спинку стула и начинает передвигать паука. Сначала он посылает его вперед. Паук на восьми механических ногах торопится к Иезекилю. Снизу мне видны лишь руки и ноги мальчонки, когда он пытается увернуться от паука.

Сильвио спрыгивает со стула и вводит в игру второго, перерезая Иезекилю путь к отступлению. Тот разворачивается и спешит в обратном направлении.

Сильвио переходит к третьему стулу, чтобы перехватить Иезекиля с помощью другого паука, снова вскакивает и бежит к четвертому.

— Нет, ты только представь себе, как весело будет, если сразу ввести в игру все двенадцать! — кричит он мне. — Битва умов, битва самолюбий! Который из них поймает его первым? Который из них собьет его вниз? Согласись, что он хорош. Как будто создан для того, чтобы работать под самым потолком. Я всегда это говорил. Кто бы знал, что твоей подружке так быстро найдется замена! Не знаю даже, почему я не пустил ее в расход еще несколько лет назад! О боже! — Сабатини перебегает к следующему стулу и, передвинув по паутине паука, спешит к шестому. — Не могу дождаться сегодняшнего вечера!

Я критическим взглядом осматриваю себя в зеркало. И не узнаю себя. После нескольких месяцев без косметики накрашенное лицо кажется мне вульгарным. Я стираю с губ помаду.

Когда же я вхожу в студию, Лора ахает и встречает меня скромными аплодисментами.

— Боже мой, Хошико! Ты потрясающе выглядишь!

Рядом с ней стоит женщина, которую я раньше не видела. На ней короткое платье в обтяжку. Жидкая пудра наложена толстым слоем так, что ее лицо кажется оранжевым. Она встречает меня ослепительной улыбкой.

Кадир и его головорезы тоже таращатся на меня. Мне не нравятся их взгляды, выражение их лиц. Точно такие же были у мужчин, которые приходили посмотреть мой номер. Сильвио тогда заставлял меня надевать коротенькую юбку и вращаться на канате над их головами.

Сложив на груди руки, я с вызовом смотрю на них.

— Пока они здесь, я не скажу ни слова.

Кадир пожимает плечами.

— Ну, ладно, — говорит он. — Какая разница. Главное, делай то, что тебе поручено.

Бросая через плечо многозначительные взгляды, он и его свита выходят из студии.

— Хошико, — бодро произносит Лора. — Позволь представить тебе Элисон Девайн.

Женщина улыбается еще шире и делает шаг мне навстречу.

— Не думаю, что нас нужно представлять друг другу, — говорит он. — Я бы сказала, что мы обе хорошо узнаваемы.

Я в упор смотрю на нее. Я точно знаю, что вижу ее впервые в жизни. Пару мгновений длится неловкое молчание.

— Извините, — лепечу я. — Но я не…

— Хоши, Элисон ведет национальное утреннее шоу. Она одна из самых ярких звезд в нашей стране. — Лора с виноватым видом улыбается женщине. — Вырвавшись из клетки цирка, Хошико была вынуждена податься в бега. Вполне естественно, что она не знает лиц знаменитостей, как их знаем мы, даже таких звезд первой величины, как вы. Чистые, которых мы пытаемся переманить на нашу сторону, отлично знают, кто вы такая, а это самое главное. Вы даже не представляете, как я рада, что вы дали согласие на участие в нашей передаче.

— Я думала, это вы станете задавать мне вопросы, — говорю я Лоре. — Что в этом все и будет состоять.

Лора морщит нос.

— Боюсь, все не так просто. Я не могу позволить, чтобы меня увидели в обществе преступницы, которая находится в розыске. Это может дорого мне стоить. Тем самым я откровенно брошу вызов закону, и на этот раз вряд ли это мне сойдет с рук. Мне придется прятаться, и, что еще хуже, Вивьен Бейнс воспользуется этим, чтобы снять мою кандидатуру с выборов. Для меня непозволительная роскошь предоставить ей такую возможность.

— Но если вы готовы использовать меня в вашей предвыборной кампании, все наверняка поймут, что за моим видеообращением стоите вы.

Лора с улыбкой кивает.

— Разумеется. Вивьен Бейнс это поймет. Вся страна это поймет. Все до единого. Однако никто ничего не сможет доказать. В этом-то вся фишка. — Она смеется. — Бейнс будет рвать и метать!

— А как же вы? — спрашиваю я у Элисон Девайн. — Вы не боитесь навлечь на себя неприятности?

Элисон театрально вздыхает:

— Это гораздо важнее меня. Мы все вынуждены идти на жертвы ради правого дела. Сразу после интервью я спрячусь, затаюсь, пока не пройдут выборы. Вот увидите, Лора победит, я в этом уверена. Меня помилуют, и мы обе займем свои места национальных героев, — отвечает она и встряхивает головой. — Согласна, риск велик, но он того стоит.

Она указывает на два кресла в середине студии, подводит меня к одному из них и, легонько подтолкнув, сажает.

— Камера уже готова. После записи можно будет сделать крупные планы. А пока мы просто сидим и разговариваем о цирке. Помни, что наша цель — перетянуть зрителей на нашу сторону, сделать их нашими союзниками. Для этого нужны яркие, наглядные примеры — чем кровавее, тем лучше, но и шарм рассказчицы тоже сгодится. Зрители должны отождествлять себя с тобой. Людям нравятся слушать про любовь, так что можно задействовать и эту тему. И конечно же эмоции. Зритель на них клюет. — Элисон кашляет, как будто ей неловко. — Если тебе захочется всплакнуть, не стесняйся.

Сердце бешено стучит в моей груди.

Грету держат взаперти. Она напугана до потери сознания, если не хуже. Я же занималась тем, что наряжалась в цирковое трико и красила лицо. И Бен! Бен в цирке, с Сильвио. Сабатини ненавидит Бена и Грету, а больше всех на свете — меня. Мы взорвали его арену. Мы едва не убили его. Что он сделает с Беном? И что там с «Братством»? Они нападут на цирк? Когда? И каким образом? Феликс уверял меня, что они не причинят ничего плохого Отбросам. Но ведь Бен не Отброс, он Чистый, по крайней был им несколько месяцев назад. Члены «Братства» ненавидят Чистых. Они намереваются убить их как можно больше.