– То есть, вы не можете сейчас мне помочь вернуть память…

– Вероятно, я проведу несколько психологических тестов и несколько тестов на проверку памяти, – ответил доктор.

– Еще тесты?! – прервала его Кира.

– По-другому никак!

– Сколько времени это займет?

– Надо набраться терпения на несколько дней.

– Господи, – она застонала. – Доктор, я так надеялась, что этот визит поможет мне вернуть память!

Аркадий придвинулся к ней и взял ее за руку.

– Дорогая, доктор делает все возможное. Поехали домой. Мы вернемся сюда через неделю. Возможно, к этому времени память вернется к тебе.

– Это реально, – кивнул доктор.

Кира посмотрела на врача с надеждой.

«И не очень-то он похож на жабу».

Через неделю Кире сделали укол, и она опять все забыла. Но дневник, который она завела после посещения доктора, напомнил все последние события. Благодаря дневнику, Кира быстро адаптировалась к реальности.

Провалы памяти случались каждую неделю после укола. И Кира начала задумываться об этом. Она держала дневник у себя в тумбочке и, судя по всему, ни Аркадий, ни Михаил так ни разу не заглянули в него.

Когда она спрашивала Аркадия о его работе, он улыбался.

– Ты понимаешь, что это значит, Валентина? Ты постепенно начинаешь все вспоминать. Я уже не рассказываю тебе о том, что много работаю. Наберись терпения и не отчаивайся. Все нормализуется само по себе. Ну а пока почему бы тебе не поспать перед обедом? Может, за это время ты еще что-нибудь вспомнишь?

Кира, засыпая, вновь видела во сне незнакомого мужчину, который нежно любил ее.

«Может быть, я еще что-нибудь вспомню», – беззвучно повторяла она слова Аркадия.

Во сне она видела, что лежит рядом с незнакомцем. Их руки переплетены, тела тесно прижаты друг к другу. Его ровное дыхание действует на нее успокаивающе. Она больше не видела сексуальных сцен, но нежность, которую дарил ей незнакомец, забыть было очень сложно.

Теперь она спала с Аркадием в одной кровати, но он не трогал ее.

«Сколько времени прошло с тех пор, как я потеряла память? Несколько дней? Недель? А может быть, месяцев? Веду я дневник четвертую неделю. Но что было до этого?»

Кира постоянно чувствовала давящую усталость. Силы покинули ее. Она с ужасом ждала прикосновений мужа. Но Аркадий ничего от нее не требовал. Спокойно ложился рядом и засыпал, довольный и той малостью, которую она могла ему дать.

«Неужели действительно прошло несколько месяцев, как я потеряла память?»

Кира лежала на спине. Мышцы правой ноги пронзила судорога. Она глубоко дышала, пытаясь усилием воли прогнать боль. Но воля судороги была сильнее ее воли. Кира понимала это и пыталась думать о другом: о том, как незнакомец во сне шептал ей слова любви… О нежном влажном кончике его языка, которым он ласкал ее плоть… О том, как напрягались его мускулы, когда он входил в нее, как благодарно прижимался к ней, когда все заканчивалось…

Она открыла глаза, надеясь увидеть склонившегося над ней Аркадия, но… сверху на нее смотрел серьезный Михаил. Кира вздохнула. Мышцы ноги превратились в болезненный тугой узел. Вздох превратился в крик боли.

– Вам плохо? Я услышал ваш крик и пришел сюда.

– Я кричала? – удивилась Кира. – Возможно, от боли… У меня ногу свело.

– Давайте, сделаю вам массаж. Я много лет работал в «скорой помощи». Выпрямите ногу и лягте на спину.

Кира кивнула. Она повиновалась беспрекословно и без колебаний. Сколько раз за прошедшую неделю повторялся этот ритуал? И каждый раз Михаил говорил ей одну и ту же фразу: «Я много лет работал в „скорой помощи“».

– Вам легче? – пальцы Михаила описывали круги по ее ноге.

Вскоре боль отпустила, и она с благодарностью взглянула на мужчину.

– Спасибо, Михаил.

– Вам что-нибудь приготовить?

– Не волнуйтесь. Я сама.

