Переждав, пока искры из моих глаз исчезнут, я вышла из-за двери. Во-от! То, что надо! Под левый глазом его высочества наливался синевой свежий синяк. Несмотря на боль, которую испытывала, я заулыбалась, принц в точности отзеркалил мои действия: сначала он всмотрелся в мое лицо, потом, будто что-то видя, заулыбался во весь рот.

– У вас синяк, – радостно возвестил он мне.

– У вас тоже, ваше высочество.

Мы одновременно бросились к зеркалу. Так и есть: Франц заработал синяк с левой стороны, а ваша покорная слуга – с правой.

Как же я теперь на глаза Его величеству-то покажусь?

Заморозив наши «боевые раны», я принялась командовать. Уж этого у меня не отнять: люблю, знаете ли, командовать, давать советы и соединять любящие сердца. Все профессиональные навыки на лицо.

– Здесь нужно все раскидать и испортить, и звук погромче, погромче. Изображайте неконтролируемую ярость, ваше высочество.

Франц озадачился:

– А это как?

– Что – как? Вы не шалили никогда в детстве?

– Мари, я же вам говорил, что понятия не имею обо всем этом, – он неопределенно обвел рукой комнату.

И мне стало так жалко этого мальчика, который никогда не шалил, слушался старших, исполняя все их бредовые правила и превратился… Собственно, вот в это и превратился. Ну, ничего, у меня-то этого опыта – ого-го! Значит, будем делиться.

– Ваше высочество, забудьте все то, что вы знали до сих пор. А еще лучше – помните об этом и поступайте с точностью наоборот. Будьте непредсказуемым.

– Но, отец…

– А что отец? Вы остались у него в единственном экземпляре. Вам и карты в руки. Поймите же, наконец, что как бы вы себя не вели, вы – единственный наследник этого королевства. Эх, мне бы так в свое время… Давайте уже, громите здесь всё.

Принц нерешительно сбросил на пол большую вазу с цветами. Брям-с! Грохот, и только мелкие осколки на полу.

– Хорошо, – прокомментировала я, – дальше.

Принц подошел к другой вазе и, уже со знанием дела, сбросил на пол и ее. Трям-с! Звук немного тоньше, но такой же громкий.

– Попробуйте раскидать кресла и опрокинуть столик, – посоветовала я.

Та-ра-рах! Брям-с! Бум-м-м! Все мои рекомендации были выполнены в точности и в максимально короткий срок.

Франц раскраснелся. Его одуванчик на голове заколыхался. Нет, явно чего-то не хватало!

– Ваше высочество! У вас в покоях оружие имеется?

– Да, вон там в шкафу.

Я открыла шкаф и принялась перебирать: шпаги – не то, мушкеты – тоже не в тему, а вот это сгодится – я вытащила некое подобие топора с вытянутым лезвием на длинной палке. Потрясла и сунула в руки Францу.

– Это бердыш. Я с ним не очень, – отпрянул от меня принц.

– Вот и хорошо, заодно и потренируетесь. Давайте, крушите здесь все вокруг. Главное – не останавливайтесь. И запомните: вы в ярости, вы – плохой мальчик, огрызайтесь по любому поводу, слушайте, что я буду говорить, и ведите себя соответственно. Всего предугадать я не могу, будем ориентироваться на местности.

Принц взял страшную штуковину в руки и начал вяло махать ею из стороны в сторону. Пришлось подбадривать его и направлять к действию. Через несколько минут, впрочем, его высочество приободрился и вошел в раж: хрень в его руках (бердыш, нужно запомнить) стала смотреться более органично, и причиненный ущерб уже тянул на пожизненное.

Здесь было, на что посмотреть: вывороченная обивка диванчиков, сметенные с окон шторы. Миниатюрное дерево в кадке, то, куда я сливала остатки огнедышащего ципуро, изрублено в мелкие щепки. Повсюду валяются мелкие и крупные куски бьющихся предметов – осколки, огрызки, хлам, мусор.

Грохот стоял жуткий, и я стала уже сомневаться: а не глухие ли тут слуги и не слуги тоже, когда в слегка приоткрытую дверь просунулась чья-то голова. Просунулась, посмотрела и исчезла. Н-да! Тормознутые, право слово, тормознутые здесь все. Я предусмотрительно отошла в сторону, жестами продолжая подбадривать его высочество, и принялась ждать.

