То ли он меня ненавидит, то ли боится, иначе объяснить его поведение я не могу.

В семь утра из динамиков раздался грубый мужской голос, от которого просто невозможно было не проснуться. Позже я узнал, что голос принадлежал мистеру Реджинальду Гибллу — декану факультета злодеев.

Идя по коридору к лифту, я слышал, как первокурсники начинали шептаться по поводу моего облика. Неужели хоть они заметили! Даже немного приятно стало!

У лифта нас встретил Артур Фичетт — горбатый старикашка в клетчатой накидке и тростью, который является смотрителем университета. Судя по всему, как он посмотрел на Мэта, а тот отошёл подальше, смею предположить, что у них явно неприязнь друг к другу. Смотритель рассказал о трёх основных запретах: запрете о распространении местонахождения логова, запрете посещения некоторых этажей и запрете разгуливать по Селтфоссу после десяти вечера. Говоря о последнем, Фичетт упомянул о страшном наказании для тех, кто ослушается, но вот в чём оно заключается так и не сказал. Наверное, он просто хотел припугнуть первокурсников и показаться значительной персоной.

На первый этаж я спустился с горсткой сокурсников, но без Мэта — его в лифт Фичетт не пустил. Сам же Фичетт прибыв на первый этаж, поспешил скрыться в проходе, ведущем к Пещере и Норам гремлинов.

В Общем зале я познакомился с первокурсником, которого заселили на седьмом этаже. Его имя Уилл Киллиган. Он был так восхищён моей мутацией, что предложил мне вступить в Сообщество Отпетых Негодяев, которое задумал создать вместе со своим братом (его-то он мне как раз не представил). Конечно же, я отказался стать членом их сообщества; будто мне не хватает роли студента этого треклятого университета.

В этот момент зал наполнился криками. Я посмотрел в сторону входа. Там стояли двое парней, одним из них был староста университета, а вот другим мой сосед по комнате — Маккинли, который на повышенном тоне пытался добиться у старосты переселения в другую комнату. Было видно, что Льюису не нравятся его крики, а после того как Мэт толкнул его, он не выдержал и ударил того в живот. Мэт загнулся и упал на колени. От увиденного мне даже, честно признаюсь, стало хорошо внутри.

Но хорошее настроение почти сразу улетучилось. Мэт быстро оклемался и двинулся вдоль стола выбирать место, где бы ему сесть. К моему удивлению, Уилл вдруг стал звать его, причём по имени, к нам. Было очевидно, что они знакомы: наверное, познакомились на подлодке по пути в Селтфосс или вчерашнем банкете. Подойдя ближе, Мэт презрительно посмотрел на меня, затем скинул с лавки какого-то толстяка и занял его место, но тот даже слова не сказал, а спокойно пересел подальше, будто ничего не произошло (и этот «бесхребетный» став полноценным злодеем будет пытаться захватить мир?). Я же сделал вид, что вовсе ничего не заметил, и принялся за завтрак.

Мэт высказал Уиллу своё негативное мнение обо мне. Уилл же сказал, что ему наоборот повезло со мной, и что моя мутация — это здорово, и не стоит делать из этого трагедию. Вот-вот! Золотые слова: «не стоит делать из этого трагедию».

Затем появилась мадам Гриндилоу, нам передали всю необходимую литературу и начали распределять на группы. Моё «везение» оказалось на высоте, так как я попал в одну группу с Мэтом. Он, конечно, тоже был от этого не в восторге.

Раз я оказался в Селтфоссе — это уже значило, что мне никуда не деться, и придётся вместе со всеми посещать занятия. Первым в расписании на сегодня стояла история зла, которую вела мадам Гриндилоу. И если на её предмете не произошло ничего необычного, то вот методики захвата мира были более, чем странные. Странным оказался преподаватель Роуэл Сендж со своим братом сиамским-близнецом Добронравом. Профессор Роуэл явно злодей, чего не скажешь о Добронраве. Первый управляет ногами, другому же подвластны руки. Как они прожили вместе тридцать лет — для меня остаётся загадкой, но что ещё более удивительно — Министерство зла выдало им разрешение преподавать в Селтфоссе! Но как же так?! Тут и без Изолятора совести, про который мне сотни раз говорил отец, понятно, что один из них вовсе не злодей. Так почему же мне грозит смерть, если я раскрою, как пытался стать героем, а им — нет? Это поразительно. Даже слишком.

