Генри почувствовал, как гневается на Мэта, ведь он также мог бы раньше вернуть свой дневник и сейчас не получал бы послания.

— Надо сказать, ты сильно рисковал сегодня. Ведь ты и вовсе мог не попасть сюда. По Селтфоссу бродит призрак…

Мэт еле удержался, чтобы не засмеяться.

— Призрак? Неужто ты поверил в россказни профессора Гиблла?

— Но я лично несколько часов назад наткнулся на него и его прихвостня у фонтана. Я видел их собственными глазами.

— Единственное, что могли видеть твои глаза, это переодетого Гиблла и его гремлина Кипсли, остальное додумало твоё испуганное воображение. Да, профессор Гиблл и есть тот самый призрак Джима Хаггарда. Каждый год он специально переодевается в покойного смотрителя Селтфосса и пугает слишком осмелевших студентов. Мне об этом стало известно от Киллиганов, а тем, в свою очередь, от двоюродной сестры с четвёртого курса. Вот поэтому старшекурсников так мало было на завтраке: пришли только те, кто были голодны, остальные спали. Хотя четверокурсники предпочитают молчать о том, что призрак не настоящий. Им интересно потом выслушивать истории перепуганных студентов с младших курсов. Впрочем, как и профессору Гриндилоу, и остальному преподавательскому составу, который поддерживает глупую легенду Гиблла. Даже Фичетт знает, что призрак не настоящий. Иначе отправил бы он с такой лёгкостью своих драгоценных гремлинов проверять этажи?

Генри стало стыдно за свою трусость и легковерие, и он залился багровой краской.

— Ну… эм… И каков твой дальнейший план?

Мэт снова посмотрел в сторону гремлина, который нашёл себе новое занятие — подтачивал когти кухонным ножом, и сказал:

— Я думаю, что сперва стоит дождаться, пока этот придурок заснёт, а потом можно будет пробраться в кабинет Фичетта и всё там обыскать.

— Да? А что ты будешь делать с самим смотрителем?

— Остаётся надеяться, что к тому моменту он будет спать.

— Что весьма вероятно, ведь он читал, — добавил Генри. — Видел, что за книгу он положил на стол, когда мы вошли?

— Не обратил внимание.

— Это была книга по искусству гипноза.

— И что?

— Ты не понимаешь. Возможно, наличие такой книги у него неспроста. Представь, что по подобным книгам смотритель мог научиться гипнозу. И если он владеет этим умением, то вполне был способен загипнотизировать доктора Монстролли, чтобы тот выпустил ту тварь на свободу. Чем не доказательство вины?

Мэт помотал головой:

— Нужно что-то более весомое. Вряд ли книга по гипнозу может сойти за улику. Я, быть может, тоже не прочь почитать такую. Да и ты знаешь, сколько времени необходимо, чтобы обучиться такому навыку? Не меньше десяти лет.

— У Фичетта в Селтфоссе, уверен, было полно на это времени. Сколько он тут уже работает? Да и тренироваться было на ком — вон сколько у него гремлинов под боком.

— Как бы там ни было, нужно обыскать кабинет смотрителя…

Время шло, Генри и Мэт очищали духовку за духовкой. Так прошёл час-другой. Когда пошёл третий, то Варло, наконец, одолел сон, чему парни были несказанно рады.

— Я уж думал, он вовсе не собирается засыпать, — сказал Мэт. — У меня уже веки начали тяжелеть.

— Отлично, дело за малым, — обрадовался Генри. — Ну, я пошёл.

— Постой-ка, Грин! Куда ты собрался?

— Обыскивать Фичетта.

— Тебе-то это зачем? Ты ведь не в составе СОН.

— Поверь, мотив проникнуть в Норы гремлинов у меня был не меньше, чем у тебя. Хоть я и попал сюда случайно, но я очень рад, что это произошло. Теперь я могу выкрасть у Фичетта свой дневник. Это было большой ошибкой взять его с собой в Селтфосс, но как только я верну его обратно, то обязательно уничтожу.

— Знаешь, Грин, а ты не менее подозрителен, чем Фичетт. Но лучше пойду я. Я-то и вызвался быть приманкой в основном из-за Бэтси, а не Сообщества.

— При чём тут твоя гитара? — удивился Генри.

