— Какой кошмар!
— Мета! У вас сейчас идёт война, тяжёлая и страшная, а у нас после этой войны прошла ещё одна и не менее страшная, только она шла не в окопах, а в головах. К сожалению, мы её почти проиграли…
— Почему "почти"? Из твоих слов мне кажется, что проиграли совсем и наглухо.
— Почти, потому, что ещё сохранилась немногие, кто отдаёт себе отчёт в том, что это всё ДИКО и НЕПРИЕМЛЕМО. Правда и к ним пытаются свои ключики подбирать. К примеру, русским очень многим подсунули идею великого славянизма и обязательное возвращение к старым славянским богам и правилам жизни, они даже многие уходят и пытаются создавать целые общины на этих принципах…
— А что в этом страшного и не правильного? Неужели у древних славян всё было плохо?
— В том то и дело, что старые славянские Боги правильные, связанные с природой и мудрость вековую несут. То есть дело не в этом, а в том, как это реализовывается. В первую очередь самое вредное и опасное — противопоставление славян всему миру и стремление к самоизоляции. А уже из этого начинает лезть ещё бОльшая дрянь, в виде избранности, праве славян как потомков древних Ариев и прочее. И если во времена Петра Великого раскольникам достаточно было уйти в Вологодские леса, чтобы им не мешали и не тревожили, да и дела никому до них не было, то теперь изолироваться даже на Марсе не получится. А противопоставление, само по себе сразу несёт в себе закладку на чистоту крови, а это уже внутренняя грызня хомячков — кто в стае самый хомячистый хомячок. То есть идея, целью которой вроде бы изначально объявлено объединение, на деле приводит к разрушению, но уже изнутри. Я вообще, не удивлюсь, если потом выясниться, что за всеми этими всеславянскими идеями у нас в стране вылезут ушки наших возлюбленных англосаксов.
Вообще сила Руссов и славян всегда была в объединении и принятии новых народов по принципу единой общей сути принципов жизни, то есть на уровне идей в мозгах, а не цвета кожи или разреза глаз, на чём в принципе и стояла Российская Империя, где по окраинам ещё имелся всевозможный сепаратизм, польский, кавказский, среднеазиатский, а центр был могучим и единым, хотя и уже начинающим, после продажи Романовым русского трона, потихоньку загнивать. И получается, что дело не в формальном поклонении Сварогу, Мокоши и Перуну, в противовес Христу и Богоматери, а в объединении, вместо попыток найти ещё одну грань антагонизма и конфликта.
А уж про избранность… Вообще все идеи избранности всегда рождаются только у ущербных и обиженных на всех и жизнь, то есть у слабых. Та же богоизбранность иудеев, когда их пинали и травили по всем местам, где они выживали, когда они жутко радовались, что всех обхитрили, когда стали вести счёт крови и рода по матери, а не по отцу, как все остальные и всячески стремились любой ценой пробиться в верхи и власть. Лучше всего это у них вышло путём консолидации европейского банковского капитала, только если внимательно посмотреть, возникнет вопрос, а есть ли дело тем вылезшим наверх до своих братьев-евреев? Гитлер официально уничтожил миллионы евреев, наш Израиль официально и громко скорбит в память о Холокосте. Только почему этот же Израиль так не любит вспоминать, что львиная часть денег на становление гитлеровской агрессии была ему дана тоже евреями и они стояли за многими делами Адольфа Алоизовича и он с ними чуть не в дёсны целовался… Но дело не в евреях, а в том, что этот пример показывает выверты идей избранности, особенно богоизбранности в исторической перспективе…
И вообще, РУССКИЙ даже филологически — это не национальность, а объявление факта принадлежности к РУССКОМУ МИРУ, а это понятие даже не культурное, а надкультурное. Так совершенно не русские, а финноугорские народы вроде коми, марийцев, удмуртов или сибирские кержаки и чалдоны давно по сути русские, как и казанские татары или грузин Сталин, как и многие русские калмыки, русские осетины, русские немцы и другие. То есть они принадлежат по национальности к другим этносам, но являются русскими по сути и духу. То есть Грицко Коваль, а не Григорий Ковалёв из Мариуполя формально украинец, а на деле русский, в то же время Иван Иванович Майранов из Галиции русский по паспорту и по имени, но он НЕ русский по сути и духу, потому, что не смотря на свои в двадцати поколениях славянские гены всё русское люто ненавидит и прекрасно помнит, что мама его звала Яном, как и папу, а фамилия у его деда была Майрановский, и это проклятые москали её изуродовали. И крестится он по католически и сам в душе даже не католик, а униат. И при первой возможности он воспользуется своим паспортом и полезет в эту панславянщину и будет вокруг костров в день Яна Купалы выше всех прыгать и станет самым русским из всех русских только чтобы отравить и отомстить за не ведомую ему ПОЛЬСКУ, которая почему-то НЕСГИНЕЛА…
— Слушай! Ты мне уже мозги заплёл…
— Прости! Действительно в этом разговоре никакого смысла, просто наболело… Знаешь! Давай я тебя лучше с днём рожденья поздравлю!