Франц уже пошел по второму кругу, когда дверь полностью открылась, и на пороге встал импозантный мужчина в богатом черном камзоле с голубой перевязью через плечо. Его надменное лицо с хищным носом презрительно скривилось.

Принц, глянув в его сторону, опустил бердыш и отступил на пару шагов. Я тоже замерла в ожидании. Кто это, интересно?

– Что здесь происходит? – ледяным голосом вопросил пришедший индивид.

Я-то молчала, мне сам бог велел, а вот его высочество повел себя странно: он вороватым жестом откинул бердыш в сторону (тот упал с громким стуком), спрятал руки за спину и завел свое очередное:

– Э-э-э…

– Я повторюсь, ваше высочество: что здесь происходит? – с нажимом спросил надменный мужик.

– Ничего-о-о, господин Ли-и-ион, – голос моего подопечного осел до шепота.

Понятно! Если «Лион», то это, скорее всего, тот неуловимый Первый советник, которого я еще не видела. Слава Первому советнику! Слава всем, кто выше Второго советника! Это фигура значительная, с которой придется считаться.

Я сориентировалась быстро: зажала рукой щеку, где под глазом красовался синяк, и кинулась на шею вновь вошедшему мужчине:

– Спасите, спасите меня! Его высочество не в себе! Я ничего такого ему не сказала, просто спросила о его предпочтениях.

Я почти повисла на шее у обалдевшего Первого. Почти, потому что нормально повеситься мне никто не дал. Этот Лион (не помню как его там), резво отступил в сторону, выставив перед собою руки, вот за них-то я и схватилась.

– Вы кто? Что вы здесь делаете? – уже более человечным тоном спросил советник.

– Я – Мари, Мари Гроно, – стонала я. – Пришла к принцу поговорить об отборе, а он так взбесился, так взбесился, чуть не прибил меня. Спасите, спасите меня, не-знаю-как-вас-там.

Я громко шмыгала носом, вызывая слезы, слезы не вызывались.

– А-а-а, Мари Гроно. Понятно, – советник был сама деловитость. – Давно приехали?

– Вчера, вроде, – неуверенно ответила я.

Действительно, столько событий произошло за такой короткий промежуток времени, что я и сама уже стала сомневаться во временных рамках.

– А к принцу зачем пришли? Вас не проинструктировали?

– Так, вроде, работа у меня такая, – неуверенно проговорила я, – принца женить. А о чем должны были инструктировать?

– Понятно, – герцог-советник сжал и без того тонкие губы, которые сейчас превратились в узкую полоску. – Ничего без меня нормально сделать не могут. Пойдемте, Мари, в мой кабинет, там и поговорим, а вы, ваше высочество, приведите себя в порядок. Я распоряжусь: к вам сейчас придет лекарь… ммм… и парикмахер. Готовьтесь, торжественное начало отбора сегодня вечером.

М-да! Чует мое сердце, что все наши старания пошли насмарку.

Я шла следом за прямой спиной Первого и даже не представляла, как мне действовать дальше.

Мои огромные успехи на поприще сватовства поэтому и были успехами, что люди мне попадались попроще, попонятнее, посговорчивее. Высший свет оставался для меня недосягаемым. И дело было даже не в том, что после позора моего папеньки, вход в этот «высший свет» был для меня заказан, а в том, что после одного или двух приглашений такого свойства, я сама отказалась от них.

В первый раз меня доконала бабка невесты, которая на протяжении всего вечера, вместо обсуждения приданого и условий для брака, изводила меня вопросами о смерти папеньки и его финансовых безумствах. Старушка была глуховата, поэтому не говорила, а кричала, и кричала она вещи настолько обидные и для папеньки, и для всего нашего рода, что я то краснела, то бледнела, но, подчиняясь правилам хорошего тона, так и не позволила себе перебить старушку или как-то попытаться оправдаться.

Я тактично старалась уходить от заданной темы, переводя ее в деловое русло. Но не на ту напали! Старушка явно более ни о чем не желала разговаривать, а так как именно она являлась держательницей основного капитала семьи, и все домочадцы ее безоговорочно слушались, наши разговоры неизменно сползали на интересующую ее тему.