– Мама, мамочка! За что мне это? Разве я согрешила? Жила себе, никого не трогала, а тут такое горе!

– Доченька, что произошло? – старушка всплеснула руками. – Ты ребеночка скинула?!

– Нет, мама, не скинула! Но она все равно умрет!

– Как умрет?! Я уж всем растрепала, что ты беременна!

– Видно, сглазили меня, мама, позавидовали, раз такое случилось…

– Подожди, расскажи толком, что произошло?

– Мамочка, я рожу девочку, а она умрет сразу, как только родится. Я в церковь ходила, за меня батюшка молился, но… я в это не верю, мама…

– А зря, – назидательно произнесла мать. – Тут только Бог и поможет и… – старуха замерла. – Дуня! Несомненно! Дуня тебе поможет. Вчерась она ко мне приходила, говорили о тебе.

– Мамочка, это мракобесие! Если врачи бессильны, что может сделать твоя Дуня? Тем более, я ее знаю. Абсолютно тупая дура. Ты же помнишь, мы с ней в одном классе учились…

– Да, – кивнула старушка, – учились. Но она всех в поселке лечит, лучше врачей. Пойдем к ней, не упрямься!

– Ладно, мам, схожу, чтобы ты не волновалась. Но не сегодня, а завтра. Все равно это бесполезно. Налей мне лучше своего борща, я так соскучилась по твоей еде!

Старушка засуетилась, и через пять минут стол ломился от вкуснятины: ароматный борщ, горячая картошечка с солеными огурчиками, сало, тонко нарезанное, черный горячий хлеб, который старушка сама испекла в русской печи, любимое Кирой топленое молоко и домашняя сметана.

Кира восхищенно посмотрела на стол.

– Я бы всю жизнь так питалась! Эх, мамочка, если бы у меня родился ребенок, он бы здесь рос, на природе. Ни за что бы я дочку свою не стала в городе держать. Если бы ты знала, какой здесь свежий воздух, не то что в Москве!

Наевшись до отвала, Кира уснула. А старушка-мать еще долго стояла на коленях перед иконами, шепча свои нехитрые молитвы. Ей так хотелось вымолить здоровое сердце для своей внучки, и она это делала как никогда усердно. И только под самое утро, когда прокричали первые петухи, повалилась на лавку да и забылась тяжелым сном.

Утром мать напекла горячих блинчиков, налила молока и поставила на стол свежую сметану. Но сегодня Киру не радовала еда. Она чувствовала, что проваливается в тяжелую депрессию. И вдруг ощутила, как ребенок начал совершать свои движения в животе. Она замерла от восторга, обхватила живот руками.

– Мамочка, дочка зашевелилась! Я слышу ее.

– Доченька, не горюй, отмолю я твою дочку, – старушка заулыбалась. – Вот увидишь, все хорошо будет.

Настроение у Киры поменялось. Она плотно поела, и они с матерью отправились к Дуне. Но дома ее не оказалось. Дочка Дуни сказала, что та пошла навестить Валентину, которая жила на другом конце поселка. Там их тоже ждала неудача: дома никого не было. Соседка, выглянув из окна своего дома, прокричала:

– К Марье идите, умирает она. Все там.

Когда подошли к дому Марьи, они уже порядком устали от бестолковых хождений. Долго стучали в дверь, но никто не открывал. Кира не выдержала и решила зайти без приглашения. Толкнула дверь, та оказалась не заперта. В сенях было темно. На ощупь они нашли дверь в комнату. Там царил беспорядок.

Марья лежала на широкой кровати, в несвежей сорочке с короткими рукавами, укрытая одеялом по пояс. Вид у нее был ужасный: лицо и руки опухли и покрылись язвами, глаза воспалены… А рядом, прямо на полу, сидели Дуня, Валентина и Катя. При виде Киры с матерью все они вскочили на ноги.

– На ловца и зверь бежит, – воскликнула Дуня. Вот так сюрприз! Не думала, не гадала, что ты, Кира, соизволишь сама сюда прийти!

Валентина одернула Дуню.

– Прекрати сейчас же! Что ты несешь? К нам люди за помощью пришли, не так ли? – она многозначительно глянула на мать Киры.

Кира сразу догадалась, что мама вступила с ними в сговор. Но когда успела? Видно, сбегала к ним, пока она спала.

– Да знаем, знаем твою беду, Кира! – причитала Валентина. – Врачи тебе не помогут. А вот Маня может, – она указала рукой на умирающую.

