— Призвал бы, — сознался Алан, — из кладовки моей квартирной хозяйки. В болотах, когда утонула сумка с едой, только так и спасся. Призвал всё, что мог вспомнить: крупу, масло, муку, соль, пироги, баночки с паштетом и горшочки с вареньем. Потом, когда вернулся, расплатился за всё. Деньгами, да ещё по шее получил. Но я не в обиде: зато выжил. Тут призыв не действует, камень экранирует и не позволяет перемещать материальные предметы. Даже вестника послать не получается. Впрочем, ты это и без меня знаешь.

Ой, знаю. Я, когда пришла в себя в первый раз, попыталась отослать сообщение ректору. Ничего не вышло. Горы не пропускают магические потоки, перемещающие почту. Я потом это даже попыталась посчитать, всё равно на ходу думать о чём-то надо. Желательно об отвлечённом, чтобы не сойти с ума.

Вышло, что далеко не каждое послание, выпущенное на волю в Драконьих горах, сможет дойти до адресата. Это зависит от места и силы мага. А простым людям воспользоваться магпочтой на этих землях просто не дано. Так что мы не только еды себе добыть не можем, мы даже на помощь не позовём.

Странно, я это и раньше знала, но, наверное, старалась не думать, потому что мысль о том, что нам никто не поможет и не спасёт, внезапно ударила по сознанию с неимоверной силой. Хорошо, что я в обморок не грянулась. Только спросила Алана:

— Ты веришь, что мы спасёмся?

Я, надо признаться, задавала этот вопрос не в первый раз и всегда слышала от Алана нечто бодрое и жизнеутверждающее. Сейчас он впервые задумался прежде чем ответить.

— Понимаешь, Адель, это не вопрос веры. Я делаю всё, чтобы спастись и ты тоже. Мы не падаем духом, идём вперёд, ищем путь. Рано или поздно наши труды должны увенчаться успехом. Так устроены все пещеры драконов без исключения. Вопрос в том, сколько мы ещё продержимся на том, что у нас есть. Мяса у нас твоими стараниями достаточно, заварки тоже. На этом можно прожить декады три. Плохо, скудно, но не смертельно. За себя я не боюсь. Но ты такая нежная. И не делай такое выражение лица. Если ты не жалуешься и не ноешь, это говорит о силе твоего духа, но не о состоянии тела. Тебя угнетает не только и не столько недостаток еды. Темнота, необходимость поддерживать светлячков и создавать поисковики обессиливают тебя. Я же вижу: ты таешь на глазах. Так что будем смотреть правде в глаза: если мы сумеем выйти в течение ближайшей декады, то мы спасены. А если нет… Не будем об этом: я не готов тебя потерять.

Он не договорил, но я поняла: если не выберемся за декаду, я скончаюсь от бессилья и Алан ничем не сумеет мне помочь, хоть и готов на всё. Он смотрел на меня с таким обожанием и такой мукой в глазах, что я не выдержала, прижалась в нему и сама поцеловала.

Наверное, я поступила правильно, потому что, когда наш поцелуй наконец прервался из-за того, что обоим не хватило дыхания, Алан улыбнулся и сказал:

— Не бойся, моя радость, прорвёмся. Я не дам тебе так бездарно погибнуть в этих дурацких пещерах. Ты ведь ещё не успела выйти за меня замуж, хоть и обещала, а обещания надо выполнять.

Ну что ж, если у него хватает духу шутить, значит, не всё ещё потеряно.

Два следующих дня мы всё так же бездарно брели по пещерам. Узкие коридоры сменялись широкими галереями, виляли как пьяный уж, отчего начинало казаться, что мы ходим кругами. Не удивлюсь, если так оно и есть, только круги эти не пересекаются, а накладываются один на другой в разных плоскостях. Мы ни разу не прошли такого места, про которое я с определённостью могла бы сказать "мы тут были". Никаких примет вроде оставленного пустого мешочка из-под крупы или верёвочки, которыми были перевязаны куски вяленого мяса или следа от костра, не говоря уже о кучках с продуктами нашей жизнедеятельности: закапывать их тут было не во что. Но я бы не стала уверять, что мы не видели раньше тех мест, по которым проходили, потому что все каменные коридоры был похожи друг на друга как родные братья.

