– Говорят, щуку серьезную взял сегодня?

Я жму плечами.

«Брат Коля».

Умеет он подкрадываться.

Блин.

– Вот, – хмыкаю. – А я думал, что бухать уже сегодня не буду. Дурак, конечно. Поговорить надо, Николай?

Он немного грустно смеется.

– Все время забываю, – становится рядом, тоже доставая из куртки пачку сигарет, – насколько вы, писатели, опасные люди…

Я ежусь.

Зябко пожимаю плечами.

Ну да…

– Ну, да, – кривлюсь. – А как ты еще хотел?

Он прикуривает.

Выпускает дым в сторону берега.

Какое-то время молчит.

– Я многое что хотел, Валерьяныч, – морщится. – Но в первую очередь – поговорить с кем-то, кто поймет. Это важно. Но это не самое важное. Важно поговорить с посторонним. С тем, кого мои проблемы не касаются…

– Это, – удивляюсь, – как? В смысле, как не касаются? Я же, с одной стороны, вижу, как тебя корежит…

– А с другой? – перебивает.

Я качаю головой.

Совсем идиот, что ли?!

– А с другой, – чеканю, – я тоже «творческий человек». И прекрасно соображаю, что проблемы твои никак с твой лично жизнью не связаны. Равно как и с профессиональной. Твой последний фотоальбом по Ямалу – я смотрел. Очень неплохая работа. Очень. Ты прекрасно понимаешь, что мы с тобой работаем настолько в разных областях, что мне вообще тебе не имеет смысла льстить. Да и вообще у меня с комплиментами, врать не буду, очень сложно по этой жизни получается, особенно, если мужикам. Так что, можешь мне поверить, работа и вправду не плохая. И, судя по логотипу спонсора, весьма неплохо оплаченная. Значит, и в этом смысле, ты тоже вполне себе даже в порядке. Ну. И чего рефлексируем, Коль?!

Он фыркает.

Достает из кармана флягу, с чем-то явственно алкогольным.

Отвинчивает крышку.

Нюхает.

Потом вспоминает о некоторых элементарных правилах мужского человеческого общежития и сначала протягивает мне.

Я делаю вид, что отпиваю.

Очень, кстати, недурственный в своем роде вискарь.

Но мне сейчас надо другое…

…Встаю, протягиваю ему его фляжку.

– Ты пока хлебай, – говорю. – А я пока пойду, себе еще чашку чаю сделаю, с коньячком. А то что-то подмерзаю. Тебе, кстати, как?

Он отрицательно качает головой.

Морщится.

– Нет, – кривится. – Не стоит. Я лучше вот этим виски погреюсь. А тебе, кстати, что, особо не алё?

Жму плечами.

– Всякому овощу, – вздыхаю, – свой фрукт. Отличный вискарь, хоть я бурбоны и вправду «не особо алё». Не в этом дело. Просто именно здесь и именно сейчас я хочу чаю. Крепкого. С молодыми листьями брусники. И с коньяком.

Он согласно кивает.

– Давай, – соглашается. – Наливай. Подходи.

Чайник, к сожалению, оказался уже холодным.

Пока вскипел.

Пока запарилась брусника.

Пока искал бренди.

Короче, когда я подошел, он уже убрел потихонечку к костерку.

Подхожу.

Присаживаюсь рядом на бревнышко, накидываю штормовку, делаю глоток, потом несильно треплю его по плечу, приобнимая.

– Извини, – вздыхаю, – и только не подумай, что я чего хотел избежать…

Он смеется.

– Наоборот, – подмигивает, – все нормально. Я тут пока продышался как раз. И понял, что я с вами тут дня на три, пожалуй, зависну. Так что сейчас давай просто покурим. Но поговорить обязательно надо. Выберем как-нибудь вечерок…

…На налима мы вечером с Женькой так и не пошли.

Поездили по Оби, прокидали еще несколько «грядок», взяли несколько маленьких нельмушек, килограмма, максимум, на полтора.

Рыбаки это называют «вымучили».

И – справедливо называют, врать не буду: вот какой смысл врать-то, среди своих, нормальных людей.

Ничего.

Бывает.

Для нормальной ухи – и эта мелочишка сойдет.

А крупную будем после искать.

Время пока есть.

А вот когда вернулись, то выяснилось, что Леня и «брат Коля», которые во вторую половину дня никуда не ходили, уже приступили к таинству приготовления знаменитых «Ленчиковых грибов».