— Да при том, что если выяснится, что это Фичетт освободил чудовище доктора Монстролли, то это будет означать, что смотритель, пусть и косвенно, виновен в гибели Бэтси. Поэтому я хочу раскусить его. Как видишь, Грин, у меня тоже есть личный мотив.

— В любом случае, кто-то один должен остаться здесь следить за гремлином, вдруг он проснётся. И этот кто-то — ты, Мэт. В случае чего скажешь ему, что Фичетт вызвал меня к себе в кабинет.

— Нет, так дело не пойдёт… — запротестовал Маккинли.

— Ради Бэтси, — быстро добавил Генри и направился к выходу из кухни.

— С чего ты решил, что я тебя так просто отпущу? Я ведь могу разбудить всех гремлинов и тогда мы оба окажемся в проигрыше.

— Ты блефуешь, — бросил Генри, не оборачиваясь. — Не волнуйся, я верну свой дневник, а заодно постараюсь найти доказательства вины Фичетта.

Генри не знал наверняка — блефует Мэт или нет, но когда у него за спиной раздалось раздосадованное «Вот дьявол!», он понял, что всё в порядке.

Самой большой трудностью ему казалось — тихо пройти через опочивальню гремлинов и никого не потревожить, однако это ему далось даже слишком легко: стоящий здесь храп гремлинов скрыл шаги парня. Оказавшись у двери в кабинет смотрителя, Генри ещё с минуту не решался повернуть ручку, но в итоге набрался смелости и зашёл.

На его счастье Фичетт спал в кресле-качалке. Он уснул за чтением, о чём говорили раскрытая на коленях книга и включённый рядом с креслом торшер.

Генри решил начать обыск с проверки письменного стола смотрителя. Он осторожно выдвигал ящик за ящичком и осматривал содержимое. Не обнаружив дневника, он перешёл к осмотру стеллажей и полок. Конечно, глупо было надеяться, что Фичетт мог хранить дневник в таких открытых и легкодоступных местах, но с кем чёрт не шутит — иногда искомые вещи находятся прямо перед носом, а мы их не замечаем. Покончив со стеллажами, Генри перешёл к осмотру высокого книжного шкафа на тонких деревянных ножках, как вдруг за спиной послышался скрип кресла. Парень обернулся и похолодел от ужаса: Фичетт проснулся и теперь смотрел прямо на него.

— Гремл… — всё, что успел выкрикнуть Фичетт перед тем, как Генри молниеносно подскочил к смотрителю и закрыл ему рот ладонью.

— Где дневник? — вопросил парень, заглядывая ему прямо в глаза, на что тот лишь непонимающе что-то промычал и сделал тщетную попытку встать с кресла — противник слишком сильно прижимал его к креслу. — Ведите себя спокойней, — продолжил Генри. — Вы подставили доктора Монстролли, пытались убить Оливера Гада, а теперь, узнав обо мне правду из моего дневника, решили сделать меня своей марионеткой! Но для чего? Что вы задумали? Намерены учинить с помощью гремлинов бунт в Селтфоссе? Но у вас ничего не выйдет! Слышите? Я не буду вашей куклой! И когда я уберу ладонь со рта, то хотел бы услышать лишь одно: где спрятан дневник?

К тому моменту, как Генри договорил, Фичетт нащупал трость возле торшера, ручкой которой немедля нанёс ему удар в область виска. Парень тут же отпустил старика и, пошатываясь, отступил на пару шагов назад. Он схватился за полку книжного шкафа, чтобы устоять на ногах, но хрупкие деревянные ножки шкафа не выдержали дополнительного веса парня и надломились.

— Гремлины! Ко мне! Живее! — было последним, что успел выкрикнуть Артур Фичетт, перед тем, как шкаф накренился и рухнул на него и Генри.

На следующий день, когда Генри очнулся, он обнаружил, что лежит в больничной палате. Его немного подташнивало, а в левом виске отдавало лёгкой болью, и парень мгновенно вспомнил, как старик оглушил его ударом трости, а потом он случайно завалил на обоих книжный шкаф. Но что же было потом? И что с Фичеттом?

Ответ на последний вопрос в буквальном смысле лежал на соседней кровати с перебинтованной головой и петлёй Глиссона, предназначенной для вытяжения шейных позвонков. Поэтому, повернув голову вправо, парень от неожиданности присел на кровати и воскликнул:

— Мистер Фичетт!

Смотритель не в состоянии был повернуть шеей, а потому просто перевёл взгляд на Генри и спокойно спросил: