На кухне было жарко. Бабушка, поправив платок, обернулась.

— Принеси ещё один казан из сарая.

Рустам поднялся, вытер пот со лба и, хромая, вышел в коридор. Без куртки проковылял на улицу, на мороз, вдохнул свежий февральский воздух. Давно он сюда не приезжал, лет десять как. А теперь вот здесь, на похоронах жены двоюродного брата отца. Братья всегда встречаются на похоронах.

— Чего застыл? — бабушка выглянула из окна. Она никогда не жалела его и спуску не давала, за что Рустам был ей благодарен. — В сарае, на полке справа. Давай-давай.

— Да иду я…

Рустам едва не свалился с крыльца, неудачно поставив искалеченную ногу на ступеньку. Взмахнул руками и замер, вцепившись в перила. Потом осторожно, бочком, стал спускаться. Зачерпнул с перил пригоршню снега и отправил в рот.

Освежило.

Взяв казан, Рустам заторопился в дом, ругая себя за ребячество. Он порядком замёрз, ковыляя до сарая.

У крыльца стояли двое — высокий, худощавый мужчина в расстегнутой кожаной куртке и серьезная девчонка лет шестнадцати. К ним по дорожке шла красивая женщина в роскошной шубе. Рустам заметил эту семью на похоронах, они очень выделялись своим видом среди его родственников.

— Вы на поминки? — Рустам вытянул руку с казаном и грохнул им о столбик крыльца. — Проходите.

В гостиной, где расставили столы, уже рассаживались гости. В кухне толкались женщины. Рустам отдал казан и, решив не мешать, пошел в спальню отдохнуть. Но там играли дети. Одного взгляда на оставшихся без матери мальчишек, тихих, как мышата, Рустаму было достаточно, чтобы воспоминания, тщательно сдерживаемые до сей поры, накрыли его с головой. Он хорошо помнил и эту тишину в осиротевшем без хозяйки доме, и грустные лица родственников, которых он ни разу в жизни не видел, и приглушённые голоса, какими говорят на поминках. И он отлично понимал, что сейчас детей лучше не трогать. От сочувствия больно.

Отец нашёл его у кладовой, сидящим на скамейке и разминающим больную ногу.

— Идем за стол.

Время потекло медленно под тихие разговоры и печальные вздохи. Пару раз Рустам ловил на себе грустный взгляд отца, но сам не подавал виду, что вспоминает об общем горе. Для них время скорби прошло.

С той аварии минуло почти пять лет, а Рустам помнил все, как будто это произошло вчера. Он был сам виноват — не послушал мать, не слез с велосипеда. Думал, проскочит. А не успел. Потом больничные палаты, слёзы матери и даже отца, вердикт врачей — ногу не спасти, и чудо-доктор Алексей Степанович, который, похлопав мальчишку по плечу, заявил: "Ходить будешь на своих двоих, но терпи, пацан".

И он вытерпел — и операции, и боли, и падения. Его подняли и заново научили ходить. Через год после аварии он сделал первый самостоятельный шаг, а ещё через полгода умерла мать. Сгорела от рака, а соседка-дура рассказала ему, что мать, после того, как его сбила машина, ходила к колдуну и ноги ему выкупила за свою жизнь. Отец, когда узнал об этой сказке, соседку чуть не сдал в психушку, а Рустаму сказал, чтоб к чокнутой этой больше не подходил. Рустам, конечно, ей не поверил, но зерно проросло, пустило корни, и в глубине души поселилась совершенная уверенность, что мать умерла из-за него.

От долгого сидения нога ныла. Рустам сказал отцу, что пойдет, разомнется, и осторожно, почти незаметно, прохромал на улицу.

Темнело быстро, и морозило сильно. Рустам решил пройтись по дорожке вдоль забора и начал было спускаться по лестнице, но замер на первой ступеньке, нерешительно покачиваясь на здоровой ноге. На него иногда находил страх перед лестницами — что вот сейчас он шагнет и полетит вниз.

— Помочь?

Рустам обернулся. Серьезная девчонка, не дождавшись ответа, взяла его под локоть.

— Сам обойдусь, — буркнул он, вырывая руку, но незнакомка держала крепко.

— Ну, тогда ты мне помоги. Боюсь навернуться.

Такой поворот ему понравился.