Вот, казалось бы, простейший рецепт, а сколько сам ни старался – никогда так вкусно не выходило.

Хотя, казалось бы, чего проще.

Сначала обжарить на сковороде порезанный толстыми кольцами лук, параллельно слегка протушить в кастрюле или котелке крупно порезанные белые грибы. Потом грибы «слить», перемешать с луком и, дополнительно обжарив чуть-чуть на все той же сковородке, снова сложить в кастрюлю.

И еще раз протушить.

Только на этот раз уже без крышки, чтоб было почти что «досуха», сначала так, а потом предварительно залив, желательно, жидкой деревенской сметаной с парой горстей хорошо промолотой пшеничной муки.

Сметана тоже, кстати, должна выпариться, да.

Параллельно в той же сковородке, в которой обжаривались грибы, пожарить в несколько порций порезанную по-деревенски картошку, лучше всего на сале со шкварками, заправить мелко нашинкованным зеленым луком.

Добавить в картошку чуть-чуть укропа, чисто «для запаха».

Если кто любит – может еще петрушку пошинковать, допустим.

Или сельдерей.

Да вообще любую, подходящую по этому случаю зелень, только чтоб нормально сочеталась с грибным и сметанным соусами.

Собственно говоря, всё.

Можно подавать.

Под водочку, разумеется.

Под холодненькую.

Прямо чтоб с ледника…

И обязательно с солеными или, еще лучше, малосольными огурчиками: мы их специально ради этого из самого Салехарда тащили.

Не ленились.

Ибо правильные такие огурчики нам на рынке в Салехарде попались, ровненькие, крепенькие.

Пупырчатые.

В зеленом укропе, с крупными дольками порезанного чеснока и с обязательным смородиновым листом.

М-м-м…

…Вот – вообще ничего сложного нет.

Готовить можно даже во вполне походных условиях.

Но все равно ни у кого так вкусно, как у нашего Лени, не получается.

Правда – возится долго.

Вдумчиво.

Но за этим можно вполне спокойно и понаблюдать, дразня свои ноздри терпким грибным духом и закусывая всю ту же водочку заботливо и тоненько наструганной Женькиным отцом строганиной.

Какой уж тут, простите, налим.

Отдали работникам пойманную нельму, чтоб почистили и бросили куда-нибудь на ледник, под завтрашнюю уху.

И – немедленно присоединились.

Не готовить, разумеется: видишь, мастер – отойди.

Выпивать.

Я – водочку.

Женя – свой любимый чаёк.

А через некоторое время к нам и Серега с Гариком и Васей присоединились: с нельмой им совсем не повезло, ни одной даже поклевки не было. Зато на протоке Гарик в нахлыст взял несколько весьма приличных сижат, а Серега с Василием Николаевичем набили почти что ведро упитанных темных северных окуней. Так что, с завтрашним ужином, вопрос можно считать решенным.

Уха из нельмы с окунями.

Моя утренняя щука на углях в фольге.

И, для любителей, копченый «горячим способом» сиг все с теми же окунями, там, на пару закладок, – вполне себе даже и хватит.

А то и на все, извините, три.

На кедровых-то шишках.

Нда…

– Дружище, – интересуется Вася, – Ты, говорят, таки нельму сегодня завалил? Что, неужто пошла?

Я жму плечами.

– Мелочь, – морщусь.

– А сколько?

Я достаю сигареты.

Делаю приглашающий жест.

Вася угощается.

– Да, – кривлюсь, – штук пять, Василий Николаевич. Но ни одной больше полутора килограмм. Так что – пока не пошла…

Вася согласно кивает.

– Уху, – смеется, – тогда, понятное дело, на завтра. Сегодня, судя по ароматам, – вон она какая красота…

Молча жму плечами.

А чего уж тут говорить?

Но кулинарные чудеса пока не хотят заканчиваться.

Потому как на авансцене появляется настоящий хозяин этой самой сцены, интерпретатор и режиссер.

Герман.

– Сегодня, – улыбается раскосо, – кроме грибов, за которые наш уважаемый гость отвечает, еще и это.

И ставит на дощатый стол уличного балагана, за которым мы все собрались, чтобы не мешать народу у очага, миску с порезанным луком. А следом за этим один из работников, Леонтий, водружает эмалированный тазик.