Кира тяжело вздохнула.

«Да, муж прав! Когда же, наконец, вернется эта память?»

– Аркадий, мне так жаль тебя! Спасибо за терпение.

– Не волнуйся, дорогая, – он поцеловал ее в лоб. – Это вопрос времени. Завтра поедем к врачу. Это успокоит тебя. Хорошо?

– Да, милый, я очень этого хочу.

Не выпуская жену из рук, он отступил назад и внимательно посмотрел ей в глаза.

– В чем дело? Тебя что-то волнует?

– Нет, все в порядке, – она опустила голову. – Просто я так хочу вспомнить себя! – Кира сама толком не понимала, в чем дело. – Я рассчитывала, что память восстановится, как только вернусь домой.

Аркадий погладил ее по голове, как маленькую.

– Если будешь слушать доктора, она восстановится. Но не сразу. Требуется какое-то время.

– Ты все время, пока я спала, был дома? – спросила она и смущенно улыбнулась.

– Я работал здесь, дома.

Он снова заключил ее в объятия. Его руки ласково гладили ее волосы, плечи, шею.

– Я проспала почти полдня. Наверное, из-за уколов, которые мне делают.

– Нет, уколы не могут вызвать такую сонливость. Просто ты истощена и напугана сильнее, чем тебе кажется.

– Мне приснился очень странный сон.

– И что тебе снилось? – в его голосе послышалось напряжение.

– Какой-то незнакомый мужчина, лес…

Аркадий озадаченно посмотрел на нее.

– Ну-ка, расскажи поподробнее.

Она опустила глаза и покраснела.

– Мне неприятно говорить об этом…

– Доктор сказал, когда человек теряет память, то присниться ему может что угодно. Допустим, фильм, который он смотрел когда-то. Причем сам человек может играть в нем главную роль.

– Правда?! – обрадовалась она. – Так этого не было?

Он кивнул и принужденно рассмеялся.

– В прошлый раз ты говорила, что тебя кто-то преследовал, а потом пытался убить.

Аркадий словно снял с нее огромный пласт вины.

– Расскажи, почему умерла наша дочь?

– Думаю, сейчас не время…

– Нет, – закричала Кира, – самое время! Аркадий, я только об этом и думаю!

– Хорошо. Но пообещай, что не будешь сильно расстраиваться. Потому что сейчас главная наша задача – сохранить твою беременность. В прошлый раз, когда я тебе рассказал об этом, у тебя случилась истерика. Пришлось отвезти тебя в больницу. Открылось кровотечение, и мы еле спасли ребенка. Нашу первую девочку не вернешь.

– Но как это случилось? Я должна знать!

– Из-за этого ты потеряла память. Уверена, что выдержишь, если открою правду?

Кира напряглась.

– Я все-таки хочу услышать правду, – запинаясь, пробормотала она.

– Хорошо. Это был несчастный случай, дорожная авария. Ребенок погиб у тебя на глазах. Тебе надо рассказывать, как это произошло?

Нет, – тихо отозвалась Кира. – Когда память вернется, я вспомню.

Утром следующего дня Аркадий, как и обещал, привез Киру к психиатру. Кабинет не отличался ничем особенным: письменный стол для доктора, кушетка для больных и два стула. Доктор Кире сразу не понравился: низенький, лысый и толстый, с прищуренными глазками и бородавкой на щеке, он напомнил ей жабу. Оставалось надеяться, что, как профессионал, он не подведет. Врач-жаба усадил Киру в кресло перед собой.

– Как вы себя чувствуете?

– Отвратительно! Доктор, скажите, почему это случилось со мной?

– Такое иногда происходит с людьми. Каждый человек имеет свой порог переживания, тревоги или страха. Когда порог достигнут, многие люди пытаются бегством в потерю памяти избавиться от тягостного ощущения. Это называется фугитивным состоянием и характеризуется уходом, убеганием. Когда жизненная ситуация становится слишком стрессовой, человек предпочитает иметь с ней дело таким образом, чтобы вообще не иметь с ней дела. Просто убежать от ситуации.

– Доктор, многие люди живут под постоянным воздействием стресса, иногда очень тяжелого, на протяжении всей жизни. И, тем не менее, не убегают от него, спрятавшись в беспамятство и забыв, кто они такие. Я хочу знать, почему это произошло со мной. И сколько это может продлиться.

