Через несколько минут они вышли на лесную поляну, в центре которой стоял домик егеря, обнесённый плетёной изгородью.

Уже смеркалось, и егерь жестами пояснил сэру Людвигу, чтобы тот остался на ночлег. Хотя, думаю, знай старик, кто перед ним, — вряд ли он оказался бы таким гостеприимным.

На следующий день, по требованию сэра Людвига, егерь вывел его из леса.

Прадед Бони незамедлительно отправился в Лондон, чтобы просить Министерство зла профинансировать его новую идею изобретения. Но ему отказали, объяснив это тем, что выделять средства на очередной провал они не намерены.

Нужно ли говорить, какие эмоции бурлили у него в тот момент? Но он, во что бы то ни стало, желал захватить мир, пусть даже если это будет его последняя попытка. Он начал готовиться к ограблению банка, но судьба свела сэра Людвига с его будущей женой — злыдней Присциллой Карской.

Ей понравился замысел Людвига, и она взяла на себя все расходы на его изобретение.

Вскоре работа над новым устройством была завершена, которое получило название «Недоговариватель». Оно представляло собой довольно громоздкую установку, которая испускала особый вид волн, воздействующих на мозг так, что человек был не в состоянии больше формировать законченную мысль.

Таким образом сэр Людвиг планировал облучить правителей крупных мировых держав и объявить себя властелином всего мира. И оспорить этот факт никто бы не смог: облучённые люди попросту не договаривали бы свои мысли.

И возможно прадеду Бони удался бы его план, но, к сожалению, сэр Людвиг вновь потерпел поражение от своего извечного врага — Дрейка Крутейшего, который прознал о коварном замысле прежде, чем сэр Людвиг успел воплотить его в жизнь.

Что ж, надо сказать, Ассоциация героев, существовавшая уже в то время, и в которой состоял Дрейк, хорошо поработала, чтобы прижучить предка Бони.

Однако Людвигу удалось-таки улизнуть, хотя и не без последствий. Дело в том, что в последней схватке с Людвигом, Дрейк облучил его и его жену из «Недоговаривателя».

Обидно, конечно, стать жертвой собственного изобретения, но такова печальная участь сэра Людвига и его супруги. С тех пор сформулировать новый план действий, да и вообще сказать хоть что-нибудь внятное превратилось для них в настоящую пытку. В злодейских кругах им дали прозвище Многоточие, которое вскоре превратилось в фамилию целого рода.

Все последующие потомки не могли нормально выражать свои мысли. Эффект «Недоговаривателя», как выяснилось, передавался по наследству, и Бони не исключение. Но её мать нашла-таки выход: она лично обучила двух говорящих какаду как можно более точно додумывать за хозяина предложение; одного она отдала мужу, а второго — дочери.

Вот такая вот история.

С полминуты братья Киллиган находились в состоянии, словно обмозговывали услышанное, а потом в один голос спросили:

— Откуда тебе это известно?

— Хм… Биография сэра Людвига есть в учебнике «История зла», а его попытка захвата мира рассматривается подробно в «Методиках захвата мира». Вы разве не знали?

— Э-э, — смущённо протянул Уилл и ответил за двоих: — Да мы как-то ещё не успели просмотреть электронные учебники.

— К тому же наши семьи давно знакомы; можно сказать, я вырос с Бони в одном логове, — добавил Руперт. — И за прошедшие годы даже научился догадываться без её попугая, что она хочет сказать.

— Стало быть, ты можешь с ней свободно изъясняться?

— Именно так.

— Может, ты тогда узнаешь, что она думает о вступлении в СОН. — И Уилл вкратце пояснил Руперту что это такое.

— То есть вы задумали создать команду, которая в будущем будет способна захватить мир?

— Типа того. Так что, потолкуешь?

— Хорошо.

Руперт повернулся к девушке и обратился так, словно сам страдал недоговариванием:

— Бони, есть…

Бони отложила почти собранную звуковую винтовку и посмотрела на парня.

— Какой ещё… — сказала она.

— …р-разговор? — закончил попугай?

— Давай без…

Бони понимающе кивнула и щёлкнула попугая по клюву, и тот проклокотал:

— Жако будет молчать!

— В общем они задумали… — сказал Руперт.

— А при чём?..

