— Это много, — с трудом выдавил из себя мужик. — Очень много.

Стас понял, что число его косяков набирает критическую массу, и включил в оплату запас жратвы на два-три дня. Прочитал на лице мужика, что и этого мало. Призадумался и отправил ему с нитями ещё десяток регов. Дескать, надо обменять на медные салы. Немного: мешочка два. Лишняя тяжесть в дороге ни к чему. За эту услугу можно оставить себе сдачу с двух первых регов. Трактирщик осторожно прикоснулся к золоту, потом взял одну монету и удивлённо цыкнул:

— Новые. Золото чистое. Не наши. У нас с Глинале нынче золото грязное.

— Много примесей? — догадался Стас о смысле признания.

— Уже наполовину, — скривился трактирщик, убирая монеты. — Война, — развёл он руками. — Даже грязные реги встречаешь всё реже. И таары всё чаще расплачиваются серебром. Но и дилы нынче пованивают. Только вот мешочки с медью за твои монеты будут не мешочками. Приличный груз выйдет. Ах, да! Ты ж ещё и туршей спрашивал. Тогда почти разочтёмся.

Устав на себя любоваться, Витка сползла с табурета. Бочком-бочком просеменила к нему. Забралась на колени и сомлела — притомилась мелюзга, хотя и ехала на нём почти всю дорогу.

— Есть у меня на примете два породистых турша, — старался больше не терять лицо трактирщик. — Трёхлетки. Правда, однобокие. Но и двубоко могут. Натасканы.

Как ни странно, Стас сразу сообразил, что однобокими он называет иноходцев. А двубокие, соответственно, рысаки. Копилка знаний медленно, но пополнялась. В том числе и в вопросах моды. Предложение обменять «барахло» Стаса на что-нибудь попроще — за что тоже можно получить монету — мужика почти развеселило. Оказалось, что за такое «барахло» можно одеть пару десятков приличных людей. С ног до головы. А вот далат — куртейку с сюрпризом — он посоветовал оставить. Дескать, вещь хорошая, сразу видать. Но, вполне обычная. Даже у знатных тааров далаты покраше. А у высокородных так и вовсе шикарные. К такому далату никто не прицепится. Война. Таких теперь много продают. Монету хозяин не возьмёт — итак наварится выше крыши — а сверх нового костюма подгонит сменные рубахи, пару штанов и бельишко.

Стас встал и уложил задремавшую Кнопку на кровать. Затем вытряс содержимое обоих мешков:

— Забирай. Постарайся поскорей обернуться.

И принялся увязывать в стыренную скатёрку графское барахло.

Хозяин заезжего дома — в просторечье хоз — оказался нормальным мужиком. Ванну в лохани утроил вдали от посторонних глаз. Ночью Стаса ни одна собака не потревожила. Ещё не рассвело, как хоз поднял гостей и сытно накормил в дорогу. На заднем дворе подрёмывали осёдланные турши — на одном аккуратно увязаны мешки с барахлом и едой.

Стас никогда не был поклонником конно-героических мероприятий. Один раз в «Битце» — лет в десять — отец загнал его на лощадь. Сам он был фанатом этого дела, а вот Стасу не понравилось. То ли по малолетству он не всосал всей прелести экзотического развлечения, толи просто слабак. Ну, не любил он всю эту физкультуру: верховая езда, всякие драчливые виды спорта. Да и не драчливые тоже. Домашний ребёнок — с еле заметным пренебрежением классифицировали его знакомые. Ботаник — насмехались одноклассники, хотя третировать не смели. В их непростом лицее ещё нужно было продержаться до приличного аттестата, конкурентоспособного в любом ВУЗе. Все самые крутые Рембы с Мачо ели у Стаса с рук — какой уж тут геноцид ботанов? Прошлый век, господа-с. Провинциальная темень.

Он осторожно подошёл к туршу. И почти сразу узнал в нём почти антилопу Гну. Только рога торчат назад — ну, прям, велосипед. Стас вздохнул и задрал ногу в стремя, походящее на чашу лабораторных весов. Сам удивился, как легко его тело доделало всё остальное. Видать, прежний хозяин был в этом деле не новичок. Значит, нужно больше доверять навыкам нового хранилища его инопланетного духа. Трактирщик подсадил в широкое седло Витку — та завозилась, устраивая попку перед Стасом. Поводья присутствовали — и на кой они при таком-то руле? На кончиках рогов даже насадки подходящие, что не слишком радует.