– Мам, ты что, все им рассказала? – возмутилась Кира.

Старушка виновато потупилась.

– Дочка, а что же делать, раз такая ситуация? Это чтобы тебе понапрасну не тащиться. Я договорилась с Дуней, она обещала помочь.

В это время умирающая застонала. Киру охватило острое чувство жалости к больной.

– Отчего же вы не вызовете «скорую»? Вдруг женщине можно помочь?

Больная приподнялась и хрипло воскликнула:

– Можно, конечно можно! Ты пришла! Я тебя так ждала… Облегчи мои страдания, ты ведь можешь!

– Но я же не врач! Как я вам помогу? – Кира инстинктивно отпрянула назад.

– Я расскажу, как. Сначала все, кроме тебя, Кира, пусть покинут хату, – распорядилась умирающая.

– Ты точно этого хочешь? – строго спросила Валентина. – Мы же тебе подруги, Маня!

– Я сказала, все должны покинуть хату! Все, кроме нее, – она указала грязным пальцем на Киру.

Кира прониклась жалостью к Мане. И была согласна выполнить любую ее просьбу, лишь бы облегчить ей страдания. Она смотрела на умирающую и не знала, как помочь. Села на стул рядом с кроватью.

– Что я могу для вас сделать?

Вместо ответа Марья спросила:

– Ты хочешь, чтобы твоя дочка осталась жива после родов?

– Конечно, Марья, только об этом и мечтаю.

– Тогда ты должна помочь мне умереть!

– Что?! Я должна убить вас?

– Нет, моя дорогая. Но я могу сделать так, чтобы дочка твоя стала здоровой. Но для этого ты должна забрать мою силу.

– Не понимаю, о чем вы. Какую силу? Вы такая слабая, больная. Что я у вас заберу?

– Мне так много надо тебе сказать! Но я могу это сделать только после того, как ты дашь согласие взять мою силу.

– Конечно, я согласна, – воскликнула Кира, – если это сделает моего ребенка здоровым.

– Моя сила даст тебе не только здорового ребенка, но и сделает твою жизнь совершенно другой. Ты будешь путешествовать во времени в другие эпохи, можешь побывать в других странах. Тебе интересно?

– Вы хотите сказать, у вас есть машина времени? – Кира рассмеялась. – И я должна в это поверить?

Старуха устало прикрыла глаза. У нее совсем не осталось сил доказывать Кире, что она говорит правду.

«Мое время на исходе, остались считанные минуты. И если не передам силу, тяжелая карма затащит меня в самый ад. Я должна избавиться от этого», – бились мысли в голове Марьи.

– Согласие ты дала. Встань, возьми в комоде, в верхнем ящике, карту. Там схема калиток. Она твоя. Я не успею все тебе объяснить, но, думаю, ты баба неглупая, сама освоишь. Только никому ее не показывай и не давай в чужие руки. Эта карта только твоя. В пещере я храню сокровища. Достань из-под подушки свиток. В нем написано, как получить к ним доступ. Они спрятаны, и без этой схемы их никто не найдет. А тебе они пригодятся, я их всю жизнь собирала. А теперь возьми-ка топор, во-он там лежит, возле печки. Нашла?

– Да, – произнесла Кира. – Вот он, ржавый какой!

– Это ничего. Видишь лестницу на чердак? Полезай туда быстрей. Там под опилками найди половицу, вторую справа.

Кира быстро взобралась по лестнице на чердак. Там было полутемно, но через минуту-другую глаза привыкли к темноте, и она руками и топором очистила половицы от опилок.

– Нашла, есть такая! – крикнула она сверху.

– Теперь, девочка ты моя дорогая, соберись с силами и эту доску оторви!

Долго возилась Кира. Много опилок с чердака просыпалось прямо в комнату. Марья не могла видеть, что делается на чердаке, но как только половица, наконец, поддалась, сразу закричала:

– Ах, Кира! Быстрее спускайся ко мне!

Кире надо было радоваться, что исполнила приказание умирающей, но ей отчего-то стало страшно. Она намного дольше спускалась по корявой лестнице в комнату, чем поднималась. Марья, и впрямь куда более здоровая, чем десять минут назад – даже язвы поблекли, и глаза приобрели яркий блеск – сидела теперь на краю постели, спустив босые ноги на пол, и протягивала к ней руки. Преодолевая страх, Кира подошла к ведьме вплотную.