Помимо братьев Сендж сегодня я познакомился с человеком, который представился как доктор Монстролли. Как и мой отец он занимается генной инженерией. На него даже когда-то возлагало большие надежды Министерство зла, но теперь он вынужден работать в Селтфоссе. Стряпает в своей лаборатории, на мой взгляд, весьма посредственных монстриков и, видимо, до сих пор лелеет мечту, что вскоре ему вновь удастся вернуться в строй. Но что-то мне подсказывает, ему это вряд ли удастся… Созданное им существо, ради которого он поволок меня в лабораторию, чтобы похвастаться, не произвело на меня сильного впечатления. Зато из-за него я лишился пары листьев, которые он вырвал с моей головы, и теперь намерен внедрить гены плакучей ивы в его творение, созданное путём вивисекции. Этот метод создания монстров давно устарел, но он фанатик доктора Франкенштейна и доктора Моро… Даже их портреты повесил в личной лаборатории.

Наконец, покинув лабораторию Монстролли, я отправился в Общий зал, наскоро пообедал и, поднявшись на свой этаж двинулся по коридору к своей комнате. Вдруг послышалось лёгкое жужжание, я обернулся. На этаж прибыла другая стеклянная кабина, в которой стоял Мэт. Я ускорил шаг и в то же время услышал за спиной его шаги. У него не было ключа от комнаты, ибо он отказался взять его, и мне захотелось его слегка проучить за ненавистное отношение ко мне. Отперев комнату, я зашёл внутрь и снова запер на ключ. Через несколько секунд Мэт подошёл к двери и попытался её открыть. Я потребовал от него извинений, но он сказал, что это не в его принципах. Немного поругав меня, я услышал, как он куда-то уходит.

Думаю, ужин я сегодня пропущу. Не хочу давать возможности Мэту пробраться внутрь — вдруг он сделал вид, что ушёл, а сам тихонько вернулся и ждёт за дверью удобного случая.

ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ. Сейчас около двух часов ночи. Буквально десять минут назад я проснулся, услышав, как дверь в комнату открыли. Это были Фичетт и Маккинли. Смотритель был чем-то очень доволен, а вот Мэт будто пребывал в состоянии шока; мне кажется, он даже не понимал, где находится. Фичетт усадил его на кровать и, вложив в ладонь новый ключ от комнаты, вышел за дверь.

Сейчас Мэт спит и не представляет никакой опасности, но что будет утром, когда он проснётся? От одной этой мысли меня бросает в дрожь.

Фичетт говорил о каком-то наказании для студентов, разгуливающих по университету после десяти вечера. Судя по состоянию Мэта, Фичетт сдержал своё обещание. Но что именно пережил Мэт? Неужели что-то подобное дьявольским силкам моего отца? Нет, тут явно кое-что похуже. После силков я хотя бы разговаривал, а этот… словно зачарованный.

3 СЕНТЯБРЯ 2052 ГОДА. Я знал, Мэт не простит мне вчерашнего, поэтому, проснувшись, я вёл себя словно мышь, дабы не разбудить его: тихо переоделся и вышел из комнаты.

На завтраке Мэт не появился. В душе я надеялся, что на первое смежное занятие с другой группой злодеев он тоже не явится, но надежда не оправдалась. Он явился за минуту до начала зловещих изобретений. Проходя мимо, он задел меня плечом, и я насторожился.

Ещё через минуту к лаборатории подошёл профессор Реджинальд Гиблл вместе со своим личным гремлином Кипсли. Открыв нам дверь, он пустил всех внутрь.

Центральную часть лаборатории занимал круглый стол, являющийся, по сути, монолитом из зелёного мрамора, на котором уже стояли деревянные ящики с нашим первым заданием. Всем студентам предстояло по инструкции собрать сверхзвуковую винтовку. Сам же профессор Гиблл сказал, что ненадолго вынужден отлучиться, а присматривать за нами оставляет своего гремлина Кипсли.

Чувство тревоги овладело мной. Мэт уже открыл свой ящик и принялся изучать инструкцию. А вдруг он решит использовать это оружие против меня?.. Впоследствии так оно и вышло. Гиблл же вернулся поздно, но всё-таки в самый нужный момент, когда Мэт собирался попросту растерзать меня за электрогитару Бэтси, поцарапанную, якобы, по моей вине.