— Ладно, держись.

Они спустились с крыльца, прошли по дорожке до калитки. Девчонка прислонилась спиной к забору и, вытащив из кармана сигарету, протянула Рустаму.

— Будешь?

— Не курю, — он отрицательно покачал головой.

Она кивнула и, сломав сигарету, убрала половинки обратно в карман.

— Вы кем Асие приходитесь? — Рустам чувствовал себя неуютно наедине с незнакомой девчонкой. Она, не мигая, смотрела на сугробы снега по краям дорожки.

— Ася работала у нас.

— А, вы из этих…, - ляпнул Рустам и растерялся.

— Из каких? — она мрачно глянула на него.

— Богатых, — решил не юлить Рустам.

Девчонка покачала головой.

— Извини, — поспешно добавил он.

— Ася была мне другом, — она достала что-то из кармана. Монетку и какой-то треугольный камешек. Камешек тотчас отправился обратно.

— Вот, на Новый год подарила, — девчонка шмыгнула носом.

Плачет, что ли? Этого ещё не хватало.

— А, монетку, — Рустам слабо улыбнулся, в душе радуясь, что можно сменить тему. — Дядя Леша говорит, их под подушку класть надо — сны хорошие сниться будут.

— Мне сны не снятся, — заметила девчонка.

— И мне, — Рустам пожал плечами. — Вообще никогда не понимал, что это такое. Сны… Видения какие-то. Бабушка говорит, я слишком бестолковый, поэтому ничего и не снится. Вроде как удел умных.

Он замолчал и, глянув на незнакомку, опешил. Та, приоткрыв рот, смотрела на него, как на привидение.

— Что? — он даже испугался. — Что не так?

Оглянулся, решив, что за ним кто-то стоит. Нет, пустой двор.

Девчонка, тряхнув головой, пришла в себя.

— Шедеврально, — прошептала она, и громче добавила. — Забавная теория. А как тебя зовут?

— Эээ… Рустам.

— А меня — Аня. Я тебе сейчас кое-что расскажу, — она улыбнулась. — Ты только слушай, не перебивай, ладно?

— Ну, давай.

Она глубоко вздохнула и выпалила.

— Есть два мира — наш и мир духов.

Рустам нахмурился.

— Что-что?

— Кроме нашего мира есть мир духов. И духи охотятся на людей, когда те спят и видят сны. В пограничье или Перехлестье, как его называем мы.

— Кто "мы"? — Рустам недоуменно смотрел на девчонку.

Что она несёт? Больная, что ли?

Она оттолкнулась от забора и повернулась к собеседнику. Рустаму стало не по себе.

— Слушай, я пойду…

— Мы — воины столетия, и ты — один из нас…

— Да ну, — он махнул рукой. — Ты под кайфом, нет?

— Ты один из нас, Аид.

Рустам открыл рот, чтобы посоветовать сумасшедшей идти лесом, да так и застыл, поняв, что она права.

— Что… Что мне теперь делать? — прошептал он, ошеломленный внезапно открывшейся истиной.

— Ну…, - девчонка достала из кармана теперь уже два треугольных камешка одинакового размера и один протянула Рустаму. — Для начала познакомлю тебя с Аресом и Гермесом. Они пипец как обрадуются.

***

— Я не знаю, как использовать свет, — Аид сел на здоровенный валун и, прислонив к нему копье, развел руками. — Никак не получается. А что, если у моего оружия нет такой функции?

Арес снял шлем и, взяв копье, покрутил его в руках.

— Мне кажется, оно не может видоизменяться, как мой меч, стрелы Тёмы и посох Гермеса, — Арес оглядел наконечник в виде двузубца и вернул оружие на место.

Мы с Гермесом молчали. Третий раз Аид сопровождал нас в Перехлестье, и до сих пор никто понятия не имел, как вытащить свет из его "вилки". Да, копье в два счета расщепляло духов, но на генерацию вспышки, видимо, было не способно.

— А так ли оно нам надо? — спросил Гермес. — Стрел Артемиды вполне хватает. Даже наши блестяшки не так часто пригождаются.

— Наверное, ты прав, — Арес пожал плечами. — В любом случае — связь Аида с Перехлестьем пока находится в стадии становления. Посмотрим, что будет дальше. На сегодня хватит. По домам?