– А врач, похоже, неплохо поработал здесь, – вяло улыбнулся капитан, прикасаясь к своему плечу и нащупывая плотную повязку. Непривычная слабость царила во всем теле, будто его чем-то опоили, а лицо приобрело нездоровую бледность, которая была заметной даже несмотря на загар.

– Где Руджеро? – спросил Ферранте.

– Они с Джованни ушли некоторое время назад.

– Отбились?

– Да, – кивнула Контессина. – Как Ваше плечо?

Дверь внезапно растворилась без какого-либо предупреждающего стука, и на пороге возникла круглая и колоритная фигура кока.

– Титубанте, как мое плечо? – спросил Ферранте.

Кок возвел глаза к потолку каюты и пробормотал какую-то короткую благодарственную молитву. Потом неодобрительно взглянул на Контессину.

– Если бы Вы раньше сообщили мне, что собираетесь взять на борт женщину, – сказал он капитану, – я бы Вас отговорил, и Ваше плечо было бы в полном порядке. А теперь Вы больной и немощный.

Ферранте хотел засмеяться, но первая же его попытка вызвала приступ боли, и он ограничился лишь теплой улыбкой в адрес кока.

– Уж не думаешь ли ты, что его проткнула эта прекрасная синьорина? – проговорил он.

– Нет, – невозмутимо пожал плечами Титубанте. – Но она, несомненно, поучаствовала в навлечении на Вас этого несчастья.

Глаза Контессины гневно засверкали, а губы сжались в презрительной гримасе, но она промолчала.

– Ладно, Титубанте, шутки в сторону, – серьезно произнес капитан. – Могу я встать?

– Если Вы хотите умереть в столь молодом возрасте, то, конечно, Вы можете встать.

Гнев в глазах девушки сменился на неподдельный страх.

– Преувеличиваешь! – возразил Ферранте.

– Ну еще бы, прям сказки рассказываю… Вы потеряли слишком много крови. Она била из Вас ключом, потому что шпага угодила Вам прямо в сердце, – ответил кок.

– Хм… Тогда в аду не так уж и плохо, – сдерживаемая усмешка исказила губы Ферранте.

– В аду?

– Ну, ты же не раз говорил, что после смерти я попаду в ад.

– Да уж, с Вашими друзьями других дорог нет, – снова метнул кок молниеносный взгляд на Контессину.

– И все же, что там у меня с плечом? Просто царапина или…

– Врач полагает, что у Вас задета артерия, – прервал его кок ворчливо, а Контессина закрыла рот рукой, чтобы подавить вскрик. Титубанте, заметив это движение, снова одарил ее неодобрительным взглядом, потом изрек, обращаясь к капитану: – Да, стрелы, летящие в Вас, отнюдь не Купидоном выпущены.

Ферранте хмыкнул. Он был уверен, что именно Купидон в него и целился.

– Так что, capitano, лежать Вам, как минимум до утра. А там судовой врач посмотрит…

– Да ты в своем уме?! – воскликнул Ферранте, делая порывистое движение в попытке подняться, но боль и новое ощущение жара в плече буквально откинули его назад. – Мне нужно исполнять свои обязанности капитана… – обреченно сказал он, сраженный болью.

– Я бы на месте врача запретил вам вставать даже завтра! Руджеро пока справляется. Да и на море все спокойно. Наоборот, опасаемся штиля, – заверил его Титубанте. – Уж и не знаю, какая еще напасть может обрушиться… Хотя… – он снова недовольно взглянул на девушку, многозначительно замолкнув на полуслове.

Губы Ферранте искривились. В целом, он понимал, что в таких благоприятных условиях Руджеро способен справиться с управлением каравеллой сам. Зато он лично мог не справиться с собой в условиях пребывания целый день вдвоем с Контессиной.

– Они хоть до конца отбились от врагов?

– Руджеро сказал, что всех нападавших сбросили за борт, – сообщил кок.

– Я не понимаю, вахтенные что, уснули стоя? Почему никто не предупредил, что на нас готовится нападение?

– Вы видели это судно? – спросил Титубанте. Ферранте отрицательно мотнул головой, и кок продолжил: – Оно было раза в два меньше нашего, какая-то жалкая лодчонка. Полагаю, никому из экипажа даже в голову не пришло, что они вздумают на нас напасть. У этих неудачников, видимо, произошло помутнение рассудка, раз они решились на такое. Или…ммммм… синьорина заколдовала их, что они потеряли всякий разум…

Ферранте начал смеяться, но пронзительная боль снова подавила смех.