Михаил покинул комнату, а Кира сползла к кровати, оделась и вышла в сад. Впервые ей захотелось пройтись по поселку. Она спустилась по лестнице балкона, прошла к калитке и попыталась ее открыть. Но калитка не поддавалась. Тогда Кира вернулась в дом. У входа висел небольшой шкаф с ключами. Она взяла несколько ключей и вернулась к калитке. В это же мгновение перед ней появился Михаил.

– Валентина Сергеевна, вам запрещено выходить со двора.

– Кем запрещено? – удивилась Кира.

– Вашим мужем. Вернитесь, пожалуйста, в дом.

– А если не послушаюсь?

– Я вынужден буду применить силу, – ответил спокойно Михаил.

Кира послушалась и вернулась в спальню. Там она устроила погром.

– Будь ты проклят, урод проклятый! – Она схватила дорогое платье, пытаясь разорвать его на куски. – Это не мое! Это не я! Я не могу и не должна это носить! – Она кинулась к полкам и сбросила с них на пол груду туфель. – Будь ты проклят, Аркадий! – кричала Кира. – Будь ты проклят, кто бы ты ни был на самом деле! Ты меня слышишь? Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего! Ты сумасшедший!

Кира пинала обувь, с наслаждением наблюдая, как туфли взлетают в воздух. Когда они падали на пол, она снова поддавала их ногами. Затем встала на цыпочки, дотянулась до верхней полки шкафа. На ней лежали какие-то коробки, папки. Провела по полке рукой, и вещи оттуда посыпались на пол.

С полки сорвалась объемистая папка и стукнула ее по голове. Кира тупо смотрела, как из папки вывалились, приземлились и рассыпались возле ее ног фотографии. Стало тихо. Если мгновение назад она пребывала в исступлении и бесилась, разбрасывая и уничтожая вещи, то теперь стала почти апатичной.

С обдуманной медлительностью Кира опустилась на колени, взяла в руки один снимок. Сама не зная почему, затаила дыхание и с удивлением уставилась на него. Потом ее взгляд упал на остальные фотографии. На них была запечатлена незнакомая женщина средних лет. Она была сфотографирована в этом доме, рядом с ней находился моложавый мужчина с грудным ребенком на руках.

Спрятанная в самом дальнем углу стенного шкафа папка открывала ей какие-то тайны. На этих фотках не было Аркадия. Но почему? Возможно, здесь жила другая семья? Ей показалось очень странным, что на свадебной фотографии этой женщины был тот же ракурс, что и на ее свадебной фотографии, тот же поворот головы. И даже платье было такое же.

Борясь с туманом, окутывающим ее мозг, Кира пыталась вспомнить детали своего свадебного платья, которое видела на фото в гостиной. Но это ей удавалось с трудом. Тряхнув головой, отгоняя тревожные догадки, она схватила фотографию и спустилась в гостиную. Подошла к комоду и застыла на месте. Все совпадало: платье на обоих снимках одинаковое. Да что платье, все одинаковое, кроме лиц. Ее взгляд упал на фотопортрет хорошенькой девочки с темными волосами и огромными глазами. Девочка одета в красное платьице. Это ее дочь Диана. На одном из фото на руках незнакомка держала эту же девочку.

– О Боже, – простонала Кира.

Она почувствовала, как в животе возникла пульсирующая боль. Кира осторожно опустилась на стул и погладила живот.

«Что происходит? Почему Аркадий так тщательно скрывает подробности смерти нашей дочери? Что это за люди на фотографиях? Почему они праздновали свою свадьбу здесь, в нашем доме? Можно предположить одно из двух: либо Аркадий говорит правду, либо лжет. Он велел не спрашивать о смерти дочери, и тогда он не солжет. Какие же это тайны? И сколько вокруг меня лжи?» Глаза у Киры открылись от страха. «Возможно, – решила она, – Аркадий и Михаил – участники одного большого заговора против меня. Но какого?»

– Дорогая, – в комнату вошел Аркадий, – мне позвонил Михаил, и я вынужден был все бросить на работе и примчаться к тебе. Что случилось?

Она молча протянула ему две фотографии. Он слегка побледнел, но быстро взял себя в руки.

– Господи, как ты достала эту папку? Впрочем, не важно. Я специально спрятал ее от тебя. Эти фотографии принадлежат моей сестре Светлане. И я знал, что они тебе не понравятся…