— Именно так ты и считаешь?

— Да, ты — жалкий трус! — громче заявил Роуэл.

Ничего не ответив, Монстролли схватил его за шиворот и поволок за собой. А через некоторое время Генри услышал, как где-то в конце коридора хлопнула стальная дверь.

«Ну и ночка выдалась. Пора бы убираться отсюда, пока кто ещё не появился. Особенно призрак», — подумал Генри.

Он решил, что пока вернётся в комнату и переждёт до полуночи, ведь как говорил Гиблл — призрак гуляет именно до этого времени, а после исчезает на целый год, вот тогда-то он и попытается вновь попасть в Норы гремлинов.

Выглянув в коридор, Генри убедился, что он пуст и опасаться некого. Быстрым шагом парень прошёл к началу коридора и хотел было вызвать лифт, но не успел даже нажать на кнопку, как тот вдруг сам поднялся на этаж. К сожалению, стеклянная кабина не была пуста: в ней стояли четверо гремлинов, а позади них, на удивление Генри, возвышался не кто иной как Мэт Маккинли.

— Проверка этажей, — возвестил один из гремлинов, а потом, оскалившись, прорычал: — У нас тут ещё один нарушитель порядка. Хватайте его, ребята!

Генри никак не успел среагировать: гремлины тотчас накинулись на него гурьбой и повалили спиной на пол.

— Что вы делаете! Пустите меня немедленно! — крикнул он и попытался присесть, но не смог противостоять массе четырёх гремлинов.

Конечно, будь Генри на ногах, то с лёгкостью расшвырял бы гремлинов, как четырёх девятилетних детей, но сейчас он лежал на лопатках: двое гремлинов прижимали ему руки к полу, третий удерживал ноги, а четвёртый и вовсе встал на грудь и, угрожающе склонившись над лицом парня, сказал:

— Ты пойдёшь с нами. И это не обсуждается.

— Никуда я не пойду! Я должен вернуться в спальню. По Селтфоссу всё ещё бродит призрак, — запротестовал Генри и стал извиваться всем телом, пытаясь таким образом скинуть с себя гремлинов.

Вдруг раздался грозный голос Мэта:

— Угомонись, Грин!

Услышать такой приказ от него — это было так странно, словно тот был заодно с этими фичеттовыми прихвостнями. И всё же Генри перестал пытаться освободиться; он замер и посмотрел на стоявшего в лифте Мэта, который медленно помотал головой из стороны в сторону — тот явно намекал, что сопротивляться не стоит.

— Ты пойдёшь с нами и точка, — повторил гремлин. — А иначе мне придётся сделать тебе больно. — Он зловеще улыбнулся во весь рот и клацнул острыми зубами.

Генри снова перевёл взгляд на Мэта, и тот кивнул.

— Ладно. Я согласен, — фыркнул Генри, и только тогда гремлины его отпустили.

Поднявшись, под пристальными взглядами летучемышиномордых созданий он прошёл в лифт и встал рядом с Маккинли.

— Зря ты сразу не сдался им, — сказал тот Генри.

— Я даже осознать не успел… Они просто набросились на меня и…

— Да, так бывает, когда попадаешься гремлинам в первый раз. Если вовремя не успеешь сказать им, что сдаёшься, то они сразу валят тебя на пол. А если попытаешься убежать — так вообще покусают.

Один из гремлинов нажал на кнопки «1» и «пуск», и стеклянная кабина двинулась вниз.

— Так тебя тоже поймали и повалили на пол? — спросил Генри.

— Нет. На этот раз я сразу сдался. Когда я возвращался с собрания СОН, кабина с гремлинами также неожиданно появилась на этаже, но я просто поднял руки вверх и сказал «Сдаюсь», и они меня не тронули.

— Что значит «на этот раз»? — удивился Генри, ведь эта фраза звучала так, будто Маккинли уже попадался.

Мэт хотел ответить, но лифт прибыл на первый этаж, и гремлины приказали следовать на ними. Генри же решительно заявил, что из кабины — ни ногой.

— В чём дело? — скрипя зубами, спросил гремлин.

— Здесь может быть призрак Джима Хаггарда и его прихвостня. Я своими глазами сегодня видел, как они появились из Общего зала.

— Вот оно что… Не волнуйся, с нами тебе нечего бояться. Гремлины тихонько хихикнули. Их смешки не вызывали у Генри доверия, поэтому он не спешил покидать кабину. Но тут его толкнул плечом Мэт и прошептал: «Идём». На фоне уверенного Мэта Генри почувствовал себя трусливым цыплёнком. Нехотя, он покинул стеклянную кабину и двинулся за гремлинами. Огибая фонтан, Генри не отрывал глаз от дверей Общего зала до тех пор, пока не вошёл в тоннель, ведущий к Пещере с подлодками.

