Так-то потом Серый к нам в лодку перейдет, он мой постоянный напарник здесь, на Оби, уже несколько лет.

Но сейчас, пока серьезной волны нет, на катере, безусловно, вдвоем, да даже и втроем рыбачить куда удобнее, чем на Женькиной видавшей виды и не самой просторной «Казанке». Пусть даже она и килевая, и булевая, и вообще «эм-пятая», что твой, простите, спортивный во всех смыслах BMW.

А вот как поднимется более или менее серьезная волна, – Васин «пластик» лучше сразу вытаскивать на берег.

Слишком легкий.

Болтает на волне так, что всю жопу, вы меня уж простите, отшибешь.

Сейчас пока что, слава Богу, волны еще нет.

Так.

Рябь.

Даже еще и без «барашков».

Утром, Женька говорит, были, да к обеду утихло.

Для рыбалки «на грядах» катер в такой ситуации, фактически, самое, что ни есть настоящее наслаждение.

Широко.

Удобно.

Вместительно.

Даже специальный столик, крепящийся к бортам на случай разливания по поводу неудачной рыбалки предусмотрен.

Комфорт.

Только я-то вот все равно больше люблю сначала облавливать каменистые «гряды» с берега.

Ничего секретного.

Просто, на «падении» – нельма лучше клюет.

И с берега, кстати, особенно.

Так что, пришвартовались к берегу у ближней грядки, немного, чисто для порядку, покидали вдвоем.

Потом Женька ушел собирать плавник, жечь костер и кипятить воду в походном котелке, чтобы заварить крепкого черного чаю для всей компании. Ханты вообще все время чай пьют, как только такая возможность предоставляется. А я остался на гряде, время от времени обкидывая свалы, в ожидании хода нельмы.

Без толку.

И у нас, и на катере, и на второй лодке.

Гарик, да, вымутил маленькую нельмушку – килограмма на полтора.

Но это – так.

Ни о чем.

Мне, правда, все-таки повезло, но не с той рыбой, о которой мечталось: на одной из проводок в блесну впоролась почти трофейная щука.

Еле выволок.

Потом, на базе, взвесили: одиннадцать килограмм.

Не хухры-мухры.

На Волге, кстати, я бы такую совершенно точно отпустил: шикарная рыба, но на югах, с точки зрения гастрономии, – совершенно сорная.

Пустая.

На севере щука и в смысле гастрономии весьма серьезный, уважаемый и вполне желанный трофей.

Совершенно другое мясо.

Вот от слова «вообще».

На северах – рыба жирная, плотная.

Вкусная.

Холодная вода заставляет «нагуливаться», оттого – и совершенно другие ощущения «на вкусовых рецепторах».

Да…

Неслучайно тут, на Оби, желанным трофеем выглядит даже кишащая в этих местах «шурогайка»: мелкая щучка, грамм в двести-триста, бросающаяся на каждую проводку специальной мелкой блесны.

Ее даже не потрошат.

Просто обваливают как следует в муке или сухарях, да и бросают в кипящее масло на раскаленную сковородку.

Вместе с пальцами съешь.

А такого вот крокодила приготовить «на распорках», на углях – это вы даже представить себе не можете, как вкусно. Белое мясо, истекающее соком, чуть сбрызнутое сверху лимоном с сахаром…

М-м-м.

Словом, оставили с удовольствием.

Вечером займемся.

Или, может, нафаршируем зубастую красавицу овощами, картошкой, луком и запечем в фольге, на углях.

С местными таежными травками – Женька знает, с какими.

И кстати, со свежими кедровыми орешками: вот, Бог весть отчего, но кедровое масло придает рыбе какой-то совершенно неземной вкус.

Что щуке.

Что, кстати, налиму.

А вот нельму, муксуна и чира орешками – только портить.

Их вообще лучше всего есть сырыми, или в виде сугудая, или есть еще такое понятие: «таежный северный салат».

Растительное масло, лук, помидоры, огурцы.

Свежая благородная рыба.

Такая красота…

…Что-то я замечтался.

Свалил блесну чуть в сторону от гряды – и резкий, мощный рывок, который ни с чем по этой дурацкой жизни не спутаешь.

Она!

Уперся как следует ногами, проверил фрикцион на катушке.