– На этот вопрос вам не ответит ни один врач. Каждый человек по-своему реагирует на стресс: кто-то решает покончить жизнь самоубийством, кто-то впадает в тяжелейшую депрессию, у кого-то просыпается агрессия. Истерия может проявляться в большом многообразии форм и отличаться разной силой выраженности этих форм.

Кира смотрела в окно, стараясь не заплакать, а перед внутренним взором вставала ее сегодняшняя жизнь, которая не приносила ей ни радости, ни счастья.

«Неужели я жила так всегда?»

– Доктор, вы считаете меня истеричкой?

– Есть большая разница между истеричкой и женщиной, страдающей истерической амнезией. Истерическая амнезия – это, если хотите, защитный механизм, форма самосохранения. Она охватывает обычно такой период жизни человека, когда он подвергался унижению или был охвачен страхом, стрессом или стыдом.

– Звучит так, будто вы вслух читаете учебник по психиатрии.

Он усмехнулся.

– В общем, так и есть. Только я тщательно подбираю слова, чтобы вам было понятно.

– Скажите, а какие уколы мне делают?

– Это просто витамин В12, для поддержки вашей нервной системы. Всего один раз в неделю. Вашему ребенку это не повредит. – Доктор повернулся к Аркадию. – Вы считаете, что ваша жена в последнее время ведет себя не так, как всегда?

Аркадий пожал плечами.

– В общем, все как всегда, но Валентина стала спать днем. И мне кажется, это ее тревожит.

– Это совершенно нормально в ее состоянии. Во второй половине беременности многих женщин тянет в сон. Но сегодня я хочу провести несколько анализов и тестов. Просто для уверенности, что мы ничего не проморгали. – Доктор надел на голову Киры шлем, опутанный проводами, и подключил его к компьютеру. – Это исследование называется электроэнцефалограмма. Нам надо исключить патологию, которая может быть в сосудах. Этот анализ безвреден для беременных. Вам необходимо сделать МРТ, но ваш муж категорически против. И я его понимаю: облучение может быть вредно для ребенка. Вам рожать в сентябре, сейчас июнь. После родов я вам назначу более серьезное исследование и лечение, но пока только витамины.

– Константин Михайлович, больную ждут в кабинете УЗИ, – в комнату вошла медсестра.

Она говорила так, словно Киры не было в кабинете, вообще игнорируя ее присутствие. Это сводило на нет и без того хрупкую уверенность Киры в себе. Доктор взял Киру за руку.

– Я уже закончил. Валентина Сергеевна, можете открыть глаза и пройти за мной. Как я и думал, с сосудами у вас все в порядке. Но мы перестрахуемся и сделаем еще одно исследование. Я пойду с вами, чтобы точно убедиться, что все хорошо.

От его слов Кира просто расцвела. Она видела, как старается доктор, желая помочь, как волнуется Аркадий, принимая живое участие в происходящем.

Они вышли в холл и прошли в другой кабинет. Комната, куда ее привели, была примечательна аппаратом с большим экраном, подвешенным прямо к потолку. И пациент сам мог видеть исследование. Такой же экран был и у доктора.

Кире велели лечь на бок на жесткую узкую кушетку и спокойно лежать. Константин Михайлович следил за экраном. Молоденькая докторша тепло улыбнулась.

– Все будет в порядке, расслабьтесь и успокойтесь. Это не больно, совсем не больно, уверяю вас.

– Что вы собираетесь делать?

– Сейчас я посмотрю вашу шею. Вы уже делали УЗИ?

Кира кивнула.

Через некоторое время Константин Михайлович обернулся к пациентке.

– Не вижу патологии. Моя единственная догадка – ваша амнезия связана с психической травмой. Похоже, именно в этом и зарыта собака.

– Вы полагаете, я сошла с ума?

– Как раз этого-то я и не утверждаю.

– Вы хотите сказать, причина отсутствия памяти гнездится именно в моей голове?

– Я стараюсь доказать вам, что вы страдаете от реактивного непсихотического состояния.

Она почувствовала, что все ее тело напряглось от нетерпения.