Под вечер второго дня, когда силы были на исходе и я с трудом переставляла ноги, нас вынесло в огромный подземный грот, в центре которого испускало голубоватое сиянье круглое как миска озеро. Я было устремилась к воде, но прежде успела бросить взгляд на Алана и увидела, как помертвело от страха его лицо.

— Ал, что случилось? — воскликнула я и схватила его за руку.

— Нам нужно как можно скорее убираться отсюда, Адель, — проговорил он, еле шевеля губами, — иначе смерть.

— Куда? — только и спросила я.

— Неважно, лишь бы подальше от этого проклятого озера. Держимся подальше от воды и двигаемся вдоль стены. Сворачиваем в первый попавшийся проход. Отходим на приличное расстояние, а там уже будем думать, что дальше, — огласил план действий Алан.

Видимо, действительно знал про это озеро что-то плохое, раз так отреагировал. Мне было очень интересно, что оно такое, но я не стала расспрашивать: не время. Вот когда мы окажемся в безопасности, он мне всё выложит с подробностями. Я же не отстану.

Мы довольно быстро отступили к стене. Можно было нырнуть снова в тот проход, по которому мы пришли, но это было бы неразумно: мы тащились по нему уже много часов и не встретили ни одной развилки. На возвращение сил уже не оставалось не только физических, но и душевных. А вот новый тоннель означал новую надежду. Вдруг именно он выведет нас на поверхность?

Нам не пришлось долго идти вдоль стеночки. Локтей сорок — и перед нами открылся зев нового прохода, отличавшегося от того, по которому мы до сих пор двигались, формой. Если до этого тоннели по большей части напоминали дыры, прогрызенные червями гигантских размеров, то этот походил на скальный разлом. Над головой не круглился свод, а под острым углом сходились две плиты. Пол здесь оказался удивительно ровным, без каменной крошки, зазубрин и заусенцев. Как будто над ним трудились некие безымянные подгорные мастера.

Несмотря на ровный пол, я еле переставляла ноги. Стоило подумать, что придётся топать не меньше часа, чтобы удалиться от опасного озера на безопасное расстояние, и силы как будто утекали куда-то. Хотелось лечь и уснуть, желательно навеки. А тоннель всё вёл нас куда-то, постепенно забирая вверх.

Алан понимал моё состояние и делал всё, чтобы я не упала прямо тут. И тащил за руку, и подталкивал в спину, и шептал что-то ободряющее. Но я уже так устала, что даже его перестала воспринимать.

Вдруг он шепнул мне:

— Адель, посмотри! Видишь, впереди?…

И подтолкнул в бок.

Это он новый метод меня взбодрить изобрёл? Я подняла глаза, уверенная, что не увижу ничего интересного. Сначала и впрямь ничего не заметила, но тут Алан погасил наших светлячков и я аж заорала:

— Ура-аааа!!!

Откуда только силы взялись?

Перед нами сияла самая настоящая звезда! Звезда на тёмном ночном небе! Первый попавшийся проход оказался спасительным, он вывел-таки нас наружу! Мы дошли! Мы выбрались! Теперь появилась надежда, что нас найдут.

Если бы участники экспедиции могли видеть, что творилось в Элидианском университете! Послания нашли адресатов и те, вместо того, чтобы нестись со всех ног в долину Ласерн, представительными делегациями телепортировались в столицу элидианского королевства. Ректор доложил королю и послал вызов валариэтанскому совету.

Служители спешно оборудовали всем необходимым покои для высоких гостей, а во дворце решали, по какому церемониалу следует встречать прибывших и кто именно из дворцовой иерархии должен с ними разговаривать. Дело осложнялось тем, что отовсюду прибыли люди в ранге ректора магического учебного заведения, на худой конец главного королевского мага или, как в Кортале и Шимассе, министра магии, а из Сальвинии — король Феофан лично.

Только прибыл он не как положено при официальном визите, а прямо в университет, отчего мозг у королевского церемониймейстера вскипел и свернулся. Так не положено!

Но Феофану было плевать на муки придворных его августейшего брата, он прибыл, чтобы выяснить судьбу племянника. А то что получается? Он отправил своего родича, мага и ценного для Сальвинии воина в соседнее государство, а там его просто-напросто потеряли! Как перчатки какие-нибудь! Не потеряли? А где он тогда? И вообще, что творится? В кои-то веки Сальвинии предложили принять участие в важной международной магической экспедиции, он ради престижа не пожалел собственного племянинка послать, хотя он дома нужен, а тут не экспедиция, а бардак!