Заорал Женьке, чтобы тащил подсак.

Начал аккуратно вываживать: рыба таскала блесну просто как ненормальная, но мы тоже не лыком шиты!

Та-а-ак!

Минут пять борьбы, потом вываживание в сторону каменистой отмели, там уже егерь с подсачеком.

Еще рывок!

И – как в стену уперся.

Ладно.

Начинаем перетягивание каната.

Плетенка у меня там стоит серьезная, только бы узел выдержал.

И крючки.

А так – человек сильнее рыбы!

И не вздумайте мне даже и возражать…

…Через какое-то время человеческое упорство все-таки победило, и над водой показался какой-то странный, не очень похожий на узкую, серебристую, стремительную нельмину желто-коричневатый предмет.

Как пук травы, только сопротивляется.

Тьфу ты!

Налим…

…Нет, ну надо же.

И не самый, по местным меркам, крупный – килограмма на три, самый максимум, может, на четыре.

Просто течение.

Да плюс еще эта скотина свилась, по своей дурной налимьей привычке, кольцом: площадь сопротивления увеличивается, попробуй-ка перетяни.

И кой же черт тебя вытащил, расскажи мне, треска пресноводная, да на самую да на стремнину?!

Женька хохочет.

– Ну что, – утирает лоб, – если эта сволочь здесь на грядах пока стоит – можно точно сворачиваться…

Я киваю.

Достаю трясущимися пальцами из внутреннего кармана плоскую фляжку с дагестанским коньяком.

На воде – один черт.

Делаю глоток, закрепляю выпавшую из подсачека блесну крючком в специальное колечко на спиннинге, подматываю катушку.

Выбираюсь на берег.

Закуриваю.

– Это, – вздыхаю, – точно. Если б здесь нельма стояла, она этого козла точно бы прогнала. Да и щуку тоже…

Женька отрицательно качает головой.

– Щуку вряд ли. Что ей со щукой делить?

Я жму плечами.

– Ну, не знаю. Не любит она соседей почему-то.

Женька жмет плечами.

Забрасывает налима в люк на носу «Казанки», садится на борт лодки, чешет затылок и тоже закуривает.

Вздыхает.

– Да и хрен с ней. Ну что, на базу пойдем? Мать вчера специально к вашему приезду борща на лосятине наварила. Твоего любимого. Я в термосе привез, за сутки почти уже должен настояться так-то. Вкусно! Потом отдохнем, а вечером другую гряду проверим. В сторону поселка. Ну, а будет пусто, на налима сядем ненадолго. Или просто печенки нажарим, батя сетки ставил, наловил. Полно его в этом году…

…За обедом почувствовал, что, кажется, вхожу в нормальный, привычный рыбацкий ритм, и немного расслабился.

Даже выпивать уже как-то не особо хотелось.

Так.

Пару рюмок.

Под чудесный борщ на бульоне из мозговых лосиных костей и с мелко порубленным все тем же лосиным мясом.

Чисто подчеркнуть вкус.

Ну и – немедленно пошел отсыпаться, благо вечером, скорее всего, придется прилично посидеть над донкой и у костра на берегу, охотясь на здоровущего и упорного местного северного налима.

Там, кстати, может, и выпьем немного.

А пока – пора спать.

Вот только сигарету выкурю.

На крутояре.

Под крепкий, почти дегтярный местный чаёк, настоянный, как водится, на молодых листьях брусники.

Плюс – совсем-совсем немного чабреца.

Не для вкуса.

Для запаха.

А для вкуса – грамм пятьдесят добротного дагестанского коньяка, только, желательно, прямо почти в кипяток.

Чтобы спирт частично испарился.

А то не вкусно.

Хотя и, в горячем-то виде, безусловно, и действенно, что называется. Но это мне сейчас ни к чему.

И так очень хорошо.

Легкий ветерок, птички какие-то местные чирикают.

Я не охотник, в их стрекоте нельзя сказать, что шибко хорошо разбираюсь.

Стрекочут – и хорошо.

Собака под ногами вертится, просит, чтобы погладили, приласкали, почесали за острым ушком.

Нет.

Пожалуй, что одной кружкой и одной сигаретой я тут все-таки не обойдусь…