— Они утверждают… И им интересно, что ты…

— Я думаю… Но только, если…

— Я не уверен, что… Но идея…

— А какие?..

— Они говорят, что… И тогда можно будет…

— Мне кажется, они слишком… Хотя идея…

— Так что мне?..

— Скажи им, что я…

Диалог между Бони и Рупертом очень был похож на разговор двух иностранцев, так как братья Киллиган ни черта из него не поняли. Мало того они не понимали, почему Руперт говорил незаконченными фразами, на что он ответил, что если бы они много лет провели в обществе Бони, то не только научились бы её понимать, но и сами заговорили бы, как она; просто он привык так с ней общаться.

— Ладно, — удовлетворённый ответом произнёс Билл. — Но что насчёт вступления в СОН? — Он посмотрел Бони в глаза.

— Она сказала, что ваша идея создать такое сообщество ей нравится, впрочем, как и мне тоже, но она готова вступить в него только с одним условием.

— Каким же? — поинтересовался Уилл.

— Если вы примете в СОН и меня.

— Это не проблема. — Уилл усмехнулся. — Мы только за, если ты будешь членом нашего сообщества. Ведь так, Билл?

— Конечно, — подтвердил брат. — Злодей, обладающий чревовещанием, будет весьма нам полезен.

Все четверо протянули друг другу руки, но закрепить договор крепким рукопожатием им не удалось. В лаборатории будто грянул гром и с этим звуком Генри влетел в четвёрку, повалив всех на пол. Остальные студенты так и замерли на месте, включая девушек, которые до этого момента фотографировались с измученным гремлином. Всё внимание теперь было приковано к Мэту. Он стоял в пяти метрах от Генри и четвёрки, держа в руках собранную звуковую винтовку, и, с лицом полным безумия, ухмылялся.

— Что ты творишь, Мэт? — поднимаясь на ноги, процедил Уилл.

— Мщу! — рыкнул он.

— За что?

— О-о, вы даже не представляете, что я пережил этой ночью. Ладно я… Но Бэтси! — Мэт на секунду повернулся спиной, продемонстрировав гитару. — Каково было ей пережить эту ночь? А всё из-за этого листьеволосого урода!

Генри был, по-видимому, слегка оглушён, так как с трудом встал с пола и, спотыкаясь, попятился назад.

— Да что могло такого произойти, что ты его так возненавидел?

Но Мэт не удосужил Уилла ответом. Вместо этого он прицелился и выстрелил в Генри. Близнецы, Руперт и Бони еле успели отпрянуть в сторону. Генри же получил удар звуковой волной в грудь и его отбросило на макет атомной бомбы у дальней стены, который разломился пополам.

— Ну что, получил! — медленно приближаясь, произнёс Мэт. — Это была только половина мощности. А теперь проверим выдержат ли твои рёбра всю мощь этого оружия. Ха!

Мэт подкрутил на корпусе винтовки регулятор на максимум и приготовился произвести третий выстрел в Генри, но всё испортил гремлин Гиблла. Воспользовавшись тем, что удерживающие его девушки зазевались, он вырвался из их объятий, перебежал через стол и, прыгнув, повис на стволе винтовки, тем самым направив её дуло вниз. Мэт выстрелил себе под ноги и его подбросило в воздух, а, ударившись головой об потолок, он рухнул обратно на пол. Так как выстрел звуковой волной пришёлся в пол, гремлин не получил никаких увечий, а лишь слегка был отброшен в сторону.

Кипсли первый вскочил на ноги и немедленно подняв с пола потерянное Мэтом оружие начал спешно его разбирать.

Тем временем близнецы помогли Генри подняться. На вопрос Билла «Как ты?» парень лишь широко улыбнулся, хотя у него ручьём текла кровь из носа. Он следил за Мэтом и ему казалось забавным, как тот, оправившись от удара, присел и схватился за затылок — наверное, у него теперь там созреет большая шишка. Но затем боль на лице Мэта резко сменилась гримасой полной ужаса. Он вытащил из-за спины электрогитару и, видимо, обнаружив царапину, закричал:

— Она ранена! Бэтси ранена! — Мэт поднял взгляд на Генри и глаза его налились кровью. — Это ты во всём виноват! Ты ответишь мне за это, Грин!