— Как с днём рожденья? Какое сегодня число?
— Сегодня, дорогая моя, Казанская! А число — четвёртое ноября, можно даже сказать, вторник с утра… П-О-З-Д-Р-А-В-Л-Я-Ю!!!.. И в подарок сегодня вечером обещаю тебе киносеанс с фильмом "А зори здесь тихие" про девушек на войне. Фильм грустный, но посмотреть его стоит…
М-да… Вот такой праздник вышел… Вот уж не думала, что так встречу своё совершеннолетие… Вот я уже и взрослая… И ничего не изменилось! Вот обидно! Когда присягу принимала, тоже ждала, что после неё что-то произойдёт, что я почувствую какое-то качественное изменение, ведь я присягнула, дала клятву своей стране и народу! А на деле пошла домой, а дома все такие-же и всё как и было. Да и вообще, я больше бегала по мастерским и сапоги мои меня тогда занимали гораздо больше вселенских проблем, клятвы и долга…
Вот обидно даже и почувствовала, как из глаз потекли слёзы, стало даже не жалко себя, как в детстве, а обидно за саму жизнь, и даже не мою, а вообще у всех и у меня в том числе. Слёзы щекотливо сбегали по лицу, но вытирать их я не могла, потому, что на лице уже высохла нанесённая болтушка, и трогать его было нельзя, о чём мне очень строго несколько раз тётя Клава проговорила. Я лежала и плакала, и слёзы своей кристальной прозрачностью, омывали душу, словно очищали, в том числе от всей гнуси и мерзости, которую приносят рассказы Соседа, а ведь он этого даже не понимает. Лежу, реву, только что носом не шмыгаю и такая нежная тишь в душе, правильная какая-то… С час наверно так пролежала…
Вот с мокрыми дорожками на щеках меня и застал вошедший командир с двумя кубиками в петлицах, это вроде как лейтенант получается…
— Сержант Государственной Безопасности Храмцов! — Чётко с прикладыванием руки к козырьку фуражки густым сочным баритоном представился он, при чём как-то именно так, что каждое слово у него прозвучало именно с большой заглавной буквы, что я не смогла не восхититься. Ему бы в театре конферансье выступать, видно умеет и, наверно даже тренировался, тем временем, он, не спрашивая, подхватил табурет присел на него и продолжал доставая из планшета бумагу и писчие принадлежности. — А вы, как я знаю, радист, старшина второй статьи, Луговых Комета Кондратьевна?
— Я про себя и так всё знаю, а вот вас вижу впервые, товарищ, возможно лейтенант…
— Я — не лейтенант! Я — сержант Государственной Безопасности!
— Возможно… Я же не спорю. Я только говорю, что вижу вас впервые, и кроме ваших слов за вашими утверждениями ничего не стоит…
— Что вы себе позволяете?!
— Вот! Уже голос повышаете. А это лазарет, здесь правила другие… Я прошу вас позвать моего врача, я её знаю, и будем решать…
— Зачем мне врача звать?
— Затем, что я подписывала разные бумаги, а вы ведь пришли вопросы задавать… И если желаете на них получить ответы иные, чем "не знаю!", "не помню!" и похожие, то сначала нужно подтвердить вашу личность и право мне эти вопросы задавать и получать на них ответы…
