Мы создали Камень Перехода, объединивший наши силы. Напитали оружие светом и тьмой. Однако, никому, кроме меня, не удавалось самостоятельно выходить в мир духов. Тогда я отдала часть своей силы, чтобы оживить посох Гермеса, но сама утратила возможность ходить между мирами.

Мы могли открыть проход в мир духов, но чувствовали, что ещё недостаточно сильны для решающей битвы. Те, кто обзавелся детьми, ощущали, что даже будучи младенцами, те тянулись к Камню. Даже маленький сын моего брата таскал Камень из моей сумки и засыпал только с ним, из-за чего по ночам хлопали двери и ставни, и мелкая утварь взмывала к потолку.

Она качнула головой.

— Как этого боялись люди… Как искали ведьм и демонов под нашими кроватями… Уже тогда мне стоило подумать, как сокрыть силу нашей крови. Увы, я не допускала, что люди могут быть опасны для нас. Родители жены моего мужа, до поры добрые и внимательные, после поступка Ареса стали с недоверием относиться ко мне, замечать любую мелочь, что, по их мнению, могла быть даром демонов. Камень попал в их руки.

Той же ночью в дом пришли воины и увели меня. Я оказалась в жуткой норе с толпой вшивых проходимцев. Я сумела повлиять на них. В первую ночь они меня не тронули. Но я не была столь сильной, как Арес. Я не пожирала поверженных фантомов. Тот бой я проиграла.

До суда меня держали в норе целую декаду. А когда вывели оттуда, я едва могла передвигать ногами. Не знаю, пытался ли найти меня кто-то из воинов столетия. Переброса тогда ещё не было, мы не могли общаться друг с другом.

На суде я увидела Зевса. Вся наша деревня собралась, чтобы смотреть, как пытают то, что от меня осталось. Отец выждал до первого моего крика. А потом все замерли, и он подошёл ко мне, снял веревки, убрал цепи, протянул руку и сказал: "Не все люди нуждаются в твоей защите". Я не желала им зла и не собиралась мстить. Я просто ушла из их мира вместе со своим отцом. Я…, - она замолчала и склонила голову набок.

Центурионы заворочали крыльями, загалдели на разные лады.

— Жаль, но мне пора. Держите мысли на замке.

Она исчезла, а мы все ещё сидели, ошеломленные её рассказом.

— Это Зевс так настропалил жителей деревни? — спросил Гермес.

— Думаешь, за людской жестокостью всегда стоят демоны? — Арес поднялся и надел шлем. — Вспомни себя.

Гермес отвернулся, ничего не ответив.

Мы целовались в раздевалке. Звонок давно прозвенел, но мы так удобно устроились за рядами курток, что не имели никакого желания идти на урок.

— Саша, — выдохнула я ему на ухо, когда он, оторвавшись от моих губ, поцеловал меня в шею. — Саша, мы опоздаем.

— Все равно.

— Ребят, я, конечно, извиняюсь…, - Сашка замер и сжал меня так, что стало трудно дышать. Я покраснела до корней волос, попыталась высвободиться, но куда там…

Заставший нас врасплох Ярослав, тактично изучая потолок, доложил.

— У нас проблемы.

— Какие ещё проблемы? — проворчал Сашка, отпуская меня.

— Пошли. Увидите.

— Сейчас сказать не можешь?

— Кхм… Ну… Там твой отец в класс пришёл.

Мы как-то мигом остыли. Сашка выпрямился, одернул рубашку, пригладил волосы.

— Зови его Зевс, ладно? Не сдалось мне такое родство. Идем.

Голос Иришки был слышен уже на подходе к кабинету.

— На двое суток мы едем на базу, в красивейшее место! Вы представляете, какая это будет поездка! И всего по тысяче рублей с человека. Благодаря владельцу этой базы, замечательному Захару Александровичу, помощнику нашей школы, филантропу и просто потрясающему человеку… Это настоящий сюрприз!

Иришка, румяная, радостная, баламутная, скакала перед доской, где были развешены фотографии некого действительно красивого места — ели, дома из сруба, живописный пруд. Одноклассники галдели, восхищались, разглядывая розданные им буклеты. Зевс стоял у окна, перед учительским столом и, скрестив руки на груди, в упор посмотрел на нас.

— Меня вряд ли родители отпустят, — грустно заметила Лиза.