– Потери, раненые есть? – поинтересовался он.

– Насчет потерь не знаю, а раненые есть, правда куда меньше вашего.

– Позаботьтесь о них.

– Разумеется. Ладно, я пойду, – неспешно заторопился кок. – Команду кормить надо.

– Титубанте! – с едва уловимой ноткой отчаяния остановил его капитан, ища предлог, чтобы задержать кока. Но предлог не находился. – Позови Джованни, – выдохнул он.

– Джованни? Кто это? – удивленно поднял брови Титубанте.

– Жених синьорины, – бесцветным голосом пояснил Ферранте.

Кок ничего не сказал, а лишь метнул очередной недовольный взгляд на Контессину и вышел из каюты.

Ферранте положил здоровую руку на глаза, словно хотел отгородиться от волнующего присутствия девушки.

– Почему Вы это сделали? – послышался ее робкий вопрос.

– Что именно?

– Рискнули своей жизнью ради меня.

Ферранте убрал руку от глаз и испытующе посмотрел на девушку.

– А Вы что хотели? Чтобы я с наслаждением созерцал, как этот мерзавец протыкает Вашу тонкую шейку, пуская из нее кровь? – с налетом язвительности в голосе спросил капитан.

– То есть Вы бы так безрассудно пожертвовали своей жизнью ради любого? – сузила она глаза.

– Нет. Ради того, кто намеревался воткнуть в Вас шпагу, я не стал бы жертвовать жизнью, – ответил Ферранте, прекрасно поняв, что она хотела услышать. Только он не намерен был этого говорить.

– Но ради любой девушки Вы бы рискнули? – продолжала она допытываться.

– Разумеется, – ответил Ферранте. Мгновением позже он увидел разочарование в ее глазах, которое Контессина не сумела скрыть. – Правда, должен признать, что ради Вас я отдал бы жизнь с особым удовольствием.

– Почему? – зажглись ее глаза.

– Мне было бы приятно, что меня стала бы оплакивать такая красивая девушка, – слабо улыбнулся он с искорками коварства во взгляде.

– Я никогда не плачу! – сердито воскликнула она.

– То есть Вам бы ни капельки не было жаль меня? – усмехнулся Ферранте.

– Вы невыносимы, синьор!

– Женщина начинает сердиться и нервничать, когда не слышит того, что хотела бы услышать, – насмешливо произнес Ферранте. – Что Вы хотели услышать? Признание в любви? Зачем оно Вам, если у Вас есть жених?

Гнев в глазах Контессины вспыхнул, словно пожар. Она резко вскочила и, казалось, намеревалась топнуть ногой и убежать из каюты. Но потом на лице появилась надменная насмешка.

– Я бы Вам все равно не поверила, – фыркнула Контессина.

Ферранте вопросительно посмотрел на нее.

– Разве я уже имел неосторожность обмануть Вас?

– Нет. Но и любить Вы меня не можете! Мы только вчера познакомились!

– О любви с первого взгляда Вы никогда не слышали? – нагнав на себя наивное выражение, спросил Ферранте, с трудом сдерживая смех.

На миг Контессина застыла, и на лице ее отразилось волнение.

– Это удел восемнадцатилетних. Вряд ли Вы способны на это, – ответила она с легким придыханием, а в интонации прозвучали едва заметные вопросительные нотки.

– Разумеется, не способен, – саркастично ответил Ферранте.

Контессина лихорадочным взором принялась обводить пространство вокруг себя в поисках что-нибудь тяжелого, чтобы запустить им в этого наглеца. Она уже даже забыла, что он серьезно ранен.

– К тому же я не имею на это права. Я не имею права влюбляться в девушек, которые собрались замуж по любви, – плеснул он на ее гнев свое пояснение, словно воду на огонь.

Дверь снова без стука растворилась, и в щель просунулась голова Джованни. За три дня у него отросла небольшая борода, и он словно возмужал, став выглядеть старше.

– Звал меня, Ферранте? – спросил парень.

– Да. Я наконец-то нашел тебе работу, – ответил капитан.

– Какую?

– Я очень нуждаюсь в дружеской компании, – улыбнулся Ферранте.