— Придут меня искать, сдавай не задумываясь, — предупредил он хоза. — Тебя это не касается. Думаю, ты знаешь, что сказать.

— Знаю, — задумчиво подтвердил тот. — Я могу узнать твоё имя, красноголовый Нартах?

Стас чуть, было, не сморозил: мухомор. А что, псевдоним пригодится. Но, на язык внезапно пришло другое:

— Аспид.

Даже неловко стало. Тоже, змей-горыныч нашёлся. Ужик он болотный, подкоряжный. И намерен оставаться им, если, конечно, его не вынудят кусаться. Тогда только насмерть, иначе сожрут.

— Я тебе должен, Аспид. А я не люблю долгов. Да ещё перед такими, как ты. Про Нартахов многое болтают. Да не все в это верят. Ты вот первый Нартах, кого я увидал лично. И скажу: ты нормальный парень. Запомни: меня зовут Ёр-Сэд. Ёр-Сэд из Ёрга. Поедешь прямиком по торговому пути. В полдень свернёшь налево. Там накатанная дорога среди густых рощ, не перепутаешь. Через пару дней, если не задерживаться, попадёшь в мой город. В Ёрге найдёшь гостевой дом Ёр-Гаха Милостивца. Скажешь, что тебя прислал Забавник…

— Кто? — не поверил ушам Стас.

— Не до шуток, — строго напомнил вконец осмелевший хоз. — Ты хочешь уйти от погони?

— Это невозможно. Я могу только слегка опередить её.

— Невозможно? — многозначительно переспросил Ёр-Сэд. — Это, смотря по тому, куда ты побежишь. Если дальше на север, то тебя скоро настигнут. А вот, если на запад, то сможешь затеряться. На севере спокойно. К тому же там, дальше всё больше и больше поместий тааров. Да и городов. Значит, больше стражи, больше порядка. А на западе война. Там теперь вечный бардак.

— Разумно, — согласился Стас. — А дальше куда?

— Вот с Милостивцем и посоветуйся. Он у нас голова из первых. С ним и высокородные не гнушаются дела иметь. Да и ваши аны.

— Ну, спасибо, — усмехнулся Стас, удерживая на месте нетерпеливого турша. — Бывай, Забавник.

Преимущества иноходцев лучше всего может оценить задница. А вот голове от них беда: укачивает. Турши пёрли по дороге в одном темпе. То и дело их обгоняли более резвые сородичи с более нетерпеливыми седоками. Навстречу тоже попадалось немало всадников. Обозы — само собой — на торговом пути не переводились. Но, те жались к обочине, оставляя серёдку дороги свободной. Вряд ли купцы боялись стычек с всадниками: у них было намного больше народа при полной снаряге. И оружия на каждом завались. Скорей всего, дело было всё в тех же туршах. Ну, не умели эти скакуны оперативно реагировать на изменение обстановки. Реально неповоротливы, как коровы. Хотя, не сказать, будто тупые — их скакун, к примеру, нормально реагировал на неловкие команды хозяина. Стас поначалу и вовсе задёргал животину, натягивая повод по любому поводу. Неизвестно, как с этим у коней, но турш реагировал на взбрыкивания седока с неподражаемым пофигизмом.

Вконец отупев от качки, Стас едва не проскочил мимо западной своротки. Ночевать он предпочёл в ближайшей роще. Расположившиеся на обочине военизированные торгаши не располагали к доверию. Турши охотно полезли в чащу, словно твёрдо знали, что и там можно нормально пожрать. Оставалось найти немного воды, и дело в шляпе. Но, с этим как-то не задалось. Стас брёл наугад. Турши плелись следом, умудряясь не застревать меж деревьев и заправляться прямо на ходу. Витка дрыхла в седле, раскинув конечности. Темень стояла качественная. Никакими лунами эта планета не запаслась. Процесс всё больше приобретал признаки чего-то бесконечного, когда турши взяли дело в свои руки и сменили курс. Стас, конечно, чокнутый, но не сумасшедший — знал, что животные чуют воду, вот и не возражал. В искомый ручей он вляпался обеими ногами уже через несколько минут.

А через полчасика к ним на огонёк нагрянули гости. Солидные такие, расфуфыренные — одного железа на них, как на броненосце. Гордые, как долговязые модельки, попавшие в содержанки. И почему это вояки вечно путают: кто из них с банкирами пуп земли? Вот сейчас начнётся в стиле «глянь, братва, кто тут нас дожидается, аж истомился».