— И меня, — по классу пронеслись вздохи самых несчастных. Тех, кому родители уж точно должны были доверять, но продолжали держать на коротком поводке, выдумывая какие-то страшные обстоятельства, в которые могло вляпаться их гиперответственное чадо.

— Нет ничего проще, — Зевс пожал плечами. — Я могу поговорить с вашими родителями и убедить их в полной безопасности поездки. Подумайте, какие воспоминания в выпускном классе у вас останутся от подобного отдыха.

Сашка посмотрел сначала на Зевса, потом на одноклассников.

— Зачем? — резко спросил он, и все замолчали, замерев и уставившись в одну точку точно перед собой. Ящик присвистнул, оглядев застывший класс.

— На ЕГЭ бы так.

— Это мой вам подарок, всего лишь, — Зевс снова пожал плечами. — И, поверь, до твоего замечания я не изменил ни единой мысли твоих одноклассников. Им и правда очень нравится идея отправиться на отдых всем классом. Разве ты не хочешь в этом поучаствовать? Почувствовать общность с теми, кто так долго составлял тебе компанию?

— Мне не нужно их общество. А им — твоё предложение. Оставь их в покое.

— Я не сделаю им ничего плохого, — Зевс улыбнулся. — Если ты не забыл наше условие.

Нас снова загоняли в угол. Сашка сжал кулаки, оглядел своих одноклассников.

— Я все помню, — и глухо добавил. — Только они не должны знать, что ты мой отец.

— Прекрасно, — Зевс кивнул, и ребята продолжили галдеть, а Иришка восхищенно болтать.

— Саша, Аня, Ярослав, а что вы думаете? — классная обернулась к нам, будто только заметила. — Едете с нами?

— Едем, — мрачно ответил Ящик. — Отличная идея.

Поездка была запланирована через две недели, и за все это время Афина ни разу не появилась в Перехлестье. Было много духов, прорва заблудших, десятки центурионов, но Сильнейшая будто забыла о нас. Или того хуже — её убил Зевс.

— Я пойду в мир духов и найду её там, — сказал Сашка после нескольких дней тишины. — Время не терпит.

— Этого нам ещё не хватало, — возмутилась я. — Ты и в прошлый раз был слишком близок к провалу, да и Зевс может заметить, что ты бродишь, где не следует. Не надо компрометировать единственную нашу союзницу. Я уверена, придёт время, и она появится.

Сашка на удивление быстро согласился. Бой действительно дался ему тяжело. И дело было не в ранениях. В мире духов, как говорил Сашка, он фактически переставал думать, как человек

В субботу утром мы выехали к базе. В автобусе царил настоящий праздник — все фотографировались, распевали песни, вспоминали десять лет учебы, а мы втроём сидели в конце салона, хмурые и настороженные.

Настя на нас обиделась. На меня — что вела себя отстраненно, на Ящика — что не сел с ней, хотя они вроде бы говорили, что только друзья. И теперь я, наблюдая, как Настька веселиться с Катей, Максом и Лизой и изредка бросает на нас возмущенные взгляды, чувствовала себя потерянной. Я тоже хотела быть весёлой и беспечной, не думать о чертовых фантомах, готовых сожрать сознания моих близких, не играть в сложные, замудренные, жестокие игры Сильнейших.

— Быстрее бы грохнуть Зевса, — будто прочитав мои мысли, сказал Ящик и отвернулся к окну. — Надоел уже этот груз.

Я мельком глянула на Сашку. Как он ещё не свихнулся? После гибели Дэвида он изменился — стал спокойнее, сдержаннее. Или так на него повлияла Афина и её история? Я положила руку на его колено, он накрыл мою ладонь своей.

— Мне страшновато, — тихо произнесла я.

— Мне тоже, — в тон ответил Сашка. — Но это ничего не меняет.

— Классно успокоил.

Он слабо улыбнулся.

— Я всегда найду способ увести тебя в Перехлестье.

— Если бы дело было только в этом…

— Мы сможем защитить остальных. И от фантомов, и от… меня.

— А кто защитит тебя?

Под гул и крики прошла вся дорога. Миновав мост через незаметную речушку, мы остановились около огороженной территории базы отдыха. За импровизированным частоколом поднимали тяжелые лапы вековые ели. До першения в горле пахло хвоей.