– Рада тебя видеть. Я боялась, что ты не придешь, – подражая взрослым леди, сказала она.

– Джо попросила меня приехать сюда, а затем рассказать, как ты выглядишь, – отозвался Лори, не сводя с Мег глаз и пряча усмешку, вызванную ее покровительственным тоном.

– И что же ты ей скажешь? – осведомилась Мег.

Ей любопытно было узнать, что Лори о ней думает, но при этом она впервые испытывала в его присутствии какую-то странную неловкость.

– Скажу, что не узнал тебя, потому что ты выглядела взрослой и была сама на себя не похожа. Я даже немного тебя побаиваюсь, – ответил он, теребя пуговицу на перчатке.

– Какие глупости ты говоришь! Девочки ради шутки переодели меня, но мне понравилось. Интересно, а Джо узнала бы меня? – продолжала Мег, которой хотелось выяснить, не считает ли Лори, что она стала еще красивее.

– Думаю, что нет, – совершенно серьезно отозвался он.

– Тебе не нравится, как я выгляжу? – спросила Мег.

– Не нравится, – последовал прямой ответ.

– Почему? – с тревогой осведомилась она.

Лори взглянул на ее мелкие кудряшки, на обнаженные плечи и платье, украшенное чудесным рюшем, с таким выражением, которое смутило Мег куда больше, чем его ответ, в коем, против обыкновения, не было и следа присущей ему вежливости:

– Я не люблю мишуру и притворство.

Нет, вы только подумайте, что позволяет себе этот мальчишка! Мег отвернулась, собираясь уйти, и недовольно бросила:

– Грубиян!

Оскорбленная до глубины души, она двинулась прочь и остановилась у окна, чтобы успокоиться, поскольку у нее на щеках заиграл яркий румянец. Мимо Мег прошествовал майор Линкольн, и она услышала, как он сказал, обращаясь к своей матери:

– Да они просто потешаются над этой малышкой! Я хотел, чтобы ты взглянула на нее, но сегодня ее совершенно изуродовали. Этим вечером она похожа на куклу.

«О боже! – вздохнула Мег. – Жаль, что у меня недостало благоразумия надеть собственное платье, тогда я не вызывала бы отвращения, не испытывала бы такой неловкости и мне не было бы стыдно за себя».

Она прижалась лбом к прохладному стеклу и застыла, прячась за портьерами, несмотря на то что начался ее любимый вальс. Вдруг кто-то коснулся ее руки, и, обернувшись, Мег увидела Лори. Его лицо выражало раскаяние. Юноша отвесил ей изящный поклон и, протянув руку, сказал:

– Умоляю тебя, прости мою грубость и потанцуй со мной!

– Боюсь, что мое общество не доставит тебе удовольствия, – ответила Мег.

Она попыталась напустить на себя вид оскорбленного достоинства, но потерпела неудачу.

– Напротив. Соглашайся, я буду хорошо себя вести. Мне не нравится твое платье, но я все равно считаю, что ты великолепна. – И Лори повел рукой, словно не находил слов, чтобы выразить свое восхищение.

Мег улыбнулась и приняла приглашение, а потом, когда они замерли на мгновение, пытаясь поймать ритм, прошептала:

– Смотри не наступи мне на юбку. Это платье со шлейфом – сущее наказание; я совершила глупость, надев его.

– Заколи шлейф вокруг шеи, тогда от него будет толк, – ответил юноша, глядя на ее маленькие голубые туфельки, которые явно вызывали у него горячее одобрение.

Мег и Лори заскользили в танце изящно и стремительно, ведь, практикуясь дома, давно обрели слаженность движений. Смотреть на веселую юную пару было одно удовольствие. Они все кружились и кружились по залу, чувствуя, что после маленькой размолвки их дружба стала еще крепче.

– Лори, я хочу, чтобы ты сделал мне одолжение, – сказала Мег, когда они остановились и он принялся обмахивать ее веером – у нее перехватило дыхание, и она сама не понимала почему.

– Все что угодно! – воскликнул юноша.

– Не рассказывай дома о том, какое платье было на мне сегодня вечером. Сестры не поймут этой шутки, а мама огорчится.

– Тогда зачем ты его надела?