— Скажи, Грин, что ты делал на пятнадцатом этаже? — спросил Мэт, шагая рядом.

— Заплутал, — уклончиво ответил Генри. — Ты, кстати, так и не сказал, что значит «на этот раз».

Мэт указал на впереди идущих гремлинов и тихо произнёс:

— Объясню, только не при них.

Через несколько десятков метров гремлины завернули в прилегающий справа тоннель, над которым было выгравировано «Норы гремлинов».

— Зачем они ведут нас сюда? — спросил Генри.

— Отвечать перед Фичеттом, — сказал Мэт. — Неужто ты подумал, что мы идём к подлодкам. — Он усмехнулся.

Пройдя за четвёркой прихвостней метров пятнадцать, они остановились перед решётчатой дверью из железных прутьев, за которой стоял дежурный гремлин. Завидев «гостей», он тут же оживился, снял ключ с пояса и открыл дверь.

Норы гремлинов представляли собой сеть вырубленных в вулканической породе помещений-пещер, связанных друг с другом переходами. Каждая такая пещера имела собственное предназначение и выполняла соответствующие функции. Так, например, первая пещера, через которую прошли четвёрка гремлинов, Мэт и Генри являлась кухней. Именно здесь на самом разнообразном оборудовании — начиная с простых блинниц и заканчивая современными 3D-принтерами — гремлины готовили пищу для всего Селтфосса, а в самом дальнем конце пещеры были даже несколько огромных печей, сохранившихся ещё со времён основания университета. Следующая же пещера служила гремлинам трапезной, где они, рассаживались на лавочках за двумя длинными столами и принимали пищу. Стены трапезной украшали картины с самой разнообразной едой. Миновав её, группа вошла в проход, на полпути которого в левой стене была дверь с надписью «Склад»: за ней гремлины, разумеется, временно хранили различные вещи, большую часть из которых занимали посылки родителей своим отпрыскам и продовольствие для Селтфосса. Далее по проходу было несколько ответвлений направо и налево, которые вели в уборные, душевые и другие необходимые гремлинам помещения.

По мере продвижения группы дальше, Генри заметил, что проход становился шире и шире, высота потолка увеличивалась, а стены становились более ровными. Таким образом уже через несколько минут подземный тоннель плавно перешёл в длинную прямоугольную комнату. Свет в ней был сильно приглушён, нежели в тоннеле, что было неспроста: это место служило прихвостням опочивальней. По обе стороны в каменных стенах было вырублено в общей сложности полторы сотни ниш, которые располагались в четыре яруса. Чтобы добраться до своей спальной ниши на втором, третьем или четвёртом ярусе гремлины использовали лесенки, привинченные со стороны изголовья.

Сейчас же все гремлины спали, закрыв синими шторками свои мини-покои. Поэтому прежде, чем войти сюда, четвёрка прихвостней, предупредила Генри и Мэта, чтобы те вели себя как можно тише, дабы не разбудить их соплеменников.

Пройдя в дальний конец опочивальни, группа остановилась перед старой деревянной дверью с потрескавшейся краской. Главный гремлин четвёрки открыл её и заглянул внутрь.

— Господин Фичетт, мы привели вам нарушителей, — возвестил тот.

— Так заводи их, Варло, — донёсся оттуда хриплый старческий голос.

Четвёрка гремлинов завела парней в кабинет смотрителя и встала вместе с ними в центре помещения

К слову говоря, Артур Фичетт был чрезмерно сентиментальным прислужником, причём настолько, что его кабинет походил на лавку старьевщика. Здесь нашли себе место большой платяной шкаф без дверок, но с развешанными внутри потрёпанными плащами и запятнанными лабораторными халатами, подставка для тростей и зонтов, фарфоровые вазы, стеклянные витрины, внутри которых, словно музейные экспонаты, красовались маски, очки, набор метательных ножей, три золотых перстня с изумрудами, несколько медалей и даже статуэтка в виде золотой кобры с надписью «Злодей года, 1999». На бесчисленных настенных полочках громоздились стопки вышедших из строя микросхем вперемешку с оптическими линзами, гайками и прочей подобной мелочью. А слева от кресла смотрителя возвышался старый книжный шкаф на деревянных ножках. Всю картину дополняли подвешенные под потолком три десятка единиц огнестрельного оружия, большая часть из которого годилась в утиль.