Контессина в ужасе метнулась к стене, увлекая за собой Джованни.

– Мне нужно срочно вернуться в комнату! Пока она не вышла искать меня на балконе, – прошептала девушка и страстно прильнула губами к устам Джованни.

На миг все события вокруг замерли. Луна, подглядывающая за ними, отбрасывала холодный серебряный свет на стены палаццо и окружающий его сад. Внутри Джованни в который раз все затрепетало от этого поцелуя. В такие моменты он очень жалел, что Контессина не была из общества каких-нибудь простушек. Принадлежность девушки к самому знатному роду Флоренции заставляла Джованни сдерживаться и уважать благородное происхождение своей любимой. Он не должен был забывать о том, что с девушек, в жилах которых течет кровь Медичи, платье можно стянуть только после свадебного пира. И он помнил об этом. Сжимал свою волю в кулак и словно мантру повторял про себя, что Контессина пока неприкосновенна. Правда, иногда сбрасывал томление и любовное напряжение с какими-нибудь легкодоступными девицами, представляя себя в постели со своей возлюбленной и надеясь, что она о его похождениях никогда не узнает.

– Контессина, ты определенно переходишь границы дозволенного! – отчитывал девушку отец. – Я многое готов понять и простить, но спуститься с балкона по веревке – это уже слишком!

– Ты меня сам вынудил на это. Если бы ты не запер меня в комнате, я бы вышла на улицу, как все нормальные люди! – сердито возразила дочь.

– Мне не нравится твоя дружба с этим Джованни! – нервно сказал Якопо.

– С каких это пор? – ехидно спросила Контессина. – Мы дружим с рождения, ты всегда относился к нему, как к сыну…

– Контессина, с тех пор, как ваши отношения перестали быть отношениями брата и сестры! – прервал ее отец. – Он тебе не пара!

– А если бы он вдруг нашел сокровище и разбогател? – начала прощупывать почву Контессина.

– Никакое сокровище мира не даст ему имя!

– Ты же говорил, что тебе важно, чтобы муж мог меня обеспечить…

– Мне важно, чтобы твой муж не испачкал твою кровь и мою репутацию! – казалось, Якопо был наконец взбешен дерзостью своей обожаемой дочери. Он многое прощал ей, но в этот раз она зашла слишком далеко!

– Поучается, ты мыслишь так же, как все эти чопорные пустышки светского общества, для которых значение имеет только фамилия, деньги и власть?! Какое разочарование, отец! Я считала тебя мудрее! – сверкнула она своими зелеными глазами, став похожей на дикую гордую кошку, которую оскорбили в лучших чувствах.

– Amore mio… – обессиленно всплеснул руками Якопо.

– Я не выйду замуж за того старого крота, которого ты мне уготовил! И за любого другого из этой стаи тоже не выйду! Я выйду только за Джованни!

С этими словами Контессина развернулась на своих туфельках, которые мелькнули из-под юбки, и бросилась к двери.

Якопо покачал головой. Сердце его, похоже, окончательно разлетелось вдребезги. Даже не из-за ультиматума, который выдвинула ему Контессина, а из-за бесповоротно принятого решения отправить непокорную дочь в ссылку. Он не хотел действовать такими методами, но, увы, эта строптивая девчонка сама его вынудила. Ведь если оставить ее здесь, она, чего доброго, пойдет на опрометчивый шаг и опозорит его род и род Медичи!

Якопо позвал к себе дворецкого и приказал ему выдать Джованни задание на весь завтрашний день, а сам принялся готовиться к путешествию в направлении Вечного города. Там, недалеко от Рима, у него был палаццо почти на самом берегу моря. Иногда он ездил туда, в свою летнюю резиденцию, отдохнуть вдали от суеты и политики.

Туда он и хотел заточить свою взбунтовавшуюся дочь. И, надо сказать, заточил. Прямо на следующий день Якопо усадил ее в карету и отправился в путь. Конечно, Контессина сопротивлялась, кричала, топала ногами и даже хотела отворить дверцу во время движения и спрыгнуть с подножки. Но Якопо был рослым и все еще крепким мужчиной, потому ей так и не удалось вырваться из каретной клетки.

Джованни впал в отчаяние, когда вечером, вернувшись из своей длительной поездки по поручению Якопо, обнаружил, что его возлюбленную увезли в неизвестном направлении. Того, с кем он мечтал породниться, то есть возможного будущего тестя, он теперь возненавидел. Он считал такой поступок жестоким и несправедливым, а самого Якопо – глупым и продажным, хотя всю жизнь имел о нем прямо противоположное мнение.

Джованни метался, как помешанный, по своей комнате, раздумывая над тем, что же теперь делать? В голове созрел план: взять все свои скромные сбережения, отправиться на Сицилию, найти сокровище, за большие деньги продать произведения искусства в Галерею Уффици, на эти деньги купить виллу и в облике юноши благородных кровей предстать перед суровым отцом Контессины.

Когда он рассказал о своем плане матери, она лишь рассмеялась, обидев его до глубины души. Идея сына показалась ей не только наивной и сумасбродной, но и вообще лишенной здравого смысла. Она совершенно не верила в существование сокровища, особенно, когда сын рассказал, что это, собственно, за сокровище. В ее представлении сокровища – это сундуки с золотом и драгоценными каменьями, зарытые в недрах земли или спрятанные в пещерах пиратами или какими-нибудь фараонами. В крайнем случае, древними правителями из неведомых стран. Но как бы то ни было, она считала их мифическими: и сокровища, и тех, кто их спрятал.

Джованни в бессильной злости пнул ногой стул и выбежал вон из дома в надежде, что очередная прогулка по ночной Флоренции остудит его пыл. Едва он вышел за ограду, к нему резко подскочил черный силуэт. Джованни в испуге шарахнулся от него.

– Джованни? – обратился к нему незнакомый хриплый голос.

Сердце молодого человека ушло в пятки. Неужели кто-то из тех двоих охотников за богатством вознамерился теперь пытать его?!

– Что тебе надо? – попятился Джованни назад.

– Письмо тебе передать.

– От кого? – подозрительно спросил парень.

– От одной молодой синьорины. Если докажешь, что ты тот, кто мне нужен, отдам тебе письмо. Какого цвета глаза у синьорины?

– Темно-зеленые, почти карие, с золотыми прожилками.

– У нее есть шрам?

– Да, над левым коленом из-за падения с дерева в детстве, – не задумываясь, ответил Джованни.

Незнакомец протянул ему письмо.

Джованни порывисто схватил лист бумаги и повернулся к факелу, тускло мерцающему в ночи.

«Отец увез меня в свое имение в Санто-Северо. Но я не собираюсь сидеть в заточении! Не смей уезжать на Сицилию без меня!

Я все придумала!

Езжай в Ливорно и найди там корабль, который плывет до Сицилии. Уговори капитана остановиться в Чивитавеккье на одну ночь. Вечером в порту найми моряков, которые согласятся помочь тебе похитить меня.

Я буду ждать тебя, amore! Поторопись!»

Джованни озадаченно смотрел на письмо. «Какая отчаянная девчонка! И за это я люблю ее еще больше!» – улыбнулся он про себя.

Джованни огляделся. След незнакомца уже простыл. Он исчез, испарился, будто его никогда не существовало. Джованни даже машинально посмотрел на письмо в своих руках, чтобы убедиться в его наличии.

Но письмо было вполне материальным. Ровные строчки, написанные красивым почерком, стройными полосками бежали от одной стороны листа к другой. Какое счастье, что Контессина научила его читать и даже писать, пусть и не так красиво! Он, конечно, не понимал, зачем все это нужно, к тому же обучение казалось ему невыносимо нудным, но он терпел его только ради своей задорной преподавательницы, не в силах сопротивляться ее настойчивости.

Теперь он понял, что его старания не были напрасными! Если бы он не умел писать и читать, они бы никогда не смогли обмениваться теми нежными посланиями, которыми перебрасывались каждый день, да и сейчас ему пришлось бы искать какого-нибудь грамотея.

Джованни свернул письмо и задумчиво направился по пустынной ночной улице.