В глазах у Лори был вопрос, и Мег поспешила добавить:

– Я расскажу им обо всем, признаюсь, какую глупость совершила. Но предпочитаю сделать это сама. Ну так что, ты не расскажешь?

– Даю слово, что не стану этого делать. Но что мне говорить, когда меня спросят?

– Просто скажи, что я выглядела хорошо и получала удовольствие от вечеринки.

– Первое я скажу от чистого сердца, но как насчет второго? Ты совсем не похожа на человека, который от души веселится. Я ведь не ошибся? – И Лори взглянул на Мег с таким выражением, которое заставило ее прошептать:

– Да, это так. Не думай обо мне плохо. Я всего лишь хотела немного развлечься, но у меня ничего не вышло и эта забава мне прискучила.

– Сюда идет Нед Моффат. Что ему нужно? – проговорил Лори. Его брови сошлись на переносице. Похоже, общество сына хозяев было ему неприятно.

– Он пригласил меня на три танца и, полагаю, теперь собирается напомнить об этом. Какой же он зануда! – с томным видом произнесла Мег, чем изрядно позабавила Лори.

В следующий раз он заговорил с ней только во время ужина, когда увидел, как она пьет шампанское с Недом и его приятелем Фишером, которые вели себя «словно парочка идиотов», как сказал себе Лори. Он считал, что имеет право по-братски опекать сестер Марч и вступать в сражение, если им потребуется защитник.

– Если ты выпьешь лишнего, завтра у тебя будет раскалываться голова. Знаешь, Мег, я думаю, твоей маме это не понравилось бы, – прошептал он, перегнувшись через спинку стула, когда Нед отвернулся, чтобы вновь наполнить бокал Мег, а Фишер наклонился за ее упавшим веером.

– Сегодня перед тобой не Мег, а «кукла», которая совершает безумные поступки. А вот завтра я отброшу в сторону «мишуру и притворство» и вновь стану невыносимо положительной, – ответила девушка с деланым смешком.

– Жаль, что завтра наступит еще не скоро, – пробормотал Лори и отодвинулся от Мег, неприятно удивленный произошедшей с ней переменой.

Мег танцевала и флиртовала, болтала и смеялась, как и остальные девушки. После ужина она вздумала сплясать какой-то немецкий танец, несколько раз споткнулась и сбилась с шага, толкнув партнера, который запутался в ее длинной юбке, а потом принялась выделывать такие вульгарные коленца, что повергла Лори в шок. Он уже подумывал о том, чтобы снова сделать ей внушение, но возможности поговорить с ней наедине ему так и не представилось до тех пор, пока он не подошел пожелать Мег спокойной ночи.

– Не забудь о своем обещании! – сказала она, изо всех сил пытаясь улыбнуться. Голова у нее раскалывалась от боли.

– Silence a‘ la mort, я буду нем как рыба, – ответил Лори, с мелодраматическим поклоном попрощался с ней и поспешил удалиться.

Эта сцена вызвала у Анни жгучее любопытство, но Мег слишком устала для того, чтобы сплетничать, и отправилась в постель, чувствуя себя так, словно побывала на бале-маскараде, но почему-то не получила того удовольствия, на которое рассчитывала.

На следующий день она сказалась больной, а в субботу засобиралась домой. Мег была утомлена непрерывным двухнедельным весельем и сказала себе, что с нее довольно этой роскоши.

– Как приятно посидеть в тишине и покое, не думая о том, как я выгляжу со стороны. Я соскучилась по дому, хоть он и не отличается великолепием, – сказала Мег матери и Джо в воскресенье вечером, с умиротворенным видом оглядываясь по сторонам.

– Что ж, рада это слышать. Я боялась, что после чужого богатства родной дом покажется тебе скучным и убогим, – ответила миссис Марч, то и дело с тревогой поглядывавшая на старшую дочь.

Материнские глаза быстро подмечают изменения на лицах детей.

Мег с юмором описала свои приключения и несколько раз повторила, что прекрасно провела время, но, похоже, что-то все же угнетало ее. Когда младшие сестры удалились в спальню, она замерла в молчании, глядя в огонь, и на ее лице отразилось беспокойство. Часы пробили девять, и Джо предложила идти спать, но Мег вдруг вскочила на ноги и, пересев на стульчик Бет, положила локти матери на колени и храбро заявила:

– Мамочка, я должна признаться тебе кое в чем.